История одного вампира: Покаяние (СИ) - Лотос Кристофер - Страница 6

— Вспомнил о грустном, — огрызнулся я.

Подул прохладный ветерок. Давид сделал вид, что не услышал агрессивного тона в последней фразе. Не знаю почему, но моё сердце колотилось в бешеном ритме. Страх, только он может заставить человека так дрожать. Нехилый выброс адреналина.

— К чему разговоры? — посмотрев на меня, спросил Давид, в его глазах вновь заплясали льдинки. — Ты согласен?

Страх… теперь я понял, откуда он. А чего ещё можно было ожидать от кровопийца? Тело сотрясала лёгка дрожь. «Он убьёт меня, если я откажусь», — отчетливо пронеслось у меня в голове.

Что делать? Куда бежать? Может нажаловаться кому? Но как? Паника, что охватила меня в тот день, была для меня настоящим открытием, не до, не после этого ничего подобного я не испытывал.

— Давай помогу, — с иронией, но такой доброй и нежной произнес Давид, и заговорил…

Его слова лились ровно и стройно, будто горный ручей. Чистые, дерзкие, непокорные… холодные. То, что срывалось с его ледяных губ било сильнее любого кнута, било по сердцу. Оно говорил то, что где-то в глубине я знал, но не хотел признавать, не хотел слышать. О том, как я одинок, о том, как мне хочется быть одиноким, о мести и лицемерии, о всепоглощающей жажде тщеславия… столько пророков, столько грязи. Он и вправду знал обо мне почти всё. Давид был в тот момент моим адвокатом и прокурором. Разбивая меня, разрушая своими словами, он бросал меня на самое дно, а затем словно ангел хранитель поднимал обратно, но лишь для того чтобы снова низвергнуть в пропасть. Сейчас мне кажется, что по сравнению с этим монологом средневековые пытки были не такими уж бесчеловечными. Я не могу сейчас сказать о том, что я услышал, может позже… больно и стыдно до сих пор, да так, что не могу это доверить даже бумаге.

Наконец Давид замолчал, и отвернулся, положив ногу на ногу. Я сидел молча, разбитый, разорванный, растерзанный. Вампир был всё так же спокоен, безмятежен:

— Ты всё ещё согласен? — спросил он, его смех разлетелся по округе.

Мне оставалось лишь наблюдать за его торжеством, за тем как ветер подхватывает его хохот, и заполняет им каждый уголок, каждую неровность облупившихся стен. Стало жутко. Вокруг целый мир полный звуков и цвета, а я видел только Давида, слышал только его смех, чувствовал его кожей, всем нутром.

Вампир замолчал, окинул меня небрежным взглядом. Я прекрасно понимал, он ждет ответа.

Что сказать? Что ответить? И надо ли вообще что-то говорить?

— Кажется, моя речь немного поумерила твою спесь, — Давид расплылся в ехидной улыбке.

— Я согласен! — крик холодным лезвием разрезал мне горло.

В этот момент мой разум и тело существовали абсолютно отдельно друг от друга. До сих пор я не знаю, что же всё-таки тогда произошло. Этот выскользнувший из меня вопль в одночасье предопределил моё будущее, навсегда перечеркнув прошлое. Решение было принято, менять его уже было поздно. Давид молчал.

— Если уверен, — неожиданно заговорил вампир, — повтори.

— Да сколько раз я должен это говорить?! — тело всё дрожало от напряжения и злобы, злобы на самого себя, — ДА! ДА! ДА!… ЕЩЁ РАЗ ПОВТОРИТЬ?!

У меня началось некое подобие истерики. Подобные проявления я раньше видел у своих многочисленных девушек, которых частенько доводил до белого каленья. В шутку я называл его «синдромом сельской учительницы». Смешанные чувства кромсали меня изнутри, рвали на части. Теперь Давид казался мне порождением тьмы. Он изменился в лице. Возможно, это было просто моё воображение? Не знаю, но как бы там ни было, страх был реален, в тот момент, наверное, даже материален.

Из последних сил я старался сидеть неподвижно. Когда его губы потянулись к моей шее, когда кожа уже ощущала его дыхание, теплое, влажное. По телу побежали мурашки.

Зажмурился, забылся, исчез.

— Ты ведь не думал, что все будет так просто? — зашептал вампир мне нежно на ухо.

Распахнув глаза, я увидел, как Давид смотрел на меня. Сердце стучало, выпрыгивая из груди, казалось, вот-вот и рёбра сломаются под этим бешеным натиском. Рука Давида аккуратно легла мне на плечо, от этого организм весь съежился. Его пальцы скользили по моей шее. Вверх, вниз, вверх, вниз и…

С моих губ сорвался короткий вздох.

— Расслабься, — вновь зашептал вампир, — не бойся…

Один укол… Один вскрик… Один… совсем один… вдох, выдох. Тишина. Темнота.

Когда я вновь пришел в себя, окружающая меня обстановка была другой. Это чувствовалось даже по запаху. Гниль, сырость, одним словом, вонь стояла жуткая.

Наконец удалось открыть глаза. Так я и думал… подвал. Под ногами разбитые кирпичи. С ржавых труб капала вода. Тук-тук-тук… капли глухим звуком падала на проложенные ниже трубы.

В детстве мы тусовались в подобных местах. Приносили всякие коробки, доски, фанеры, из которых потом мастерили столы и лавки. После чего с гордостью забирались в своё «жилище» и учились там пить, курить и целоваться.

Сейчас я находился именно в таком подвальчике. Сидел на скамейке сделанной заботливыми детскими руками из нескольких кирпичей и деревянного бруска. На небольшом потёртом журнальном столике (должно быть дети с помойки притащили) стояла свеча. Она была единственным источником света в этом сыром месте. Я осмотрел свою одежду… чистая? Странно. Знаете ли, достаточно не простая задача притащить человека который весит почти сто килограмм в низкий подвальчик, да ещё и не разу не уронить, даже не испачкать. Кто был в подвалах панельных домов, меня понимают.

Вдалеке, где-то слева послышались шаги. Давид вышел на свет, что-то держа в руках. Обычная железная кружка, белая, с какими-то цветочками на боку, короче говоря, «привет Советскому Союзу», а на дне у неё наверное написано 35 коп. Прям ностальгия прошибает.

Шаг за шагом, ближе и ближе. Давид подошел ко мне. Молча поставил на стол кружку.

— Пей, — холодно произнес он.

Скептически заглянул в кружку. Внутри этого закопченного пережитка прошлого было нечто напоминающее помои. Странная жидкость была непонятного цвета и отвратительного, кисло вонючего, запаха. Такое ощущение, что кто-то на радостях перепил, при этом, закусывая томатами и какой-то непонятной дрянью, а потом его просто стошнило в кружку. Знаю, странные ассоциации, но на тот момент никаких других в голову не приходило. Не приходит и по сей день.

Переселив отвращение, я взял кружку. Теперь отчётливо почувствовал запах спиртного, точнее, спирта и этой странной кислоты. Брр… мерзость. Больше медлить не стал, и без промедления влил в себя противную жидкость. До чего же она была омерзительна. Тяжелые густые комки падали в моё горло. До сих пор не понимаю, как это я умудрился сдержаться? Наверное, помогла алкогольная закалка. Допив отвратительный «кисель», я тяжёлым ударом поставил кружку на стол.

— Всё! — сдерживая ротные позывы, выкрикнул я.

— Молодец, — кивнул Давид.

— Что теперь?

Но увы… ответа я не услышал, да и вряд ли он был. В голове начало кружиться. В глазах стало темнеть.

— Что-то частенько меня срубает, — улыбнулся я, и рухнул замертво.

Сказать, что мне было плохо, значит, ничего не сказать. Очнувшись, мозг стал медленно оценивать возможный ущерб, нанесённый телу в его отсутствие. О Боже! Если верить собранным данным, у меня не осталось ни чего…

Руки, ноги, глаза, всё куда-то испарилось. Если честно я даже не понял, какой орган всё это проанализировал, ведь мозг, как мне в тот момент показалось, тоже отсутствовал. Оставался только разум, точнее душа. Вот только одна беда… это значило, что я откинулся?…

«А умирать вовсе не страшно и ничуточки не больно».

Тогда я и впрямь подумал, что отдал концы. Душа находилась в такой гармонии с миром, это было так чудесно, прекрасно, словами ощущения не описать. Эйфория, нирвана, безумие… всё смешалось. Боже, как же хорошо.