Вакханка (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 49

Глава 18

И все же ночь прошла ужасно. Когда я приехала на раскопки, Оля встретила тревожно сдвинутыми бровями, а профессор спросил, не заболела ли я. Пришлось выдавить из себя кислую улыбку.

– У меня… все хорошо, – ответила я, и голос получился замогильно-усталым.

– А по тебе этого не скажешь, – покачал головой Валерий Павлович, отводя меня в сторону.

Коллеги уже приступили к работе, а я смотрела вокруг пустыми рыбьими глазами, понимая, что моё любимое дело вдруг перестало меня радовать.

– Я потеряла свой телефон вчера, вы не находили? – спросила я.

– Телефон? – переспросил мужчина. – Так это ты из-за него так расстроилась? Так давай скорей его искать!

Я виновато улыбнулась, профессор и впрямь выглядел очень обеспокоенным.

– Я поссорилась с Лексом, – зачем-то рассказала я.

И мужчина на миг замолчал, внимательно меня разглядывая. Я ждала, что он сейчас скажет, мол, все это ерунда. Посоветует держать себя в руках и не давать эмоциям мешать работе…

Но Валерий Павлович вдруг положил мне руку на плечо и произнёс:

– Может тебе взять выходной?

Я слегка опешила от такого предложения, но лицо руководителя излучало лишь мягкое участие. И я расслабилась.

– Мне надо отвлечься, – объяснила я своё нежелание возвращаться домой. – И найти телефон. У меня создалось впечатление, что кто-то звонил с него вчера Лексу. И я бы хотела узнать подробности.

– Звонил? С твоего телефона?

– Не знаю, я сама ничего не понимаю, – пожала плечами я.

Профессор кивнул, и ближайший час все археологи дружно осматривали усыпальницу в поисках моего сотового. Горы песка были дополнительно перекрыты и просеяны, но все без толку. На него пробовали звонить. Сигнал проходил, но звука слышно не было. Это и не странно, я всегда ставила на вибрацию во время работы.

А потом раскопки продолжились. Снова под ногами – песок, а вокруг – лишь тысячелетие стены. Это помогло немного отвлечься и подумать. Помогло понять, что даже работа не может до конца унять мелкую дрожь в руках.

А вечером, когда профессор предложил мне переехать к ним в хостел, я ответила совсем не то, что собиралась:

– Валерий Павлович, можно я улечу на несколько недель домой, в Москву?

Мужчина многозначительно посмотрел на меня и кивнул.

– Конечно, Милана. Съездите на родину, отдохните. Здесь у нас песка ещё на несколько месяцев хватит, – он тепло улыбнулся.

И мне оставалось только попрощаться с коллегами. Не стоило тянуть, а то ведь я могла и передумать.

А вот Харлампий, ожидавший меня в машине, кажется, был не готов услышать:

– Отвезли меня в аэропорт, пожалуйста.

– В аэропорт? Но почему? А как же хостел? Как же копать Македонского?

Я вяло улыбнулась.

– Не беспокойся, без меня все не раскопают, – махнула рукой. – А мне нужно отдохнуть. Я хочу начать все с чистого листа, Харлик. А для этого нужно перевернуть страницу.

– Значит, вы все решить?

– Решить, – кивнула я, глядя на оранжево-закатный горизонт.

Мой чемодан ещё с самого утра лежал в багажнике, а все деньги – в археологическом рюкзаке. Полечу прямо так. Если повезёт, завтра буду уже дома.

И мне повезло. Ближайший рейс до Москвы был через полтора часа. Я едва успела пройти регистрацию, как объявили посадку на борт. Кислотно-зелёный лайнер с логотипом S7 взлетел в пушистые облака, унося меня, как я надеялась, подальше от собственного безумия.

Почему я так быстро приняла это решение? Почему не осталась и не попробовала ещё раз поговорить с Лексом?

Потому что это было выше моих сил. По крайней мере – сейчас. Я не хотела вновь чувствовать себя униженно и жалко, не хотела видеть в его глазах такое чужое и холодное презрение. Это было слишком больно.

Да и как я могу доказать собственную невиновность, если он все уже решил: раз ему изменяли другие, значит и я – из их числа. При таком положении дел пытаться помириться просто унизительно.

И я не буду пытаться.

Был лишь один минус во всей моей жёсткой позиции: я ужасно страдала. От понимания, что рядом со мной нет и не будет больше этого мужчины, все валилось из рук. Апатия и полное отсутствие желания жить раз за разом наваливались с дьявольским упорством.

Громкий гул самолётных двигателей погружал меня в полусонное состояние.

– Сок, кола, вода? – раздался женский голос, вырвавший меня из плена мрачных мыслей.

– Нет, спасибо, – вяло ответила я.

И руки сами полезли в рюкзак, ставший ручной кладью. Порылась в поисках жвачки, неожиданно нащупав гладкую ручку археологической кисточки. Достала наружу, нервно разглядывая подарок Лекса.

Что он здесь делает? Похоже, прежде я слишком часто разглядывала эту вещицу, сидя дома. А потом ленилась убирать к остальным инструментам.

Пальцы привычным движением провели по выпуклостям гравировки, глаза скользнули по переливающемуся перламутру ручки. Что-то острое и тяжёлое сдавило грудь.

У соседа по креслу в наушниках заиграл Helloween.

Это было уже слишком. Как теперь жить дальше, когда все вокруг будет мне напоминать о нем?

Я зажмурила глаза, обещая себе не открывать их, пока не прилетим. Но настойчивые образы самоуверенно-улыбающихся губ и дерзко-голубых глаз преследовали меня и здесь.

Когда я вошла в свою маленькую съёмную квартирку, было уже раннее утро. Хозяйки, слава Богу, не было, и моему досрочному возвращению никто не удивился. Не разбирая вещи, зашла в душ, под горячими струями которого долго тепла уставшее тело. А потом просто упала на кровать и уснула.

Ближе к обеду пришла Ульяна Петровна и начала долго причитать, что никак не ожидала увидеть меня здесь так рано.

– Предупреждать же надо, кумушка! О чем же ты думала-то?

– Ульяна Петровна, разве я не заплатила вам за этот месяц? – устало спросила я, начиная по-настоящему нервничать.

На этот раз у меня не было сил терпеть извечное ворчание старухи. Хватит.

– Заплатила, заплатила, – кивнула женщина, проходя к себе. И перед тем, как хлопнуть дверью, пробубнила: – Правила вежливости нынче никого не волнуют…

Я стиснула зубы, чуть не бросив в след: “Если захотите остаться наедине с каким-нибудь дедком, только скажите. Я тут же исчезну”. Но язык не повернулся. Обидится бабка. Заболеет ещё от расстройства, не дай Бог.

Но этот инцидент уверил меня том, что собственную жизнь пора менять. Я давно хотела съехать из этой квартиры, но не хватало смелости. Да и денег, признаться, было жаль.

Разрыв с Лексом дал мне необходимый импульс. Я оглядела свою скромную каморку, оценивая количество вещей, и поняла, что переехать смогу очень быстро. Поговорка: “Два переезда равны одному пожару” была не про меня. За все время, что я провела в этом убором старческом жилище, мой скарб не успел разрастись до сколько-нибудь серьёзных размеров. Все вместе вряд ли займёт больше трёх коробок.

Весь следующий час я распихивала вещи по большим пакетам. Больше всего места занимали тетради с лекциями. Но после недолгих раздумий я с лёгким сердцем решила их выбросить.

Пока собиралась, на глаза попалась деревянная коробка с литерой “А”. Подарок Лекса. Неуверенной рукой открыла крышку, развернула чехол. Пробежалась глазами по маленькой мечте, которая когда-то так красиво воплотилась в реальность. И с громким хлопком закрыла.

В этот момент раздался звонок стационарного телефона. Хозяйка подняла трубку и тут же визгливо закричала из комнаты:

– Это тебя!

Сердце в груди трепетно сжалось.

– Алло, – проговорила я тихо.

– Милана, это я, профессор! – раздалось на другом конце. – Говори громче!

Тяжело выдохнула.

– Да, я слушаю! – ответила, стараясь вспомнить, когда я давала ему этот номер. По-моему, в какой-то из археологических анкет нужно было указать домашний телефон…

– Милана, прошу прощения, что вынужден мешать вашему отдыху, но я нашёл ваш сотовый!

– Правда? – вяло переспросила я.

– Да, он был в моей машине. Завалился на заднем сидении!..