Как выжить и провести время с пользой в тюрьме. Часть 2 - Лозовский Виталий - Страница 7

***

Реквизит: пять игральных костей.

Цель игры: составить наиболее выгодную покерную комбинацию из пяти зариков (костей).

Количество игроков: любое, оптимально – не более 5.

Вначале каждый игрок кидает одну игральную кость для определения очерёдности ходов. Выбросивший наибольшее число, ходит первым. Ход в дальнейшем переходит от начавшего по часовой стрелке (влево). Это вводится по причине того, что ходить первым – самая невыгодная позиция в покере.

Каждый игрок кидает все пять игральных камней, после чего он может заявить, что доволен результатами или перекинуть любое количество костей (от одной до пяти). После второго броска у него снова есть выбор: принять полученную комбинацию или снова перекинуть кости. Причём он не имеет права трогать те кости, которые остались нетронутыми после первого сбрасывания. Таким образом, у каждого игрока есть три попытки собрать наиболее выгодную комбинацию. После третьего бросания, вне зависимости от результата, ход переходит к следующему игроку.

В конце круга, когда все игроки сделали свои ходы, выигрывает тот, у кого окажется высшая комбинация.

Возможны следующие комбинации (в порядке убывания):

Покер – пять костей одного вида (например, пять шестерок или пять троек).

Каре – четыре кости одного вида (например, четыре двойки).

Фуллхаус – три кости одного вида + пара (например, три шестерки и две единицы).

Тройка – три кости одного вида (например, три четверки).

Две пары – две кости одного вида и две кости другого вида (например, две пятерки и две единицы).

Пара – две кости одного вида (например, две шестерки).

В случае, если ни у кого не выпало покерной комбинации, выигрывает игрок с наивысшей суммой очков.

Если комбинации двух игроков одинаковы (например, у двух игроков по Каре), то выигрывает тот, у кого больше очков в комбинации (не входящие в комбинацию камни не считаются). Например, каре пятерок старше каре четверок, фуллхаус 3 пятерки и 2 двойки (3*5+2*2=19) старше фуллхауса 3 тройки и 2 шестерки (3*3+2*6=21).

Если у игроков одинаковые комбинации или одинаковая сумма в одинаковой комбинации, то они разыгрывают партию друг с другом.

Ставки делаются перед каждой игрой. Выигравшему достается весь банк.

Следующую партию начинает бросавший в предыдущей вторым (сидящий слева от начинавшего). Круг (цикл) – когда право первого хода возвращается к начавшему самую первую игру (круг, таким образом, состоит из количества партий равных количеству игроков). Прерывать игру посредине круга запрещается.

Недавно канал НТВ снял передачу о бунтах в тюрьмах и лагерях. Пригласили и меня, и я, наивный, приехал на съёмки интервью. Вскоре передача вышла, но только без меня. Увидев ее, я догадался, почему. Стране нужен образ врага. Как же иначе: не можем же мы сами быть виновны в своих бедах. Надо искать виноватых. Я же осмелился утверждать, что мы все, в первую очередь, люди, а уже потом зеки, министры, артисты. И то, что если в тюрьме бунт, то причины для этого, поверьте, должны быть очень основательны. А не просто – какой-то авторитет вдруг решил, и все поднялись… голыми пятками против шашек. Если бунт произошёл, то либо так было задумано, либо плохо (очень плохо) режиссировали, беспокоясь, в первую очередь, о своём кармане, или пропивая остатки ума. И тогда ситуация выходит из-под контроля.

Тема отстаивания своих прав в заключении не особо отличается от таковой на воле, хоть есть, конечно, свои нюансы. Например, фильтр для письменных жалоб. Если это делается не через адвоката, то корреспонденцию фильтрует оперчасть. Письма, адресованные в прокуратуру, вроде как не подлежат просмотру и могут быть отправлены запечатанными. Но не так трудно прочитать при желании и запечатанное письмо. Либо, глядя в глаза, между прочим, поинтересоваться: «О чём это вы, милый человек, там изволили написать? Вас что-то беспокоит? Может быть, хотите об этом поговорить?» Дальше можете догадаться.

Раз в неделю или месяц происходят инспекции всяких прокуроров по надзору. Они ходят по камерам и выслушивают арестантов. Обычно, если у администрации есть «личный» контакт с проверяющими, то опасений у них нет – можете говорить. Если нет, с утра перед обходом идёт ещё одна «комиссия» во главе с начальниками режима, оперчасти, а то и хозяином. Они вежливо, глядя всем в глаза, интересуются: нет ли жалоб. Ненавязчиво намекают, что лучше говорите сейчас, или молчите вообще. Часто в таких ситуациях удаётся решить массу бытовых проблем, например, проблемы прогулок, пищи. Администрация демонстрирует желание идти навстречу, не желая иметь проблемы, снимает накал в этот день, и как результат, при инспекции все видят счастливых зеков, ни на что не жалующихся. Проверяющие им даже иногда, наверное, завидуют.

Больший интерес (для читателей) представляют, конечно, экстремальные способы протеста. Есть разные варианты: например, стук в дверь всех камер при избиении кого-то в коридоре, хотя такие события бывают достаточно редко.

Довольно распространённая форма протеста – отказ от пищи (голодовка), который может быть массовым или в одиночку. Хотя такие «акции» почти бесполезны. Можно чего-то добиться, например, улучшения качества пищи, бытовых условий в результате массовых голодовок. Голодовка в одиночку, как правило, ничего не даёт – всегда можно насильно накормить, и голодай затем снова, если хочется. Повлиять на ход следствия, суда таким образом, как правило, также не получается – это больше игра на публику. Но, тем не менее, зеки снова и снова возвращаются к этой форме протеста. Для большинства это крайняя возможная форма выражения своего несогласия с чем-то. По крайней мере, они создают для себя видимость деятельности: «я сделал все от меня зависящее».

Я уже упоминал, что и сам однажды это делал. Так как тогда мы были этапниками, не имеющими ни адвокатов, ни возможности связаться с волей, то нас просто долго били, пока у всех не появился аппетит. Но, тем не менее, условия наши на следующий день выполнили. Такой вот компромисс.

Более экстремальной формой является попытка самоубийства. Такой вариант протеста встречается весьма часто. Эффективность такого протеста для самого протестующего сомнительна, имеет, скорее, философский подтекст. Я не говорю об истерической реакции человека, доведённого до крайней степени напряжения, как правило, самим же собой, а не кем-то, когда мысли уже не работают.

Часто попытка самоубийства только имитируется (с целью напугать). Для этого обычно вскрываются вены. Как известно, никому ещё не удавалось таким образом покончить с собой, хотя бы по той причине, что венозная кровь быстро свернётся и кровотечение прекратится. Для «успешного» финала этому нужно воспрепятствовать, что достигается погружением разрезов в воду. В условиях камеры это невозможно, так как человек практически всегда на виду. Да и с тазиком это плохо получается. Можно сделать глубокие порезы с тем, чтобы вскрыть артерии. Это уже ближе. Но снова же, будучи всегда на виду, сделавший себе такое вскрытие мало чем рискует, разве что тем, что его обязательно затем отправят в дурку на экспертизу. У администрации есть ещё неформальное средство профилактики для таких экстремалов – раны затем зашивают без наркоза. Так как кураж к этому времени уже обычно проходит, то процедура оставляет массу воспоминаний у пациента. Да и не каждый может вскрыть себе вены: для этого надо быть либо очень сильным, либо неуравновешенным и слабым.

Вспомнил рассказ старого арестанта, услышанный мною в самые первые дни пребывания в СИЗО. Будучи ещё молодым, и к тому же наркоманом, он прибёг к этой процедуре. Перед этим он долго угрожал, кричал, что я, мол, вскроюсь. И таки сделал это. До артерий не достал, вскрылись только вены.

«Лёг, я значит, на шконарь, и жду, когда все бросятся меня спасать, колотить в двери, вызывая врача,– рассказывал он, – но слышу, что никто особо почему-то никуда не спешит. Вскоре меня привлекает подозрительная активность зеков. Все гогочут, шутят. Руль ещё в самом начале схватил шлемку и подставил под руку, собирая кровь. Кто-то уже разжигает факел, кто-то чистит луковицу. Я лежу, типа умираю. Но когда услышал запах зажарки и понял, что происходит, встал в шоке. Меня только спросили «жрать будешь?», на что я промычал что-то невразумительное. «Ну не хошь, как хошь». И сели есть кровь, поджаренную с луком. Голод плюс просто вкусно».