Пари (СИ) - "лейтенант Кеттч." - Страница 16

В приказном порядке мне было велено явиться на следующий день на репетицию.

Ах да, Вадик на репетицию опоздал. И снова пришёл в закрытой футболке, но с такой довольной мордахой, как у кота, похитившего у хозяина канарейку, заевшего её двадцатипроцентной сметаной и запившего её краденными сливками.

========== Часть 16. Танцы на шесте и около ==========

Роман придумал даже не танец на шесте, а что-то типа стриптиза наоборот. Хоть и возле шеста. «Наверняка насмотрелся мультика „Ограбление по…“» — подумал я, когда Роман обнажил перед нами глубины планов громадья. Мне предстояло выйти в одних, так их, перетак, стрингах и, как можно соблазнительнее изгибаясь, одеться, попутно извиваясь и загибаясь буквой зю на пилоне. «Ну я попал, — думал я тогда, — дома такое точно не порепетируешь!» И, мало того, что я должен был исполнить стриптиз наоборот, Роман счёл необходимым добровольно-принудительно отправить меня на курсы. Блинский блин! Мало того, что, кроме меня, там не было ни одного парня, так ещё вдобавок ко всему, Маша, прослышав об этом, начала меня встречать после занятий, превентивно позыркивая на всех, кто оказывался в пределах досягаемости.

Ей, видимо, надоело ждать поползновений с моей стороны, поскольку по возвращении из следующего тура она встретила меня едва ли не у трапа самолёта и куда-то помчала на такси, даже не поинтересовавшись моими мнением и желанием.

В дороге меня начали догонять СМСки с советами от ребят. Содержание некоторых из них было таким, что у меня начали дымиться кончики ушей. От греха подальше я даже отключил телефон.

Маша привезла меня к себе на дачу. Ну, разумеется, день-то рабочий, и родители в городе.

Этот тур был абсолютно безумным. В некоторые дни у нас было по два шоу в день. Мы едва успевали переезжать из города в город. К концу тура мы, ну я-то точно, едва передвигали ноги. Постоянно хотелось спать. О еде я уже не вспоминал. На сцену мы выползали на автопилоте, и только энергия зала позволяла нам дожить до второго отделения. Ну, а тогда открывалось второе дыхание, и последняя часть концерта, как обычно, проходила на ура.

Я прекрасно понимал, какие наполеоновские планы строила в отношении меня Маша, но сейчас я рад, что тот день закончился именно так, как он закончился.

На даче не оказалось света. Уезжая, родители на всякий случай привернули рубильник. Но не тот, что над счётчиком, а другой, находившийся на улице, в будочке-сарайчике. Не любившей строительные работы на даче Маше, разумеется, знать о втором рубильнике было неоткуда.

Я был настолько вымотан, что сразу плюхнулся на диванчик, предоставив Маше разбираться с поисками электричества. Я решил дать ей пострадать, а потом явиться супергероем-спасителем и предложить растопить печку и на ней сготовить ужин. С мыслью, что вот прямо сейчас я встану и героически разрешу возникшую проблему, я вытянулся на диванчике и… проснулся уже утром в той же позе, но уже под двумя одеялами.

Маши в комнате не было. За окном шёл дождь.

То, как мы по телефону со стремительно тающей зарядкой объясняли таксисту, как нас найти в садоводстве, где нет ни названий улиц, ни номеров домов, можно излагать отдельной историей.

И как на ближайшей репетиции стебались надо мной парни, когда я появился с разбитой скулой и повязкой на руке. Это голодный я, наконец-то завидев подъезжающее такси, резво рванул по мокрому крыльцу на мокрую же траву и нехило так навернулся.

Такси в тот день развезло нас по домам. Вот только Маша, похоже, на меня ужасно обиделась.

========== Часть 17. Если женщина что-то просит, ей надо непременно дать. Иначе она возьмёт сама ==========

Я, видимо, падая с крыльца, нехило приложился головой, так как внезапно сам стал строить планы относительно того, как бы и в самом деле как-нибудь где-нибудь уединиться с Машей. И так, чтобы никто не помешал!

В общем, стал я думать, но у меня не придумывалось ничего. Везде в это нерешаемое уравнение попадали либо Эллочка, либо родители, то мои, то Машины.

Всё кончилось тем, что в моё недодуманное уравнение с множеством неизвестных вломилась сама Маша. Во время тура по области и близлежащим городам как-то раз поздно вечером после шоу, фактически ночью, на пороге моего номера материализовалась она.

Я уже собирался заползать в кровать, когда за дверью послышалось сначала шуршание, потом — поскрёбывание, а после него — полноценный стук. С мыслью «Да кого ж там принесло?» я, уверенный, что это кто-то из своих, распахнул дверь.

— Привет. Мальчики мне сказали, где тебя искать.

«Нда-а-а… Надо будет выяснить, кто эти мальчики, и почему они так стремятся устроить мою личную жизнь», — сделал зарубочку на будущее я, но посторонился, пропуская Машу в номер.

Она вошла и с любопытством огляделась. Разбросанные, вернее, разложенные в правильном творческом беспорядке костюмы, обувь, одежда.

— В общем, я пошёл спать, — объявил я и, повернувшись к Маше спиной, заполз в труселя, бросил на спинку стула полотенце, которое намотал на бёдра, перед тем, как открывать дверь. — Как я понимаю, своим ночлегом ты не озаботилась. Можешь занять диванчик. Спокойной ночи. Ночью не шуметь. Меня не будить, не кантовать. Утром я должен быть свежим и работоспособным. Всё — завтра, — объявил я и накрылся одеялом, совершенно не задумываясь, как Маша будет спать на куцем угловом диванчике без подушки, одеяла и постельного белья. Вас бы на моё место после двух шоу подряд — вы бы тоже забыли о правилах приличия и гостеприимства. Пусть даже по отношению к непрошеным гостям.

***

Я, довольный как тот хрестоматийный кот (Я крут! Да! Йуху-у-у!), уткнулся носом куда-то Машке в ухо. Резиночка с моих волос к этому моменту куда-то уже съехала. Потом, кстати, мы её искали по всему номеру и так и не нашли. На языке мешался волос. Я вяло попытался отплеваться. Не вышло. Я вытянул его изо рта. Тьфу ты… Длинный. И не разберёшь в полутьме, чей. «У меня хвост отрос, кажись, длиннее, чем у Маши. Подстричься, что ли?» — лениво подумал тогда я.

И тут Машка саданула мне кулачком. Не больно, конечно. Но, учитывая момент, неожиданно.

— Я вообще-то тоже хочу, — услышал я.

О чём это она? Я поднял голову.

— Шевелись давай. И побыстрее.

Понятнее мне не стало.

— Кончил? Так вот я тоже хочу.

Для верности Маша ещё и тряхнула меня.

«Чёрт… Вот всё-таки не нужно было этого делать», — вяло шевельнулось в моём мозгу. Я же, как мог, пытался объяснить ей, что лучше остаться друзьями. «Ну, началось…» — мысленно вздохнул тогда я.

***

Дубль два прошёл лучше. После чего я, совершенно не вспомнив советы старших коллег относительно резиновых изделий и унитаза, не распутывая себя от Машкиных рук-ног, завернул нас обоих в одеяло и задрых.

Завтрак мы оба благополучно проспали. Когда же мы с Машей спустились в местную кафешку, я порадовался, что никого из наших в ней не было. А ещё я задавался вопросом, как Вадику наутро после ночки, явно проведённой не в полном одиночестве, удавалось выглядеть так свежо. Я, в отличие от него, смотрелся как-то не очень: сонный, зевающий, взъерошенный и мятый. Впрочем, посмотрел бы я на вас: Маша всю ночь отнимала у меня одеяло, спихивала с подушки и крутилась, как сбрендивший вентилятор.

За едой Маша пребывала в страшной задумчивости. Ну неужели мой ответ ввёл её в такой ступор?!

Утром, в очередной раз разбудив меня, Маша выдала:

— Вот теперь ты должен на мне жениться.

— Фигушки, — ответил я и вытащил из-под Машкиной головы свой выкрашенный под енота хвост. — С чего бы вдруг? Это ты на мне должна. В качестве компенсации моральных издержек. Соблазнила, совратила и увлекла в мир греха и разврата. И вообще, рано мне жениться. Я ещё маленький.

— В каком это смысле? — развернулась ко мне Маша.

— В самом прямом. Совратила несовершеннолетнего — значит, ты мне теперь должна, — с как можно более серьёзным выражением лица объявил я. — С тебя теперь разные плюшки и ништяки.