Забытые имена (сборник) - Джайлс Гордон - Страница 6

Несколько одетых в шкуры первобытных людей сидели на корточках вокруг костра; охотники, вооруженные луками и стрелами, тащили тушу какого-то похожего на свинью животного. Кочевники мчались верхом на стройных скакунах, напоминающих безрогих оленей. А дальше — крестьяне, сеющие и убирающие урожай, деревни с глинобитными домиками, изображения битв, сначала во времена мечей и стрел, а затем уже пушек и мушкетов; галеры и парусные суда, а затем корабли без видимых средств управления, авиация. Смена костюмов, орудий и архитектурных стилей. Богатые, плодородные земли, постепенно переходящие в голые, мертвые пустыни, и заросли кустарника, время Великой засухи, охватившей всю планету. Строители каналов при помощи орудий, в которых легко узнать паровую лопату и подъемный ворот, трудятся в каменоломнях, копают и осушают равнины, перерезанные акведуками. Большая часть городов — порты на берегах постепенно отступающих и мелеющих океанов: изображение какого-то покинутого города с четырьмя крошечными человекообразными фигурками и чем-то вроде военного орудия посреди заросшей кустарником площади. И люди и машина казались совсем маленькими на фоне огромных безжизненных зданий. У Марты не было ни малейших сомнений. Слово «Дарнхульва» означало «История».

— Удивительно! — повторял фон Олмхорст. — Вся история человечества. И если художник изобразил правильно костюмы, оружие и орудия каждого из периодов и правильно дал архитектуру, то мы можем разбить историю этой планеты на эры, периоды и цивилизации.

— Даже можно считать, что такое деление соответствует нашему. Во всяком случае название факультета этого университета — Дарнхульва — точно соответствует названию «историческое отделение», — сказала Марта.

— Да, «Дарнхульва» — история. А ваш журнал был журналом Сорнхульва! — воскликнул Пенроуз. — У вас есть слово. Марта!

Марта не сразу осознала, что он впервые назвал ее по имени, а не «доктор Дейн».

— Мне кажется, что взятое отдельно слово хульва означает что-то вроде «наука», «знание», или «предмет», а в сочетании с другими словами оно эквивалентно нашему «логия». «Дарн» обозначает, очевидно, «прошлое», «старые времена», «события», «хроника».

— Это дает вам три слова. Марта, — поздравила ее Сахико. — И это ваше достижение.

— Но давайте не будем так далеко заходить, — сказал Латтимер, на сей раз без насмешки. — Я еще могу согласиться с тем, что «Дарнхульва» марсианское слово, обозначающее историю как предмет изучения. Я допускаю, что слово «хульва» — носитель общего значения, а первый элемент определяет его и дает ему конкретное содержание. Но связывать это слово со специфическим понятием, которое мы вкладываем в слово «история», нельзя, так как мы даже не знаем, существовало ли у марсиан научное мышление. — Он замолк, ослепленный голубовато-белыми вспышками «Клигетта» Сида Чемберлена. Когда прекратился треск аппарата, они услышали голос Чемберлена.

— Однако это грандиозно! Вся история Марса от каменного века и до самого конца — на четырех стенах! Я пока хочу заснять отдельные кадры, а затем мы все это покажем в телепередаче в замедленном темпе. И вы. Тони, будете комментировать по ходу действия, дадите истолкование сцен. Вы не возражаете?

Не возражает! Марта подумала, что если бы у него был хвост, то он бы завилял им при одной мысли об этом.

— Хорошо, друзья, но на других этажах еще, наверное, есть фрески, сказала она. — Кто хочет пойти с нами вниз?

Первыми вызвались Сахико и Айвн Фитцджеральд. Сид решил пойти наверх с Тони Латтимером. Глория тоже выбрала верхний этаж. Было решено, что большинство останется на седьмом этаже, чтобы помочь Селиму фон Олмхорсту закончить работу.

Марта медленно начала спускаться вниз по эскалатору, предварительно проверяя прочность каждой ступеньки своим топориком.

На шестом этаже тоже была Дарнхулъва — история военного дела и техники, судя по рисункам. Они осмотрели центральный зал и спустились на пятый этаж. Он ничем не отличался от шестого, только большой четырехугольный зал был весь заставлен пыльной мебелью и какими-то ящиками. Айвн Фитцджеральд неожиданно поднял фонарь. Росписи здесь изображали марсиан. По виду они почти ничем не отличались от жителей Земли. Каждый марсианин держал что-нибудь в руке книгу, пробирку или деталь научной аппаратуры. Все они были изображены на фоне лабораторий и фабрик, столба пламени или вспышки молнии. Над рисунками стояло уже знакомое Марте слово Сорнхульва.

— Марта, посмотрите на это слово! — воскликнул Айвн Фитцджеральд. — То же, что и в заглавии вашего журнала. — Он посмотрел на стену и добавил: — Химия и физика.

— Или и то и другое вместе, — предположил Хаберт Пенроуз. — Не думаю, чтобы марсиане так строго делили эти предметы. Смотрите! Этот старик с длинными усами, должно быть, изобретатель спектроскопа. Он его держит в руках, а над головой у него радуга. А женщина в голубом рядом с ним, наверное, что-то сделала в области органической химии. Видите над ней схемы молекулярных цепей? Какое слово передает одновременно идею химии и физики как единой дисциплины?

— Может быть, сорнхульва, — сказала Сахико. Если «хулъва» значит «наука», то слово «сорн» должно означать «предмет», «вещество» или «физическое тело». Вы были правы. Марта. Цивилизованное общество непременно должно оставить после себя хоть что-нибудь, свидетельствующее о его научных достижениях.

— Да, это должно стереть презрительную усмешку с лица Тони Латтимера, сказал Фитцджеральд, когда они спускались по неподвижному эскалатору на следующий этаж.

— Тони хочет стать крупной фигурой. А когда рассчитываешь на это, трудно примириться с мыслью, что кто-то может быть крупнее. Ученый, который первым начнет читать марсианские надписи, будет, без сомнения, самой крупной величиной в археологии нашего времени.

Фитцджеральд был прав. Марта сама не раз думала об этом, но последнее время она гнала от себя подобные мысли. Ей хотелось только одного — иметь возможность читать то, что писали марсиане, и узнать о них как можно больше.

Они спустились еще по двум эскалаторам и вышли в галерею, которая шла вокруг большого зала, расположенного на уровне улицы. В сорока футах под ними был пол. Они освещали внизу предмет за предметом — огромные скульптурные фигуры в центре, нечто вроде вагонетки с моторчиком, перевернутой, очевидно, для ремонта; какие-то предметы, напоминающие пулеметы и самострельные пушки; длинные столы, доверху заваленные пыльными деталями машин; коробки, клети для упаковки, ящики.

Они спустились и, с трудом пробираясь среди завала вещей, отыскали эскалатор, ведущий в подвальные помещения. Подвалов было три, один под другим. Наконец, они стояли у подножия последнего эскалатора на твердом полу, освещая портативными фонарями груды ящиков, стеклянных бочек, круглых металлических коробок, густо обсыпанных слоем порошкообразной пыли.

Ящики были из какой-то пластмассы. За все время работ экспедиции в городе им ни разу не попадались деревянные предметы. Бочки и большие круглые коробки были либо из металла, либо из стекла, вернее, из какой-то особой стекловидной массы. В этом же подвале они обнаружили несколько холодильников. При помощи топорика Марты и похожего на пистолет вибратора (его Сахикс> всегда носила на поясе) им удалось вскрыть дверь одно> из комнат. Они нашли там гору окаменелостей, которые когда-то были овощами. Тут же на полках лежали превратившиеся в кожу куски мяса. По этим остаткам, переданным ракетой в лабораторию на корабль, ученые легко смогут определить радиокарбонным способом, сколько лет назад прекратилась жизнь этого здания.

Холодильная установка, совершенно отличная от всех холодильников, которые когда-либо производила наша культура, работала на электрической энергии. Сахико и Пенроуз обнаружили, что аппарат включен. Он перестал действовать только после того, как был поврежден источник энергии.

Центральным подвальным помещением, видимо, тоже пользовались как хранилищем. Оно было разделено пополам перегородкой с дверью в середине. Они полчаса возились с этой дверью, пытаясь открыть ее, и готовы были уже послать наверх за специальными инструментами, как дверь неожиданно приоткрылась. Они протиснулись внутрь помещения.