Отпусти мои крылья (СИ) - Мелоди Ева - Страница 58

***

В последний раз оглядываю комнату, которая была мне домом чуть меньше года. Рассматриваю себя в зеркале, ищу изменения. Ничего. Ни морщин, появляющихся от горя, ни выражения скорби. Обычная. Невзрачная. А ведь столько дней кряду чувствовала себя почти умирающей... Неужели, эта боль останется со мной навсегда? Снова слезы подступают к глазам. Раздается робкий стук в дверь. Наверное, такси приехало. Вытираю влагу с лица, и натянув улыбку, подхожу к двери.

За ней стоит Лиса. Лицо бледное, в глазах слезы.

- Я такая дура, всхлипывает она и бросается мне на шею. – Прости меня, пожалуйста! Ненавижу себя за тот день! Я ужасно поступила! Все из-за меня!

Отстраняюсь. Смотрю в лицо Лизы, и по телу разливается тепло. Один ледяной камень растаял, и сразу стало легче дышать.

- Ты права, - всхлипывает Лиса, неверно поняв мое молчание. – Нет мне прощения…

- Да о чем ты, Лиз, - вздыхаю. – Я давно не сержусь. Сама во всем виновата.

- Нет! Виноват тот, кто дружбу разрушил, - запальчиво возражает Лиса. – Я не должна была так резко…

- Да уж…

- Я давно хотела подойти… Но ты была так занята… Так счастлива. Мне казалось, тебе не до меня. Было так обидно. Я ревновала… смешно конечно.

- Я рада, что ты пришла! Правда! Не хотелось уезжать, оставляя между нами непонимание. Спасибо. – Обнимаю подругу.

- Не уезжай, - умоляет Лиза. – Останься, мы все разрулим. Осталось только экзамены сдать. Город не такой уж маленький, ты можешь не пересекаться с Соболевой. А вот Бурмистров… тебе нужно поговорить с ним.

- О чем, Лиз? – всхлипываю. – Мы все сказали друг другу.

- Он неделю меня преследовал. Требовал встречи, разговора. Я не выдержала, выслушала его. В кафе встретились… Он мне все рассказал! О споре, о Нике. Не зря Ведьмой ее зовут, вот ведь сука! Наверняка специально все подстроила. Сдыхала от ревности и злобы. Ненавидела тебя. Только напрямую боялась пакостить.

- Да при чем тут Соболева? Артур сам признался, что был спор!

- Давно! Он говорит, что потом все изменилось. Стало серьезно.

- Замолчи! Даже слушать не хочу! – закрываю уши ладонями и мотаю головой. - Предполагать, гадать! Разбираться где был искренен, а где насмехался.

- Он говорит, собирался признаться. Боялся.

- Оказывается, он еще и трус, - горько усмехаюсь. – Нет, Лиз, как ты все это себе представляешь? Остаюсь, спокойно встречаю их в школе, как ни в чем не бывало. Может и на выпускной пойти?

- А почему нет? Ты не преступница, чтобы бежать, прятаться. Никто тебе ничего не скажет, не сделает! Артур так Соболеву припугнул, она теперь по школе тенью крадется. Не знаю, что там у них произошло… Знаю только, что был разговор. Да и Бурмистров сейчас - жалкое зрелище. Хочешь верь, хочешь нет – но парень страшно переживает. Хочет помириться, вернуть тебя. Не лезет и не приходит каждый день к твоему дому, только потому что боится спровоцировать на побег. Это он сам мне все рассказал! Он с ума сходит от мысли, что ты можешь уехать!

- Уже неважно. Прошу, пожалуйста, не говори мне о нем. Это слишком больно…

- Пройдет! Каждый рано или поздно спотыкается, ошибается в любви, теряет отношения. Я вот с Матвеем снова в ссоре. Между прочим, из-за тебя. Он, оказывается, тоже знал про спор… Этого я ему не прощу.

- Да ладно, - горько усмехаюсь. – Похоже, про спор не знали только глухие, да я… Дура набитая. А ведь ты меня предупреждала.

- Кто я такая, чтобы предупреждать! Тоже не большого ума… Я конечно ужасно боялась, что так получится. Артур – ужасный бабник. Я знала, что Соболева его долго не удержит… Но ты… мне кажется, ты его по-настоящему зацепила!

- Все. Не могу больше! Лиз, пожалуйста…

- Хорошо, прости!

- Скажи, а это ты мой рюкзак в тот день домой принесла? - приходит мне неожиданно в голову.

- Ага. Я как увидела… Он в зале танцевальном валялся… Все шушукались, что ты сбежала с репетиции. А во дворе Артур с Якобом дрались. Страшно смотреть было! По серьезке друг дружку мутузили…

- Спасибо, - стараюсь не заострять внимания на рассказе про драку. – Мы будем переписываться, Лиз. Мы ведь теперь сестры! И на свадьбу приеду. Только не уговаривай, пожалуйста, больше. Я все решила. Да и документы отправлены.

- Это ужасно. Получается, Артур разрушил тебе жизнь! У тебя были планы…

- Все у меня нормально будет. В моем городе тоже универы есть. Не такие крутые… но и неважно! Главное, там не будет Бурмистрова.

Глава 19

POV Артур

«Бездна»

- И все-таки, дерзкая крошка, - голос Якоба вырывает меня из грез. – Кто такая?

Поцелуй, после которого я едва устоял на ногах, прерывается, Василина сбегает, а я стою как дурак, смотрю ей вслед, ожидая, чуть ли не мечтая, чтобы обронила туфельку. Борюсь с желанием броситься вслед за девушкой... Но фраза, брошенная другом детства, отвлекает меня. Заставляет снова нацепить маску эгоистичного ублюдка.

- Со мной в школе учится. Новенькая. Слишком много из себя строит... рога еще не обломаны.

- Не видел ее раньше с тобой. Красивая. Мне понравилась.

- Завали.

- Откуда столько страсти, чувак? А как же Никуля? – издевательски спрашивает Якоб.

- Да пошел ты.

- Говорил же, предупреждал, что проблемы с Никой будут. Так просто от тебя не отвяжется.

- Захочу – убежит вприпрыжку. И эта тоже, стоит захотеть – моей будет.

- Ох, сомневаюсь, дружбан. Видно, что слишком зажатая. Наверняка девственница. Такие обычно дают только после замужества. Или ты готов даже на такой шаг?

- Что за бред. Отвали, Штаховский. И без того тошно.

- Ого, какие переживания!

- Абсолютно нет.

- Хочешь пари?

- Не хочу. Они у тебя всегда мерзкие.

- Ну и что? Зато веселые. – Усмехается Якоб.

Не помню, как Штаховский развел меня на проклятый спор о Василине. Потащил к бару, я не сопротивлялся, борясь с желанием послать его к черту и броситься вдогонку за странной девчонкой, поцелуй которой оказался так неожиданно сладок. Аж взорвал меня. Все тело горело жаждой. Захотел ее сегодня, стоило только увидеть. Разительный контраст с повседневной школьной одеждой. Макияж сделал ее глаза удивительно выразительными, а пухлые губы – невероятно желанными. Стараясь заглушить возбуждение, опрокидываю в себя стопку за стопкой. Голова становится тяжелой, мозг затуманен алкоголем. Несу какую-то чушь, пытаясь выглядеть крутым перед другом и сам не замечаю, как соглашаюсь на идиотское пари...

***

Три года прошло после окончания школы. А воспоминания до сих пор не дают покоя. Душат, изводят, особенно по ночам. С того дня, как Василина разорвала нашу связь, моя жизнь с каждым днем все быстрее несется под откос. Впрочем, я даже не пытался остановить эту гонку. С тех пор как Мотылек уехала, я все сильнее увязал в болоте безысходности и тоски. Ненавидел себя за то, что потерял эту девочку. А за то, что не мог забыть и продолжать жить дальше, как ни в чем не бывало – ненавидел во сто крат сильнее.

Всего несколько фотографий, вот все, что осталось на память о той, которая украла мое сердце и сбежала, не оставив мне ни единого шанса. На что? Сам подумай, Бурмистров, увещеваю себя день за днем. Она не для такой сволочи как ты. Но смириться не получается.

Прости, Мотылек, что был уродом последним, обидел тебя жестоко, потому что разрывало меня от желания быть с тобой, быть в тебе, гормоны орали возьми ее, а сердце приказывало: заботься, оберегай, от себя в первую очередь… Запутался в чувствах, не смог вовремя разгрести собственное дерьмо…

Закрываю глаза и снова оказываюсь, в миллионный раз, в проклятой «Бездне». Передо мной красивая, как принцесса, девушка, танцующая в одиночестве. Легкая юбка, ажурный лиф платья подчеркивают каждое движение стройного тела. Облако темных, ниспадающих локонами волос. Скромно потупленный взор… Восхитительная, невинная, как маленькая фея. Не осознающая своей власти над мужчинами. Уже не ребенок, но еще не женщина. Мотылек относилась к особенной категории женской красоты. Было что–то, присущее только ей. Что–то царственное и гордое, изящное. Ей плевать на всех. Она была настолько особенной, что иногда я чувствовал себя порочным уродом, истекающим слюной при мысли о ее невинном теле. И в то же время был готов на все, лишь бы сохранить ее наивность и чистоту. Или чтобы вызвать ее улыбку. Заглянуть в проницательные глаза, цвета топаза. В середине каждого зрачка таилась золотистая искорка, от которой, казалось, исходило сияние, подобное лучам солнца. Доброта этих глаз могла согреть замерзшего путника в любой, самый лютый мороз.