Возвращение чёрного (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 56

От всех, за исключением, возможно, моей сестры Зои.

Что-то в этом осознании тяжело ударило по мне — достаточно тяжело, чтобы это показалось мне правдой, которой я всеми силами избегала до сих пор. Что все это — часть того, с чем я не хотела сталкиваться, ещё до того, как Блэка ранили, ещё до того, как я столкнулась с перспективой потерять его. Теперь он действительно был моей семьёй.

Ник и Энджел тоже были моей семьёй, само собой, но не в том же смысле.

Я даже самой себе не могла объяснить, в каком смысле это было иначе.

Я просто знала, что это другое.

Странно, но от этого знания стало проще не спорить с людьми в больнице, которые обращались со мной соответствующим образом. Когда Блэка наконец вывезли со второй операции, а медицинские специалисты моего дяди сказали мне, что ему лучше всего отдохнуть и восстановить свет со мной, я не ощутила ничего, кроме облегчения.

Я пошла прямиком в его палату, как только они меня пустили.

Когда они меня не выгнали, я подтащила стул, положила голову на кровать рядом с его рукой и сжала его ладонь. Удобно устроившись там, где я видела дверь на случай, если кто-то решит войти, я начала снова делать ту штуку, отдавая ему свет.

Я была уверена, что к тому времени основные часы посещения закончились.

Я знала, что снаружи палаты Блэка стоят копы в униформе.

Я знала, что люди моего дяди также могли оставаться там, хоть я раньше и не видела никого из его парней, и точно знала, что видящие-медики ушли. Перед уходом они поговорили со мной, заверили, что вернутся рано утром. Они также сказали мне позвонить им, если они понадобятся раньше, что они остановились в отеле, чуть дальше по улице, и будут держать телефоны под рукой.

Признаюсь, все это меня успокоило.

Ещё сильнее меня успокоило то, что человеческие доктора сказали мне практически то же самое.

Я все ещё не видела, чтобы Блэк открыл глаза, но теперь я чувствовала его дыхание, и к его коже несколько вернулся цвет.

Человеческие доктора определённо казались озадаченными, когда я с ними говорила, но они также заверили меня, что операция прошла хорошо — лучше, чем они боялись, учитывая его состояние при поступлении. Кома беспокоила их сильнее, чем они мне признались — я прочла это от главного хирурга — и у них определённо имелись вопросы по физиологии Блэка, но видящие, должно быть, что-то сделали, чтобы эти вопросы стали для них менее тревожными или интересующими.

Прочитав их, я знала, что они также получили ту же легенду, которую Блэк использовал в своей компании, так что некоторые из них испытывали любопытство по поводу его генетической истории.

В любом случае, вероятно, я испытывала больше облегчения, чем позволяло его текущее состояние.

По словам видящих и тому, что я прочла от человеческих докторов, я понимала, что риск для Блэка ещё не миновал.

И все же, просто имея возможность находиться с ним в одной комнате, смотреть, как он дышит, я расслабилась, вероятно, сильнее, чем стоило. Прижимая ладонь к его тёплой обнажённой руке, имея возможность давать ему свет, положив голову на матрас рядом с ним и держа его за руку, я расслабилась в таком отношении, которое не могла описать даже самой себе.

Ничто из этого не имело смысла в моих глазах, но я слишком, черт подери, вымоталась, чтобы переживать по этому поводу.

И да, как бы маловероятно это ни прозвучало бы для меня часом ранее, после того, как Ник и Энджел ушли, доктора ушли, а медсестры приглушили свет…

Я, должно быть, заснула.

Моя голова резко вскинулась, пробуждаясь от глубокого сна, но я не думаю, что был какой-то звук.

Странно, но теперь я думаю, что меня разбудила тишина.

Согласно моим внутренним часам, прошло по меньшей мере несколько часов с последнего момента, который я помнила. Госпиталь сейчас ощущался поистине вымершим. Частная палата, которую «Охрана и Расследования Блэка» обеспечили Блэку за какую-то заоблачную сумму, была погружена в тишину, нарушаемую лишь дыханием Блэка и приглушенными сигналами кардиомонитора.

Коридор снаружи палаты был мертвецки тихим.

Я все ещё держала Блэка за руку. Должно быть, проснувшись, я стиснула её ещё крепче, потому что разжать пальцы превратилось почти в подвиг воли. Сделав это, я провела по своему лицу той же рукой, выдохнув и прислонившись лбом к его руке, и в итоге прижалась к нему щекой ещё на несколько вдохов.

Тишина каким-то образом сделалась ещё глубже.

Затем до меня дошло. Я не слышала никого за дверью палаты Блэка.

Не то чтобы два сидевших там копа шумели. Но они и не были совершенно бесшумными. Я слышала, как они переходят с места на место, бормочут что-то друг другу, перелистывают страницы, тихо говорят по телефону. Я прислушивалась к ним вплоть до того момента, как заснула.

Я также наблюдала за Хокингом, используя что-то вроде экстрасенсорной нити или линии, которую я протянула между его разумом и своим — Блэк упоминал, что делает это, когда отслеживает людей.

Я никогда прежде не делала это сознательно, но я хотела присмотреть за Хокингом и удостовериться, что почувствую, если его ментальный «оттенок» изменится. Особенно я хотела знать, если он изменится на нечто приближенное к тому, в чем я распознаю Тамплиера по двум местам убийств и своим ощущениям в Чайна-тауне.

Пока что я не могла быть уверенной.

Разум Хокинга был тихим. Временами даже молчаливым — с тем же оттенком «охоты», который я почувствовала на Тамплиере — но я не могла твёрдо сказать, что они могли быть одним и тем же человеком. Если Хокинг был Тамплиером, он маскировал этот факт, когда играл копа. Возможно, он даже целиком разделял эти две стороны, как я предположила в беседе с Ником.

Тот оттенок был определённо… иным.

Теперь, когда я более-менее вновь пришла в себя, и тишина за дверью частной больничной палаты становилась все более оглушающей, я осознала, что вновь присматриваюсь к Хокингу. Сосредоточившись на оттенке его разума, не поднимая головы от руки Блэка, я попыталась воссоединить ту нить, которую создала, пока фокусировалась на нем во время брифинга в Северном участке полиции. В итоге он там появился, спустя три часа работы с командой на Стоу Лейк.

Когда я наконец сумела его найти, все ощущалось почти так, будто Хокинг спал.

Я сосредоточилась сильнее и убедилась в этом.

В конце концов, я даже сумела увидеть его, лежащего на кровати в номере отеля, глубоко и ритмично дышащего и одетого лишь в спортивные штаны. Однако наблюдать за ним вот так казалось настоящим вторжением, так что я отключилась, как только убедилась в этом.

Облегчённо выдохнув, я решила, что чрезмерно остро реагирую.

Копы снаружи, должно быть, тоже вздремнули. Либо один из них пошёл за кофе или едой, а другой просто по какой-то причине сидел нехарактерно смирно. Я все ещё раздумывала об этом, когда поднялась со стула, выпрямилась с гримасой от того, что мои ноги слишком долго находились в одной позе, и потянулась всем телом.

Я посмотрела на Блэка.

Было темно, и я не могла сказать точно, но похоже, к нему вернулось ещё немного нормального цвета. Его лицо все ещё выглядело чересчур бледным, но щеки не были такими впалыми, как мне помнилось, а со лба и участков вокруг рта и подбородка ушло некоторое напряжение.

Это могло быть действие лекарств, вливавшихся в него через капельницу, само собой. Я уверена, они под завязку накачали его обезболивающими, поскольку большую часть дня они резали его и сшивали обратно воедино.

Хирурги заверили меня, что пуля не попала ему в позвоночник, как они изначально опасались, особенно учитывая то, каким неподвижным он сделался после ранения.

Наклонившись, я погладила его по волосам, убирая их с лица и избегая кислородной трубки перед тем, как поцеловать его в лоб.

— Ладно, — сказала я ему. — Мне нужно в туалет, Блэк. А ещё, наверное, нужен автомат с растворимым кофе и каким-нибудь безвкусным старьём на перекус. Я скоро вернусь, ладно? Обещаю. Я сразу же пойду сюда и здесь съем то, что найду.