Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера! - Черкасов tm Дмитрий - Страница 5

• Предыдущая
• 5/40
• Следующая

— Обломись, парень! Десант не сдаётся! — жёстко и зло сказал длинный.

— Ладно, — вздохнул Пятак, который вспомнил своего покойного деда, у которого тоже были медали за разные боевые заслуги. — Пусть будет нокаут.

Но послать длинного в нокаут он не успел.

— Милиция! Всем оставаться на местах! Двор окружён! Сопротивление бесполезно! — гулким эхом отозвался усиленный мегафоном самодовольный голос картавого капитана.

За дракой ни береты, ни братки не заметили, как двор оказался заперт отрядом, человек в тридцать.

Отряд был вызван местной бабулей и состоял из курсантов областной школы милиции, призванных защищать мирных граждан от отдыхающих в свой праздничный день ВДВ-ешников.

Командовал отрядом начальник кафедры идеологического воспитания школы подполковник Свистовский. Свистовский слыл натурой тонкой. Особенно он прославился ещё лейтенантом, когда при задержании пьяницы, убившего выстрелом в голову свою соседку, написал в протоколе, в графе «глаза»: «Пылающие страстью, чёрные и выразительвые. С оттенком отчаянья и мольбы. Одного не хватает».

Будущие блюстители порядка, сознавая своё численное, но отнюдь не умственное, превосходство, ухмыляясь, стояли в два ряда у выхода со двора, привычно поигрывая своими резиновыми «демократизаторами».

Курсанты были не только одинаково стрижены, но и одинаково сообразительны. На лифте курсанты поднимались только вчетвером, потому что на лифте висела табличка, гласящая о том, что он рассчитан на четырех человек. А на одного всегда предпочитали нападать втроём.

Дерущиеся остановились, переглянулись друг с другом, и вдруг рванули на самоуверенных мусоров, прорубать себе дорогу к горячо любимой и одинаково дорогой им всем свободе. Они на ходу выстроились клином, на острие которого как-то сам собой оказался Путейкин. Демьян и длинный десантник оказались в последнем ряду, плечом к плечу прикрывая тыл.

Будущие мусора разлетелись по сторонам, так и не успев никого ударить своим резиновым орудием мусориата. При этом кое-кто из курсантов оказался там, где и предназначено им было быть по-жизни — в бачках для бытовых отходов…

— А ты молоток! — послышался рядом с Демьяном голос длинного, как только они отбежали подальше. — Грамотно работал, как учили. Сразу видна школа!.. Как зовут-то?

— Пятак… Демьян Пятак.

— Василий… Орлов. Продолжим или как?

— Или как, — весело сказал Адидас, протягивая десантнику руку, — Саня Шнуропет, а ребята Адидасом кличут.

Через час, отметив знакомство в небольшом ресторанчике, братки и береты расстались друзьями, исполненными уважения друг к другу.

— Интересно, — сказал Саня Биттнер, — как там наши машины, менты их, случаем, не прихватили?

— Брось, — успокоил его Путейкин. — Они, наверняка подумали, что мы с «десантом» за подкреплением побежали.

— Братва! Классно звучит: Адидас, Простак, Мастак и Пятак. Нам в общак — все ништяк! — сказал Шнуропет, после того, как, простившись с десантниками, четвёрка братков решила отметить их собственное знакомство и выпить за своего нового друга Демьяна Пятака.

— Да мне, пацаны, вообще-то по делу… в ресторан надо, — замялся Дёма. — «У Василия» называется…

— Зачем тебе туда? — удивлённо спросил Адидас.

— Человека одного повидать.

— Ты, Пятак, не темни, — вступил в разговор Путейкин, — потому что это точка нашего Папы. Я там на воротах стою. И мы как раз туда и собирались.

— Значит, ваш Папа — Эдуард…

— .. .Аркадьевич, — весело закончил фразу Биттнер, почувствовавший, что катит ему сегодня клёвая попойка с друзьями.

Машины оказались на месте, а юных мусорят, во главе с трусливым идеологом Свистовским, и след простыл.

Бывают в жизни совпадения! Тесен мир! Узок круг профессионалов! Например, приезжает старичок-профессор на какой-нибудь симпозиум по разведению тушканчиков в Заполярье. Кого он там встречает? Своих же братьев-тушкановедов. Залезет какой-нибудь бомж в подвал, клея «Момент» понюхать. Знакомые лица уже ждут его там. А братки? Все они под одной статьёй ходят. Как же им не встретиться, не пересечься? Браток братка видит издалека!

Пятак, который оказался единственным изо всей четвёрки, кто был без машины, поехал с Адидасом в его джипе.

По дороге они умудрились попасть в пробку, искусно созданную гаишником на ровном месте. «Мастер машинного доения» — «бляха номер 137», сержант милиции Василий Пырьяныч Пьянчуков, возвращавшийся с большого бодуна по случаю отъезда из города очередного представителя президента, решил помочь водителям города.

Пьянчук встал на перекрёстке двух самых оживлённых улиц города, достал неразлучные орудия труда всех бездельников-гаишников: свистульку и палочку-полосульку, свистнул, пукнул, сыто отрыгнул, и, пошло дело, поехало.

Через минуту, при исправно работающем светофоре, Пырьяныч умудрился столкнуть пару машин и сам едва не стал жертвой наезда третьей.

Водилам повезло, что именно в этот момент к перекрёстку подъехала братва во главе с Адидасом. Петруха не стал ждать, пока протрезвеет гаишник. Он деловито вылез из машины. Подошёл к сержанту, машущему своей бесполезной палкой во все стороны, и резко сказал волшебные слова, всосанные сознанием всех гаишников страны с первым их свистком:

— А ну, дыхни!

Замерший, как по команде, сержант вытянулся по стойке «смирно» и браво дыхнул Шнуропету в лицо одеколонно-самогонным перегаром.

Адидас поморщился, потом ткнул, аккуратненько, зарвавшемуся блюстителю правопорядка пальцем в солнечное сплетение.

Тело блюстителя оттащили на тротуар к ближайшему подъезду. Документы, бляху и свисток Шнуропет заботливо положил в урну рядом с телом. Дальнейшие приключения сержанта Пьянчука, впрочем, на этом не закончились. Его пьяное и бесчувственное благородие было найдено и обобрано проходившим мимо местным участковым. После чего вызванный наряд милиции доставил Пьянчука в медвытрезвитель.

Адидас вернулся в машину героем. На перекрёстке осталась пара пострадавших машин. Пробка тут же сама собой рассосалась, не хуже, чем нарисованный шов после сеанса Кашпировского, а братва продолжила свой путь на базу Папы Эдуарда Аркадьевича в ресторан «У Василия». По дороге Адидас, большой любитель анекдотов, рассказал Демьяну историю про то, как он с ребятами решили перекусить пару дней назад в «Авроре»: «Заходим в ресторан. Ты сам видел, места там немного. Посторонние по таким кабакам не шляются. Ну, заказали мы закусить, выпить. Сидим, ждём, о делах базарим. И скучно что-то стало вдруг. А тут Санёк Биттнер возьми да и скажи:

— А слабо тебе, Андрюха, вон тому бугаю, разодетому под фраера, что у столика возле окна свою кашу лопает, сказать, что он петух недорезанный?

Смотрим, а парень здоров. Не меньше самого Путейкина будет. Только прикид у него, действительно, фраерский был: манишка какая-то, костюмчик «а ля фрак с народа» и самое смешное, галстук бабочкой. Ну, надо знать Путейкина. Тот на спор, сам не свой: ни фига не слабо, блин…

Мне бы, дураку, вспомнить, что шеф в таком случае советует: не трожь простого человека ради пустой потехи.

Подозвал Андрюха официанта, дал ему сто рублей и через него бумажку мужику на тот столик передал. В бумажке он написал про петуха недорезанного.

А через пять минут вместе с заказанным обедом принесли нам от того столика нашему столику ответ: „Завтра в шесть на этом месте. Придём с братвой на ваш курятник посмотреть". Прикинь! Оказалось, это браток из кабачковских ребят, с какого-то важного мероприятия домой возвращался. Прикид поменять не успел, ну и на „петуха" нарвался. Еле уладили дело миром…»

Совершенными друзьями завалились в ресторан «У Василия» Адидас, Простак, Мастак и Демьян Пятак. Путейкину пора было заступать на ворота. Биттнер пошёл за любимый столик, чтобы заморить червячка парочкой-другой бифштексов, пока друзья к нему не присоединятся. А Петруха Шнуропет, как старший, повёл Демьяна к Папе.

• Предыдущая
• 5/40
• Следующая