Капитан Магу-3 (СИ) - Полищук Вадим Васильевич "Полищук Вадим" - Страница 33

При возвращении в Войчетут его встретил Смирко.

- Горанович голубя прислал.

На немой вопрос четник отрицательно покачал головой.

- Плохо, - констатировал полковник. - Знал, что Озчелик глуп, но чтобы настолько! Надо его как-то подтолкнуть, время на исходе.

Вот только как? Случай подвернулся буквально в тот же день. Не успел полковник Барти появиться в штабе, как на него буквально наткнулся и генерал Гарич и немедленно потребовал разговора наедине. Убедившись, что никто не подслушивает под дверью, себриец заявил.

- Насколько мне известно, формирование отряда, идущего в обход Камы, почти завершено.

- Вас правильно информировали, господин генерал.

- Но еще не решено, кто станет его командиром, - продолжил Гарич.

- Вопрос решается, - подтвердил Алекс.

- Господин полковник, я настаиваю на своем назначении на эту должность!

Задумчивость командующего генерал истолковал по-своему.

- Лучшей кандидатуры не найдете. Там в основном части Войчетутского княжества, солдаты знают меня и пойдут за мной. И я достаточно немолод, чтобы поддаться искушению, забрать себе всю славу. Клянусь, штурм Камы начнется вовремя.

- И вам не претит выполнять приказы младшего по званию?

- Ничуть, - решительно отрубил Гарич.

- Хорошо, - согласился Алекс, - вы меня убедили, генерал. Я распоряжусь издать соответствующий приказ, а вы завтра же отправляйтесь к вверенным вам войскам.

- Благодарю вас, господин полковник. Когда можно ожидать приказ о начале боевых действий?

- В течение двух-трех дней, как только подтянутся отставшие и будет подвезено достаточное количество боеприпасов.

На этом генерал Гарич откланялся, вполне довольный исходом разговора. Проводив его, Алекс нашел Мартоша.

- Пишите приказ, подполковник. Назначить генерал-майора Гарича командиром...

"Уж если эти известия не заставят Озчелика-пашу шевелиться, то я и не знаю что предпринять". Ждать пришлось еще двое суток, и только когда ожидание стало почти невыносимым, заявился Смирко, тщетно пытающийся скрыть радостное выражение на лице.

- Османийцы вышли из Камы.

- Сколько?

- Четыре батальона при шести пушках.

- Дальше откладывать выступление нельзя, начинаем послезавтра на рассвете.

Туман. Оттепель накануне сменилась нежданным морозом и плотная молочно-белая пелена окутала речную долину. Ощетинившиеся штыками цепи одна за другой бесследно тонули в ней и только долетавшая с противоположного берега винтовочная трескотня да редкие пушечные выстрелы говорили о том, что они все-таки достигали пограничного городка Алзана, обозначенного едва видневшейся поверх тумана башней. Туман, укрывший развертывание себрийских частей и начало атаки, сделал совершенно невозможным управление ими в ходе боя. Оставалось надеяться на ранее отданные приказы, инициативу штаб-капитана Крыдлова и действенность артподготовки. Слабым утешением служило то, что противник его испытывает сейчас точно такие же трудности.

А он был важен, очень важен этот первый бой. Удастся быстро, сходу взять Алзан, также быстро выйти к Каме и отрезать от ее укреплений основные силы Озчелика-паши - кампанию можно считать наполовину выигранной. Себрийцы поверят в свои силы и в своего командира, а это, считай, вторая половина победы. Останется всего ничего - взять Каму и разгромить османийцев в полевом сражении. Но это потом, сейчас Алекса больше волновал исход боя в Алзане. Именно поэтому он отправил в первой волне атакующих свой лучший батальон, наполовину состоящий из руоссийских добровольцев и не пожалел трех десятков драгоценных двенадцатифунтовых бомб, выпущенных по таможне и османийским казармам, где атакующим могло быть оказано основное сопротивление. По причине плотного тумана, ориентиром для стрельбы служила городская башня, а вот куда попали, станет известно только после взятия города.

- Успокойтесь, господин полковник, - попытался подбодрить его Мартош, - все идет по плану. Думаю скоро мы получим победную реляцию от штаб-капитана, тем более что перестрелка начала стихать.

Интенсивность стрельбы действительно снизилась. Это могло означать как уничтожение последних очагов сопротивления османийцев, так и неудачу атакующих, вынужденных отойти из-за больших потерь. Хотелось бы верить в первое. Алекс с неприязнью глянул на многочисленных наблюдателей, собравшихся поглазеть на первый бой. Хотя сквозь туман ничего видно не было, себрийские князья и их многочисленные свиты не расходились. Хуже того, время от времени, от них прибегали всевозможные адъютанты, интересовавшиеся ходом боя. Сам полковник таких сведений не имевший, посылал их куда подальше, сначала вежливо, потом все грубее, но они упорно продолжали прибегать. В конце концов он не выдержал.

- Оставайтесь здесь, Мартош, я на батарею.

Гаубичная батарея и ее однорукий командир находились в полной готовности к открытию огня, ждали только, когда рассеется туман.

- Здравия желаю, господин полковник, - приветствовал командующего штаб-капитан Гараев. - С чем пожаловали?

- Надели эти княжеские посыльные, - пояснил причину своего появления Алекс. Надеюсь в Южную Себрию они с нами не потащатся. А как вам стрельба в это "молоко"?

- Прицел рассчитан заранее, ориентир в виде башни виден, должны были попасть, хотя рассеивание снарядов тоже никто не отменял.

- Ладно, в город войдем - увидим. Да и солнце, надеюсь, разгонит этот проклятый туман.

Разговор офицеров был прерван появлением еще одного посыльного. Молодой солдат из руоссийских добровольцев, еще не остывший от горячки боя, протянул вдвое сложенное донесение, не слезая с седла.

- Господин полковник, от штаб-капитана Крыдлова!

Не разворачивая поданной бумаги, Алекс спросил.

- Что там?

- Полный успех, господин полковник! Таможню и казармы взяли, пленных уже больше сотни. В некоторых домах османийцы продолжают отстреливаться, обыватели местные им помогают, но после двух-трех пушечных выстрелов они сдаются или уходят.

Отпустив посыльного, полковник прочитал донесение. В принципе, оно повторяло слова солдата, на окончательное падение Алзана штаб-капитан отводил не более часа.

- А ваша идея - использовать полевые пушки в городе для стрельбы прямой наводкой, видимо, неплохо сработала, - заметил Гараев.

- Был уже такой опыт, - ответил Алекс. - Я бы и вашу батарею задействовал, не будь она у нас единственной.

- А это кого еще принесло?

Генерала Гарича. Небольшая кавалькада всадников галопом подскочила к батарее, будто собиралась ее атаковать, только еще сабли не обнажили. У самых орудий кавалеристы лихо осадили своих коней, генерал соскочил с седла и почти бегом направился к Алексу. По всему его виду было понятно, что себриец буквально кипит от возмущения.

- Извольте объясниться, господин полковник! Почему вы на ходу меняете весь план, а я узнаю об этом последним!

- Не здесь, господин генерал-майор, нижние чины смотрят. Предлагаю отойти.

Все еще кипящий праведным гневом генерал последовал за Алексом.

- Надеюсь, вы все-таки выполнили мой приказ?

- Так точно, я потомственный военный и приказы выполняю всегда, какими бы нелепыми они не казались! Но я требую объяснений.

- Прежде прочтите вот это.

Это была маленькая, свернутая в трубочку записка, написанная на тонкой папиросной бумаге. Всего четыре слова "Мост взорван. Лавина спущена".

- И что это означает?

- Это означает, - начал свои объяснения полковник, - что вышедшие из Камы четыре тысячи штыков при шести полевых пушках не смогут вернуться обратно, как минимум, в течение ближайших пяти суток.

- Подождите, подождите, - начал соображать Гарич, - так вы с самого начала всего лишь планировали выманить часть сил османийцев из крепости, а затем отрезать их на горной дороге?