Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель... - Маркин Вячеслав Алексеевич - Страница 58

За обещанным надо было плыть на остров Вагу, который называли «садом» Сандвичевых островов. Здесь, как писал Коцебу, «природа образовала прекраснейшую гавань Гана-Рура, которая со стороны моря защищена рифами и которую можно было бы назвать первой в свете, если б вход в неё не был слишком мелок для больших кораблей».

Селение Гана-Рура известно теперь как столица 49-го штата США — город Гонолулу. Именно в этой гавани авантюрист Шеффер поднял однажды русский флаг, заявив: «Я принимаю остров во владение». Коцебу снова пришлось убеждать гавайцев в том, что у России не было захватнических намерений.

Совершив с Эшшольцем и Хорисом небольшую экскурсию вглубь острова Вагу, 14 ноября Коцебу покинул Гавайи и направил «Рюрик» к островам Суворова и Кутузова, надеясь по пути открыть в океане новые участки суши. Такое открытие пришлось на 1 января 1817 года, потому и появился на карте остров Нового Года, окружённый рифами из красного коралла и заросший кокосовыми пальмами. Остров был населён, и к «Рюрику» с него отправилось семь лодок. Коцебу не обмануло предчувствие того, что поблизости должна быть ещё суша.

Двадцать небольших островов, соединённых коралловыми рифами, образовывали круг. Все они были названы островами Румянцева. Удивительными были встречи с островитянами. Они отличались от своих южных сородичей не только внешним видом, но и более миролюбивым, мягким характером. Предводителем островного племени был человек по имени Рорик (почти Рюрик). Он очень привязался к русским морякам, ему даже захотелось в знак дружбы поменяться именами с Коцебу, имя которого в местном произношении звучало как «Тотабу».

Больше месяца пробыл «Рюрик» на островах Румянцева. Были описаны и нанесены на карту 65 островов архипелага, расположенного по замкнутому кругу. Восточную часть кораллового кольца Коцебу назвал островами Дружественного Приёма, а следующую группу небольших коралловых образований, освоенных полинезийцами, чуть более смелыми, чем подданные Рорика, — островами Аракчеева, увековечив имя известного деятеля Александровской эпохи. Впрочем, более обычное название — Кавен, в этой группе 64 острова. Затем была открыта и описана группа Аур из 32 островов, простирающихся с северо-запада на юго-восток. Ей дали имя морского министра де Траверсе, также впоследствии не удержавшееся.

Заканчивался февраль, когда под барабанный бой и пение обитателей «кораллового рая» «Рюрик» поднял паруса, чтобы плыть дальше на север. Группа Айлу (Крузенштерна) была последней среди «коралловых островов, обретённых «Рюриком», — так обозначено было на карте, составленной Коцебу.

...Пройдя мимо островов Суворова и Кутузова, 1 апреля «Рюрик» оказался на 34° с. ш., где его подхватило сильное течение и за один день унесло на 36 миль к северу. Температура упала с 28° до 10°. «Мы сильно чувствовали, что оставили благодатную страну тропиков, ибо в Северном океане были встречены штормами, которые весной здесь всегда бывают... 11-го и 12-го дул жестокий ветер и шёл снег и град, а ночью с 12-го на 13-е поднялся страшнейший шторм: сильные волны стали вздыматься на такую высоту, какую мне никогда не случалось видеть. «Рюрик» качало неимоверно. С наступлением ночи шторм усилился до такой степени, что отрывал гребни вздымающихся волн и гнал их в виде густого дождя по поверхности моря. Кто не видел подобного зрелища, тот не может составить себе ясного о нём понятия», — писал Коцебу.

Во время этого шторма Коцебу получил серьёзную травму. Его сбила волна, от удара он потерял сознание, «опомнившись, почувствовал жесточайшую боль, но её заглушила горесть, которая охватила меня при взгляде на корабль, казавшийся близким к гибели. На всём корабле не было местечка, которому эта страшная волна не причинила бы вреда...»

18 апреля судно подошло к острову Алухту Алеутской гряды. Тут взятый на борт с коралловых тропических островов полинезиец Каду впервые в своей жизни увидел покрытые льдом горы. Он был безмерно изумлён, не хотел верить, что земля вздымается так высоко в небо, достигая облаков, да ещё такой невероятной белизны. В сознании Каду это воспринималось как волшебство. Ещё больше удивился он падающему снегу. Каду пытался ловить руками белые хлопья, ужас охватывал его, когда снег таял в руках.

Между тем «Рюрик» стал на текущий ремонт в гавани Уналашки. Коцебу со штурманом Хромченко отправился на байдаре для описания ещё не закартированных островов.

Миновал май, подходил к концу июнь. «Рюрик» покинул Уналашку и пошёл по Алеутским островам: острова Св. Георгия, Св. Павла, Св. Лаврентия...

Цель была всё та же — проникнуть в Берингов пролив. Но на сей раз это не удалось: лёд простирался на северо-восток до самого горизонта, покрывая ровным слоем всю поверхность моря.

Было огорчительно, что не удалось пройти в Берингов пролив. Но в то же время Коцебу чувствовал, что не смог бы довести там работу до конца. Его физическое состояние, вызванное ударом в грудь при падении во время шторма 13 апреля, после ухода с Уналашки с каждым днём ухудшалось. Болезнь оказалась серьёзной. Коцебу письменно объявил экипажу, что должен возвратиться в Уналашку из-за болезни. 22 июля «Рюрик» бросил якорь в Капитанской гавани.

В Уналашке нельзя было запастись хлебом, но зато можно было взять много сушёной трески. Собственно, она и составляла почти всю провизию. Для того чтобы восполнить недостаток в припасах и продолжить ремонт «Рюрика», Коцебу решил изменить маршрут корабля. По инструкции он должен был возвращаться через пролив Торреса, но Коцебу решил идти на Филиппины и Манилу. Чтобы извлечь максимальную пользу из вторичного посещения Сандвичевых островов, он задумал перевезти некоторые растения и животных на архипелаг Радака, пополнить жизнь коралловых островов, туда будущие мореплаватели могли заходить за провизией. А от Сандвичевых островов решено было направиться к Маркизским: в пространстве между этими архипелагами Коцебу рассчитывал сделать новые открытия. На Гавайях русские моряки снова встретились с королём Камеамеа. Для Каду был удивителен и непонятен мир Гавайских островов, хотя и более близкий, чем полярные страны, но он не понимал и языка южных островитян. Зато когда Каду вернулся на свой родной остров Отдия в цепи Радака, радость его была безмерной, хотя он совершенно не мог уяснить, как могли найти его остров после долгого блуждания по океану. Соплеменникам Каду без умолку рассказывал о своих похождениях. Он очень хотел поехать в Санкт-Петербург, но когда узнал, что его сын тоскует по отцу, изменил своё намерение и решил остаться дома.

На необитаемых Марианских островах испанцы заселили только один — Гуагама. Там был единственный город — Агадиа, состоявший из 200 домов, в них жило около 1500 человек, выходцев из Мексики и Филиппинских островов. Населявшие остров коренные жители вымерли. Для восполнения населения испанцы перевезли несколько семей с Сандвичевых островов. Коцебу поразило, насколько изменились весёлые и легкомысленные островитяне Южного моря, оказавшись в условиях угнетения: «В их поступках обнаруживается только одно раболепие».

В Манильской гавани «Рюрик» был 17 декабря; о прибытии русского корабля сообщил телеграф. На острове Коррехидор подошло шестнадцативёсельное судно. Два офицера от имени губернатора приветствовали прибывших, очень лестно говоря о России, называя её «спасительницей Европы». Вместе с Шамиссо, знавшим испанский язык, Коцебу поехал к губернатору, который разрешил «Рюрику» идти для ремонта в порт Ковите. Работа была хорошо организована и прошла быстро. 28 января, посетив в Маниле губернатора и выразив ему благодарность за помощь, русские мореходы готовы были покинуть остров Лусон и Филиппинские острова. Французский корабль «Эглантин» присоединился к «Рюрику», так как у французов не было хронометра. Вместе суда вышли в океан и 8 февраля в 6 часов вечера пересекли экватор. Внезапно у самого горизонта показался корабль под парусами, в нём можно было признать малайское пиратское судно. Имея хороший ход, оно держалось на удалении, рассчитывая, видно, напасть под покровом темноты. И действительно, в глубокой ночной тишине, еле видимое, судно оказалось рядом. Коцебу развернул «Рюрика» правым бортом и скомандовал «Пли!» — из всех восьми пушек. Пиратское судно сразу изменило курс.