Все демоны моего мужа (СИ) - Райнеш Евгения - Страница 55

— Здесь люди вокруг. — Продолжала спокойно Лия. — Появление чужака, особенно в сезон большого снега, не останется незамеченным. А вот что ты будешь делать одна в горах? Пусть даже в устроенной охотничьей избушке. Как ты вообще туда дойдешь по снегу?

— Я буду не одна, — рассеянно сказала я и тут, опомнившись, прикусила язык.

— Да? — посмотрела на меня Лия. — Интересное заявление....

— Не смей превращать все в шутку, — я разозлилась, — понимаю, что подставила тебя под удар, и это мне невыносимо тяжело сознавать. И я не знаю, что делать, чтобы исправить ситуацию. Никогда не думала, что он найдет меня здесь.

— Успокойся, — сказала Лия. — Просто успокойся.

Я почему-то вспомнила бедного Олега, который научился убегать от демонов вместо того, чтобы с ними бороться. В конечном итоге он так и не смог убежать. Меня передернуло, потому что именно в этот момент пришло ясное и беспощадное осознание: пока я не встречусь со своим демоном лицом к лицу и не дам ему отпор, всю жизнь придется убегать и прятаться. А того, кто убегает, его собственные страхи, в конце концов, все-таки настигают. Тут я поняла это ясно и пронзительно.

Совместными усилиями мы упаковали меня в теплые вещи, старясь предусмотреть все случаи жизни, хотя это практически невозможно было сделать в такой спешке. Лия напоследок сунула мне в руки маленький серебряный крестик. Он был ещё теплый, видимо, она только что сняла крестик с себя. Я заплакала, отвернувшись, чтобы подруга не видела моих слез, и с усилием побрела прочь со двора сквозь метель, которая все ещё сбивала с ног. Вслед мне уперся жесткий взгляд желтых египетских глаз. Только Джаз больше не осуждала меня. Она понимала, что на этот раз я не убегаю, а словно птица, притворившись раненой, увожу от гнезда опасность. И Дом, готовый предоставить мне убежище, тоже понимал, что мной руководит уже не трусость. Он провожал меня с грустью и тревогой, но и с уважением тоже. Схватке, так или иначе, быть. Но пусть там, где не пострадают те, кого я люблю. Может, во мне все ещё бурлил аштаракский глинтвейн, может, просто пришло время.

Когда закончился пусть и тусклый, но все же такой обжитой свет деревенских фонарей, я включила фонарик, и обернулась на деревню. Может быть, в последний раз, — подумалось мне, но так как слезы всю дорогу и так катились по моим щекам, выплеснуть боль так и не удалось.

Деревня светилась в белом мареве метели уютным светом окошек и пахнущим свежими дровами домом из труб. Запах вьюга относила в сторону, но я настолько вжилась в этот мир, что чувствовала отдушку свежей щепы на уровне подсознания. Сейчас она казалась мне ароматнее и желаннее любых, пусть и самым дорогих духов. Вместе с ароматом щепы ветер мне в спину чьим-то тоненьким хныкающим голосом выводил на навязчивый мотив: «Ангел мой, иду за тобой....».

С трудом переставляя ноги, пытаясь беречь ту, что повредила совсем недавно, я спотыкалась по полю. Наконец-то в белой гудящей и остро бьющей по щекам пелене мелькнуло пятно света. Значит, метели не удалось сбить меня с пути, и где-то совсем рядом меня ждет Шаэль. Топит избу и жжет плачущую свечу. Стало немного легче, несмотря на то, что странной показалась промелькнувшая мысль: откуда он знал, что я уйду сегодня из Старого Дома? Ничто не предвещало такого поворота событий. А ведь он знал наверняка! Впрочем, мысль эта, только появившись, растаяла в радости от того, что скоро будет тепло и не одиноко.

В жизни иногда случаются моменты, когда понимаешь, что все, что собираешь долгими годами вокруг себя, тебе вовсе не нужно. А нужно только, чтобы ничего не болело, не мерзло, не выворачивало душу одиночеством. Ну, может, ещё к этому на двоих хлеба с вареньем. Мандариновым. Я люблю мандариновое варенье. Может, именно из-за его нелогичности. В смысле, с точки зрения логики не очень понятно, зачем в горькое добавлять сахар? Можно есть просто горькое или просто сладкое. Это же проще простого. Думаю, что такая вкусовая головоломка под силу только таким вкусовым любителям эклектики как я. И к чему я про мандариновое варенье? Наверное, мне ужасно хотелось горячего чая, в то время как, высоко задирая колени, чтобы не провалиться в какую-нибудь яму на присыпанном порошей поле, уже довольно оптимистично шагала в сторону своей негаданной судьбы. Этакий корявый журавль, несущий в себе первозданную мысль о мандариновом варенье.

На пороге, словно почувствовал заранее мой приход, замаячил Шаэль. Он стоял красивым и стройным силуэтом, обрисованный сиянием свечи, просачивающимся из комнаты, закутанный в теплый плед, который обычно висел на спинке кресла-качалки. Ещё один журавль. Только изящный, гордый и хорошо закутанный.

— Закрой дверь, избу выстудишь! — крикнула я ему издалека, и ветер унес мои слова в неизвестном направлении так быстро, что сама не успела услышать их. Но Шаэль каким-то седьмым чувством догадался о том, что я ему прокричала. Он рванул мне навстречу, в два прыжка преодолел расстояние, и тут же, накинув на меня плед, укутал всю, подхватил, произнес четко:

— Волновался.

А я даже не поняла, летели мы или скользили до дома. Вьюга несла нас, вдруг резко переменив направление, уже не била колючими крошками в лица, а подталкивала в спину, призывая все-таки поторопиться.

В Доме Невесты я, отогреваясь, сбивчиво и жалобно рассказывала Шаэлю все, что случилось со мной за последние три года, пытаясь сжать в пятнадцать минут все события, растянутые в несколько лет. Я не боялась, что Шаэль заподозрит меня в ненормальности. Он и сам был, мягко говоря, не совсем адекватным с точки зрения обычного обывателя, поэтому говорила все как есть, называя вещи своими именами. Например, я не маскировала поведение мужа под медицинский диагноз «психопатия» или «алкоголизм». Так я объясняла два часа назад ситуацию Лие, стараясь поберечь её нервную систему. В смысле, чтобы она ещё больше не забеспокоилась о моем душевном здоровье. Шаэлю я так и сказала «в моем муже живут демоны», и он просто согласно кивнул. Вдруг в его глазах я прочитала, что он на самом деле откуда-то знает мою ситуацию, кажется, даже до мельчайших подробностей. Меня это опять удивило, как и то, что он знал про мое неожиданное бегство накануне.

— Теперь мне нужно уйти туда, где он не сможет меня найти, — закончила я, вопросительно посмотрев на Шаэля. — Нас найти....

Шаэль опять согласно кивнул.

— Я подумала о твоем охотничьем домике в горах, — добавила, и быстро произнесла, — понимаю, что о нем никто не должен знать, но это же, как раз и хорошо. Никто не знает, значит, никто не сможет рассказать Генриху, где я.

— Конечно, — ответил Шаэль, и задумчиво сказал, будто в никуда. — Любопытно, что ты уже не зовешь его Владом. Генрих..... Надо же! Сама придумала?

— Вообще-то имена мне букинисты сказали. До этого я звала его просто «садист-извращенец». А Берту — «ревнивая истеричка». Алика....

— «Закомплексованный озабоченный подросток»? — почему-то засмеялся Шаэль.

— Да. А ты откуда знаешь?

— Догадался. Мое мышление не лишено логики.

Он опять начал говорить фразами, выдававшими в нем интеллигентного человека.

Тут же поднялся с пола, где он сидел у моих ног все время, пока слушал мой рассказ, и мягкими шагами подошел к стулу, где расположился объемный, плотно набитый чем-то рюкзак.

— Наверное, нам нужно уходить немедленно.....

— Да, но я очень волнуюсь за Лию.

— Не стоит. — Уверенно сказал Шаэль. — её не дадут в обиду.

— Ануш?

— И она тоже. Я предупредил. Соседи смотрят за её домом. Если он взял твой след, ему некогда размениваться на кого-то другого.

— Но я тебе говорила о странных убийствах моих знакомых.

— Лиза. — Шаэль посмотрел на меня внимательно и нежно. — Во-первых, это просто твои домыслы, а состояние твоей психики, извини уж, не позволяет делать такие серьезные выводы. А во-вторых, если демон, который тебя «надкусил», рядом, то он уже чует свою метку. Ему теперь не нужна дополнительная энергия. Он не убивает просто так. В поступках демона всегда есть смысл, даже если мы этот смысл не видим.