Вакханка (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 37

Тут же, как по заказу, заиграла медленная музыка.

Улыбка скользнула по моим губам. Да, Лекс всегда знал, какую мелодию выбрать. Что это – чутье? Или случайность?

Мягкие, играющие будто на струнах моей души, гитарные рифы наполнили пространство.

Trust I seek and I find in you

Every day for us something new

Open mind for a different view

And nothing else matters.

Я ищу правду и нахожу в тебе,

Каждый день – это вспышка в нашей судьбе,

Будь готова открыть новый взгляд в себе,

И ничто больше не имеет значения.

© Metallica “Nothing else matters”

Я лежала на подушках, продолжая тяжело дышать. Проклятый сон, как рукой, сняло.

– Вот, это мой сюрприз, – проговорил мужчина, протягивая мне деревянный ящичек.

Я с удивлением выпрямилась и взяла его в руки. На светлом дереве была выжжена красивая литера “А” в переплетении листьев и птиц.

Провела пальцами по рисунку, наслаждаясь красотой изображения.

– Что это значит?

– Сделано на заказ. Буква – символ моего личного бренда.

– “А” – в смысле: “Александр”? – уточнила я. Мне уже нравилось.

– В смысле: “Александр Алферов”, – произнёс Лекс, не сводя с меня глаз.

Я промолчала, понимая, что наконец-то узнала его фамилию. А мои руки тем временем отодвигали крышку ящичка.

И, когда моим глазам предстало содержимое, я на мгновение перестала дышать, не имея возможности сдержать улыбку. На подушке из алых, нарезанных червячками гофрированных бумажек, лежал блестящий археологический набор.

– Инструменты? – воскликнула я с восторгом.

Лекс только тепло улыбнулся, облокотившись о спинку дивана.

Дрожащей рукой коснулась нескольких кисточек с разной щетиной, вытащила на волю конусовидную лопатку. На удобной перламутровой ручке стояла гравировка: “Милана”.

– Они титановые, – подсказал мужчина, видя, как я взвешиваю на руке каждый инструмент. – А ручки – серебро и опал.

– Но это же так дорого… – протянула я, – ведь они так быстро могут прийти в негодность. Лекс, это же…

– Испортятся – купим новые, – махнул рукой он. – Перестань переживать. Я преследовал совсем иную цель.

Он улыбнулся, не сводя с меня горящих во тьме глаз.

– Спасибо, – прошептала и потянулась, чтобы его поцеловать.

Когда мои губы коснулись его, он на мгновение замер, а потом мягко провёл рукой по рыжине волос, нежно погладил спину.

– Пожалуйста, вакханка, – прошептал он. И вдруг мягко уложил меня на подушки, укрыв пледом и обняв сзади.

Я слышала его тихое дыхание, касающееся шеи, чувствовала, как горячая рука осторожно проводит по талии и замирает, спустившись на живот.

– Закрой глаза, – тихо проговорил он, – а я расскажу тебе сказку…

Послушно опустила ресницы, понимая, что, стоило моей голове коснуться подушки, как сон начал брать своё. Лекс тихо шептал мне на ухо какую-то историю о глупом сатире, повстречавшем вакханку на плясках Диониса, а я не заметила, как провалилась в объятия Морфея.

Глава 13

Прошло несколько дней, в течение которых я исправно ездила на раскопки каждое утро, и каждый вечер Харлампий на машине забирал меня домой. Потом приезжал Лекс со своих встреч, мы пили вино, занимались любовью, иногда гуляли по пляжу. А утром все начиналось заново. Мне нравилась такая жизнь.

Но сегодня был особенный день. С самого утра я торопилась поскорее оказаться на месте раскопок. Курган Каста манил меня своими раскалёнными песками не хуже пещеры с сокровищами. Потому что именно сегодня мы должны были начать освобождать вторую залу.

Почему процесс шёл так долго, ведь статуи, стоящие в самом начале, мы раскопали почти сразу? Все из-за того, что гробницу необходимо было освобождать от песчаного заноса постепенно. Древние стены рисковали обвалиться, если давление будет рассчитано неправильно, и одна из сторон могильника окажется пустой раньше остальных.

Вот и приходилось “дозировать” удовольствие. То тут лопаткой копнёшь, то там.

Но сегодня начнётся новый этап, и нам наверняка откроется что-то новое.

Харлампий привёз меня на место даже чуть раньше остальных. Ольга все ещё подчищала ступни высоких статуй, кисточками освобождая от земли произведение древнего искусства. Это были Сфинксы. Два огромных льва друг напротив друга стояли впереди. Только головы их почему-то отсутствовали.

– Привет! – помахала я рукой, бодро располагаясь рядом.

Чудо-инструменты с литерой “А” и моим выгравированным именем теперь не покидали рюкзак. А иногда по вечерам я доставала их из сумки, мыла и втихаря рассматривала. Приходилось скрывать эти свои причуды, поскольку уж больно они смахивали на болезнь. Я была настолько в восторге от своих лопаток, что сама себе напоминала Горлума из “Властелина колец” дедушки Толкиена.

“Моя прееелесть”, – прошептала я с усмешкой, разворачивая прямоугольник тканевого чехла.

– Что ты сказала? – переспросила Оля.

– Нет, ничего, – быстро ответила, изрядно покраснев.

– Ты сегодня рано, – заметила девушка, вновь опустив голову к своему делу.

– Торопилась продолжить работу. Как это ни странно звучит.

– Не странно, – улыбнулась она. – Археология – это болезнь. Я тебя хорошо понимаю.

Я тоже улыбнулась. С Ольгой мы удивительно быстро нашли общий язык.

– Я пройду внутрь, – сказала вместо ответа, аккуратно огибая распорку, поддерживающую каменные балки входа.

– Давай! – раздалось сзади, когда мои ноги уже коснулись потрясающего мозаичного пола из гальки.

Отдельные элементы были квадратной и треугольной формы, аккуратный контур входил с ними в определённый контраст чёрно-белым цветом.

Я бросила взгляд на стены: белоснежный таосский мрамор, слегка пожелтевший от песков и времени венчали мини-колонны. В их углублениях все ещё сохранились следы красной и чёрной краски. А дальше среди песка меня встретила каменная голова. Пока ещё не откопанная статуя Кариатиды. Это такой аналог Атлантов, только в женском начале.

Встала напротив неё, восхищённо рассматривая черты лица, ямки глаз, гладкие линии, умудрившиеся пережить такую бездну лет.

– Оль, – громко сказала я, чтобы девушка услышала, – как ты думаешь, почему– полностью закрытая гробница вдруг оказалась до потолка заполнена песком?

– Вопрос хороший, – раздался ответ снаружи. И девушка неожиданно оказалась внутри, подходя прямо ко мне. – Сложно предположить, что весь этот песок сюда “ветром надуло”.

– Я слышала, профессор вчера предполагал, что её занесли песком специально, – проговорила я. – Для маскировки.

– Честно говоря, мне кажется это предположение абсурдом. Только не говори Валерию Павловичу, – с улыбкой добавила она. – Если засыпать специально, чтобы скрыть гробницу от мародёров – это будет мартышкин труд. Искусственный холм станет так же привлекать внимание расхитителей гробниц (как и сама гробница), пусть не во времена строительства, так позже.

– Логично, – кивнула я.

– Как тут наша дамочка? – улыбнулась Ольга, поглядывая на каменную голову.

– Кариатида?

– Ну да, я про нее, – кивнула девушка.

– Стоит, – ухмыльнулась я. – Вчера попросила её никуда не уходить, и вот! Послушная.

Тонкий смешок раздался со стороны входа.

– Я смотрю, вы уже на месте, – проговорил профессор, широко улыбаясь и проходя внутрь.

С некоторых пор отношения между нами сгладились, и от былого льда не осталось и следа. Как оказалось, он обладал невероятно обширными знаниями в самых разных областях истории, археологии, политологии и прочих наук, а также был неплохим рассказчиком. Что делало седоватого, но ещё совсем не старого мужчину прекрасным собеседником.

– Доброе утро, Валерий Павлович, – радостно улыбнулась Ольга, пожимая руку руководителю. – Вы не расскажете нам, к слову, почему эти статуи так называются?

– Отчего же не рассказать, – кивнул профессор. – Это очень просто. Так именовали молодых дев из Кариес в Лаконии, которые танцевали с корзинами на головах на празднествах в честь Кариатиды Артемиды. И, между прочим, в институте вам об этом должны были рассказывать.