Как стать злодеем (СИ) - Байдалин Братислав - Страница 21

— А если ива продолжит расти? Она же убьёт его! Убьёт моего наследника! Неужели ты ничего не можешь сделать, Жавотта?

— Ничего. Теперь нам остаётся только наблюдать, — совсем неутешительно ответила мать.

4 ИЮЛЯ 2050 ГОДА. Уже неделю наблюдаюсь у матери. И хочу заметить, что за это время меня не беспокоили головные и иные боли. Наоборот, я стал чувствовать себя лучше, будто мой организм обновился. Как оказалось, это неспроста.

— Растение не представляет для тебя никакой опасности, Генри, — говорила мать об итогах первых наблюдений.

Честное слово, после этих слов, мне показалось, отец готов был подпрыгнуть до потолка от радости.

— Оно замедлило свой рост, и это не случайно, — продолжала мать. — Вас теперь связывают симбиотические отношения, то есть оно поглощает из твоего желудка воду и растворённые минералы, а взамен фотосинтезирует для вас обоих питательные вещества. Таким образом этому растению не выгодно тебя убивать.

Я не знал, как на это реагировать — радоваться или печалиться. С одной стороны, я буду жить, но с другой — нужна ли мне жизнь без сверхспособностей и в придачу с этим дурацким растением?

2 ОКТЯБРЯ 2050 ГОДА. Сегодня заметил, что листва на голове частично пожелтела. Я предположил, что это естественно для деревьев в осенний период и ничего страшного в этом нет, но на всякий случай сообщил всё матери. Она заверила, что беспокоиться не о чем, и мне даже стоит ожидать скорого листопада.

15 ОКТЯБРЯ 2050 ГОДА. Вся голова пожелтела и мало-помалу листья начали опадать. Хоть мать и говорила не беспокоиться, меня это всё же немного пугает: не каждому «везёт» вступить в симбиоз с растением.

31 ОКТЯБРЯ 2050 ГОДА. Вот и наступил Хэллоуин, праздник зла, который для меня не имеет никакого значения. Но для моих родителей это лучший праздник в мире. По мне так в нём есть единственный плюс — материна стряпня, которую она готовит для праздничного стола: выглядит жутко, но на язык — вкусно.

Отец с матерью подарили мне зубастую венеру-мухоловку. Ума не приложу, зачем она мне? Будто мне не хватает ивы внутри меня, а тут ещё это растение.

27 ЯНВАРЯ 2051 ГОДА. Мою голову вновь наполняют мысли, толкающие к поиску своей сверхспособности. И я подавляю их как могу, например, вспоминаю все свои провалы и желание опробовать новый способ постепенно угасает. Плюс к этому, отец каждый день продолжает мне напоминать об Изоляторе совести, который мне грозит, если я не перевоспитаюсь. От его напоминаний у меня уже, кажется, появилась мозоль на мозге.

Мне совершенно одиноко. Разговоры с самим собой не помогают заполнить пустоту внутри. Мне попросту некому излить душу. Лишь дневник — единственное пристанище моих мыслей.

20 ФЕВРАЛЯ 2051 ГОДА. Чувствую себя очень глупо. Сегодня я разговаривал с подаренной мне на Хэллоуин венерой-мухоловкой. Я впервые обратился к растению! Это было так странно, но в то же время после получасового монолога мне даже полегчало.

Пусть это странно и в какой-то степени ненормально, но думаю, я ещё раз поговорю с венерой-мухоловкой. Всё равно об этом никто не узнает, да и другого способа побороть депрессию я не вижу.

31 МАРТА 2051 ГОДА. Зелёные листья отросли и снова украшают мою голову. Но я теперь об этом сильно не беспокоюсь, тем более что мне есть с кем отвлечься и поговорить: Венера все так же с упоением слушает всё, что я ей говорю.

Интересно, почему отец, создав это растение, оставил прежнее название — мухоловка? Может, просто забыл поменять? Так, по-моему, Венера для своих размеров способна съесть не то что муху, а крупную мышь. Хотя, если подумать, то название «венера-мышеловка» звучит совсем непривычно…

1 АВГУСТА 2052 ГОДА. С самого утра, когда отец сказал, что сегодня мне лучше отдохнуть и он отменяет наши занятия в лаборатории, я заподозрил что-то неладное. И я не ошибся. Как оказалось, родители запланировали провести со мной очередной серьёзный разговор. Я думал, он коснётся моего поведения, хотя я веду себя довольно сдержанно в последнее время, но всё оказалось намного серьёзней. Умей я телепортироваться, то не пошёл бы на семейный ужин, а смылся подальше на Северный полюс.

Вся суть разговора сводилась к тому, что в конце месяца меня отправят учиться в университет для злодеев. Причём до сегодняшнего вечера я и не подозревал, что такие существуют. Мол, они не хотели скандалов, а потому молчали до поры до времени… Зато теперь понятно к чему меня так упорно готовили.

Во время разговора я не сдержался и всё-таки вспылил, тем самым хорошенько пощекотав нервы отцу. Надеюсь, накрывшая его мигрень не скоро отпустит…

Сейчас пишу эти строки и не знаю, как мне дальше быть. Да, перспектива покинуть этот дом и родителей до следующего лета очень радует, но оказаться в университете полном злодеев — худший из кошмаров, какой я только мог себе представить.

Но что я могу сделать? Ничего. Видимо, придётся смириться со своей судьбой, пусть всё будет как будет.

31 АВГУСТА 2052 ГОДА. Ранним утром, до того, как занялся рассвет, а на небе всё ещё сверкали звёзды, мы с отцом вышли из дома. Я бросил чемоданы с вещами на заднее сиденье отцовского автомобиля, а сам сел спереди, при этом взяв к себе на колени горшок с венерой-мухоловкой: я не знаю, что меня ждёт в Селтфоссе, но если рядом со мной будет Венера, то я буду чувствовать себя намного спокойней.

Отец завёл машину, и мы выехали за ворота нашего особняка. Особняка, который я не смел покидать вот уже два года. И как только это произошло, я почувствовал сильное облегчение, почувствовал себя более свободным.

Дорога, которую выбрал отец, пролегала через высокие горы.

Когда мы проехали значительную часть пути, дорога вошла в широкое ущелье, по дну которого бежала бурная река. Я посмотрел вверх через лобовое стекло — над дорогой угрожающе нависла серая скала длинной в несколько миль. Во мне проснулось тревожное чувство, словно я почуял смерть, и спросил отца, не опасно ли здесь ехать?

— Конечно, опасно, — ответил он. — В любой момент может отломиться кусок этой серой громады и расплющить нас, не оставив и мокрого места. Насколько я помню, люди даже назвали эту скалу соответствующе — «Пронеси меня, Господи!»

«Вот уж действительно — пронеси», — подумалось мне. — Тогда почему мы не поехали другой дорогой?

— В объезд слишком долго добираться до побережья, — пояснил отец. — К тому же, большинство людей предпочитают не пользоваться этой дорогой как раз из-за этой скалы. Поэтому нам почти не попадаются другие машины. А когда вокруг никого нет, я себя спокойней чувствую, несмотря на скалу, нависающую над нами, — с неё валуны падают ведь не каждую минуту.

Вскоре мы выехали из ущелья к скалистому побережью, вдоль которого теперь простиралась наша дорога. По-моему, мы проехали ещё миль пять, прежде чем остановились на обочине. Неподалёку от нас были припаркованы ещё шесть машин, но их владельцев нигде не было видно.

Отец посмотрел на часы и велел мне пошевеливаться.

— До отплытия подлодки осталось немного времени, — пояснил он, увидев моё удивление, ведь я до сих пор не представлял, как попаду в Селтфосс.

Я немедля вышел из автомобиля, держа в руке горшок с растением. Отец же взял мои чемоданы. Мы перешли через дорогу и встали почти у самого края крутого склона. Я посмотрел вниз и увидел там небольшую гавань, в центре которой действительно находилась подлодка. Возле неё маячили несколько человеческих фигур — то были владельцы оставленных машин.

Я было подумал, что нам предстоит спускаться по верёвкам. А как иначе попасть вниз? Но отец сказал «За мной!» и повёл к засохшему дереву, торчащему из скалы в паре десятков шагов от нас. Только подойдя ближе, я заметил, что от него начинается лестница, вырубленная прямо в скале. Пока мы спускались, отец приказал мне натянуть на голову капюшон моей кофты и помалкивать, если кто-то из людей у подлодки окажется с ним знаком: в тот момент ему меньше всего хотелось объяснять почему у его сына листья вместо нормальных волос. Отец словно чуял, что встретит знакомое лицо, потому что когда мы спустились к подлодке, раздался громкий голос: