Ворон. Скафандр богов (СИ) - Мельник Олег Викторович - Страница 42

«Бли-и-ин… Как же вы убиваетесь, сучки?!»

Защищенным «бастионом» он пребывал недолго: мобы все пёрли и пёрли к фонтану, наползали друг на друга, пока не соорудили живую насыпь, откуда самые верхние мокрицы легко проникали в убежище Стрельца и стремительно наполняли каменную чашу. Отступать было некуда. Зря он полез в эту пещеру. И не стоило парню грубостью отвечать тому, кто хочет выудить из его жалкого естества хоть что-то ценное. Сам виноват.

Ноги Стрельца кусали мощные клешни, десятки лапок карабкались по нему вверх, срывались со скользкого плаща и снова карабкались, чтобы вцепиться ему в шею и лицо. Он убрал лук и переключился на оружие ближнего боя (вдруг поможет?). Но клинок наносил мизерный урон и по сути лишь сбрасывал штурмующих монстров, что могло только отсрочить уже очевидное фиаско.

Он чувствовал себя кусочком мяса на пикнике, атакованный голодными насекомыми. Этакий сэндвич из человека. Это вам не тучи комаров у болота. Страшно, действительно страшно до визга в самой мужественной душе — быть съеденным заживо.

Специально зазубренный кинжал в его руке наносил все меньше и меньше бесполезных ударов, израненные ноги слабели и поддавались тяжести насевших мобов. Здоровье и Энергия покидали Стрельца. В какой-то момент он рухнул на колени и тут же был густо облеплен ужасными мокрицами, хищно пожирающими каплю за каплей остатки Здоровья.

«Пусть жрут… какая разница? Не больно ведь. Меня сожрут, а потом я воскресну. Потом опять сожрут, а потом я снова воскресну. Смерть — это ведь не навсегда. Как спокойно… по мне ползают эти мерзкие гигантские насекомые, скребутся, пьют кровь, разрывают кожу, проникают в тело и ворошат внутренности, а мне так спокойно…»

— ПИРУЙТЕ, МИЛЫЕ СЛУГИ! — возобновился громогласный хор призраков. — ПИРУЙТЕ, НАШИ ДАВНИЕ ДРУЗЬЯ И ТОВАРИЩИ! НЕТ ЖАЛОСТИ К ТЕМ, КТО ВРЫВАЕТСЯ В ЧУЖИЕ ДОМА СО ЗЛЫМ УМЫСЛОМ, С ГРАБЕЖОМ И УБИЙСТВОМ, С МЕЧОМ И КОВАРНОЙ МАГИЕЙ! ПУСТЬ ЭТА ЖЕРТВА СТАНЕТ УРОКОМ ДЛЯ ДРУГИХ МАРОДЕРОВ!

«Я не хотел, — взмолился Гэгэ, — я же просто… Это ведь ты! Правда?.. Ты наказываешь меня за дерзость. Я вовсе не хотел перечить тебе. Я не думал, что мои слова будут что-то значить. Я не хотел. Дай мне шанс исправиться. Ты не Ворон, я точно знаю. Ворон не способен на такое, сколько бы ни был силен. И не зритель в кинотеатре. Ты нечто совершенно другое и высшее! Прости… прости меня, пожалуйста. Только скажи мне, кто ты? Кто ты?!»

Ответа на эту просьбу не последовало.

«Но ведь не я же сделал себя таким никчемным! Разве я виноват?!!»

Он не выдержал и вдруг заплакал. Не от бессилия каприза, как ребенок, не из жалости к самому себе, не от обиды, а по-настоящему, потому что столкнулся с силой, стократ превышающую его возможности, и даже не превышающую, а сила, благодаря которой он есть и существует. Он раскаивался. В том, чему сам не мог толком найти объяснения. Он плакал потому, что в сердце его все-таки жили и отвага, и честность, и достоинство, но мир гнобил его с детских пеленок, заставлял подчиняться, не доверял, высмеивал, так что в конце концов он потерял веру в самого себя, год за годом сковывая все прочнее и надежнее собственные рабские кандалы мнимого страха…

Рефлексию Стрельца прервал тревожный звоночек — стрелка Здоровья опускалась к нулю.

Он вынул из рюкзака первую попавшуюся снедь, чтобы подкрепиться. Это был гамбургер с кунжутом, сочной горячей котлетой и яркими до рекламного глянца листом салата и куском помидора. Дрожащими от бессилия руками он поднес булочку ко рту и жадно впился зубами во вкусное, судя по виду, изделие вельзевульских кулинаров. Он рвал сэндвич зубами, не обращая никакого внимания на беспрерывно ползающих по нему и атакующих израненную спину насекомых-акселератов. Если бы не скользкая поверхность Накидки из чешуи серебряного змея, его давно бы уже сточили, как мертвеца — трупные черви, — и разложили по тарелкам.

Жизнь возвращалась в тело Стрельца, несколько ран перестали кровоточить. Приободрившись, он вскочил на ноги и побежал, спотыкаясь об монстров, в безопасное место — к факельному свету коридоров. Полсотни мокриц досадливо скреблись следом за недоеденной жертвой.

Он не останавливался еще какое-то время, пока несся по переходам катакомб, хотя копошение мобов позади уже давно прекратилось. Нет, этот побег нельзя было засчитывать в пользу трусости — с десятипроцентным уровнем Здоровья кто угодно даст деру из смертельной ловушки.

Прикончив по дороге еще один бутерброд, он выбежал к воронке и покинул дандж.

Уже светало: утреннего солнца не было видно, но лесной мрак каким-то загадочным образом становился прозрачным, и теперь сквозь него выглядывало зеленое пространство с серыми мазками стволов. Фиолетовый фонарь на поясе Гэгэ едва заметно пульсировал светом.

Он намеревался уже двигаться дальше по лесным дебрям на поиски питомца, когда услышал голоса неподалеку.

— Здесь нужен маг с огненным шаром или дроид с ракетницей. Я уже ходил сюда с поцанёнком одним. Мобы перед ластом огня боятся как… огня.

— Серый, уже поздно. Go по домам. Квест мы уже выполнили.

— Да ну за полчаса зафармим и тогда go. Лады?

— Когда еще в Улич попадем? — включился в разговор третий голос. — Говорят, тут бижа[62] крутая падает.

— Ну Ок…

Гэгэ осторожно выглянул из-за каменной глыбы и заметил трех гамеров, приближавшихся к руинам храма. Это была все та же троица сэров, теперь он познакомился с ними «поближе»: двое Паладинов и Демонолог в черной рясе и толстым фолиантом в руке. GearScore у компании был от 1500 до 3000. Подробности мультипаспортов разглядеть не удалось: троица засекла наблюдателя и он спрятался за камнем.

— Здесь кто-то есть.

— Эй! Ты кто?

Гэгэ не стал откликаться.

Звякнули мечи, покидающие ножны. Маг прошептал первую часть волшебной формулы, чтобы со второй пустить заклятье в ход, если вдруг завяжется бой.

— На счет три. Раз, два…

На «два» троица резко взбежала по ступенькам и устремилась туда, где обнаружили Стрельца. А он в этот момент уже направлялся ко входу в Святилище Утопленных Ведьм, обернулся напоследок…

— О, Вштнырь! — узнали его сэры.

— Это вельзец!

— Ах ты су…

…и нырнул в воронку.

Возвращаться к мокрицам наш герой не собирался, но в подземном храме была возможность отсидеться, пока Сергеи не уберутся восвояси: дело в том, что инстансы рассчитываются на одну группу игроков, и если дандж одновременно посещают несколько несвязанных групп или персонажей, то Система создает копию подземелья для каждой пати или отдельно взятого лица. Так что здесь он пребывал в полнейшей безопасности: никто «чужой» к нему не войдет без «приглашения».

Чтобы скоротать время, он съел баночку парящего супа. Завет мамы раз в день хлебать «жиденькое» оказалось действенным даже на Мэрлоне — Здоровье Стрельца мигом поправилось, от полученных ран не осталось и шрамов, а Энергия выливалась за край. Ему захотелось действа: либо вернуться в лес, напороться на трех «гопников» из Лоун-Кора, подраться с ними и вероятней всего отхватить, или же постараться дойти до финала этого данджа.

«Я понял, чего ты хочешь от меня. Только помоги мне».

Мокрицы злобно скреблись на пороге озерного святилища, но были бессильны преодолеть черту факельного света. Гэгэ в нерешительности осмотрелся.

«Что там ребята говорили о файерболах и ракетницах?»

Он попробовал снять ближайший факел со стены — оказалось, что это интерактивный предмет, а не простая текстура. Догадка его подтвердилась, теперь оставалось найти применение огню.

Недолго думая, он пихнул факел непосредственно в лицо… в рожу… в голову гипермокрице. Та едко запищала от боли, взвился сухой парок, хотя ожидать следовало дымка опаленной плоти. Когда парок растворился, Гэгэ не без удивления отметил, что часть головы монстра как будто стерли ластиком: ни обугленных краев, ни хлещущей из раны жидкости, ни выпадающих внутренних органов — он видел плоть зверя-насекомого сквозь какой-то инженерный разрез. При этом чудовище продолжало двигаться, скрестись и щелкать клешнями, как будто ничего не случилось.