В объятиях Зверя (СИ) - Лайм Сильвия - Страница 24

Фьералин дал ей эту возможность. И, хотя каждую секунду теперь он боялся и переживал, все же внутри оставалась уверенность, что этот поступок был правильным. А уж с последствиями он как-нибудь разберется. Не будь он обсидиановым тигром, сыном Ледяных холмов — одной из самых жестоких колыбелей жизни на Эребе.

Вечером, когда солнце уже закатилось за горизонт, эриний и принцесса разошлись по своим палаткам. Но Фьералин еще долго слышал, как ворочается девушка во сне. Эмоции этого дня явно не давали ей покоя. Что ж, в этом они были с ней похожи.

А, кроме того, мужчину все так же тянуло к малышке. И теперь, после ритуала, будто еще сильнее. Эриний чувствовал свою вину, чувствовал возросшую необходимость помочь, защитить. Но ничего не мог сделать. По крайней мере, пока.

Выждав час после того, как ночь вступила в свои права, он осторожно перебрался в соседнюю палатку, устраиваясь рядом с малышкой, которая за такой короткий срок успела стать ему так близка. Его лицо носило отпечаток напряжения, брови были слегка сдвинуты, челюсти плотно сжаты. Но, стоило взглянуть на светлое лицо молодой принцессы, как легкая улыбка привычно разгладила морщины.

— Прекрасна, — едва слышно прошептал он в темноте.

Малышка перевернулась во сне, слегка вздохнув. Глубокий сон так и не шел к ней. Казалось, что в любой момент она может проснуться и открыть глаза…

Эриний немного напрягся, решая для себя, правильно ли он поступает, и все же протянул вперед раскрытую ладонь, расположив ее прямо над головой девушки.

В тот же миг когти на его пальцах вытянулись и почернели, став хищными, тигриными. Мелькнула и пропала белая шерсть, вдруг посыпавшись вниз серебристой пудрой.

Марисса еще раз вздохнула и перестала ворочаться. Грудная клетка теперь двигалась ровно и размеренно.

Рука Фьералина вновь стала человеческой, а сам он спокойно лег рядом, на этот раз не опасаясь, что она проснется. Сонная пыль эриний на людей действовала безотказно.

Он вновь и вновь искал в девушке холодные черты морских нимф, одновременно совершенно безнаказанно любуясь ее красотой. Не находил первого, но все сильнее восхищался вторым.

В конце концов, он пришел к выводу, что потеря души меняет нимф постепенно. Но все же хотелось бы понять, насколько быстро. Сколько еще у него есть времени, прежде чем придется поссориться с Мариссой и применить силу? Сколько еще есть времени, прежде чем он станет для нее врагом?

Фьералин боялся, что очень не много.

Но, может, если бы он признался, что сходит по ней с ума, это что-то изменило бы?

Мужчина глубоко вздохнул, проводя по волосам, белым, как льды Северных холмов Эреба. От близости девушки уже сейчас в груди становилось болезненно горячо.

Возможно ли такое, что ее душа вновь станет целой, как только почувствует его… любовь?

Честно говоря, Фьералин вообще сомневался, что способен на это чувство спустя столько лет. А обманывать свою малышку ему совершенно не хотелось.

Но, что тогда с ним происходит? Почему руки горят от желания прикоснуться? Почему рядом с Мариссой собственная кровь обжигает, и кружится голова? Почему так невероятно сильно ему хочется обладать этой женщиной?..

Фьералин не знал. Но после того поцелуя в лодке, мысли о девушке еще больше стали сводить с ума. Он не переставал думать о ней, мысленно сжимать ее в своих объятиях, закрывая глаза, переставлять, как целует каждый сантиметр ее тела.

Такого не случалось прежде никогда за все две сотни лет его жизни. Всегда он умел держать себя в руках. Всегда его выдержкой восхищались и ставили в пример друг другу члены племени. Его братья.

Как давно это было…

Поддавшись мимолетной слабости, мужчина наклонился и вновь накрыл губами маленький женский рот. Ему до боли хотелось вспомнить ее вкус, персиковую мягкость, едва ощутимый пьянящий аромат. Хотя бы сейчас, когда она об этом не узнает. Не вспомнит.

Но, стоило ему добиться желаемого, в тот же миг ураган эмоций начисто смел остатки мыслей. Женские губы внезапно приоткрылись, и Фьералин коснулся влажного сладкого язычка.

Тихое рычание неконтролируемо вырвалось из мужской груди. Марисса сводила его с ума, увлекала в какую-то собственную темную пропасть, сулящую наслаждение и бездну удовольствия. И как же сложно было от этого отказаться!

Мужчина тяжело выдохнул, обещая себе всего пару поцелуев. Спустился губами на женский подбородок, провел языком по изгибу шеи, пробуя нежную кожу на вкус. Поглубже втянул пряный, немного цветочный аромат за самым ушком.

Собственные штаны внезапно стали предательски тесны. Фьералин стиснул зубы, тяжело дыша, все еще наслаждаясь запахом, который был слаще и опаснее вина. А затем осторожно прикусил девушку за мочку.

Марисса слегка зашевелилась, вдруг прижавшись к нему во сне всем телом. Мужчина почти застонал от безысходности. Теперь каждым сантиметром кожи он чувствовал ее изгибы. Ощущал тепло и манящую близость.

Осторожно провел ладонью по шее, хрипло дыша, спустился ниже, едва касаясь, накрыл круглую грудь, скрытую тонкой материей.

Какая коварная ткань… Словно голубоватый дым. Там, на озере платье Мариссы блестело сотней искорок, будто водяных капель. А здесь, в темноте он почти насквозь видел силуэт и округлости женского тела. Это возбуждало еще сильнее.

Рука на груди легко нащупала крупную твердую горошинку, которую так хотелось почувствовать губами. И на миг Фьералин, не сдержавшись, сжал ее между пальцами.

Марисса дернулась во сне, слегка выгибаясь в спине. Она облизала губы и сладко задышала через рот.

Эриний сходил с ума, все сильнее ощущая себя зверем, а не человеком. Пульс стучал в ушах, в глазах потемнело.

На миг позволив себе забыть о правилах, он отодвинул ткань платья, легко обнажив светлую высокую грудь. Не веря, что делает это, склонился над ней, вобрав в рот алую вершинку и слегка прикусив зубами.

Марисса едва заметно застонала, усугубляя безумие.

Фьералин зарычал, чувствуя, как когти становятся длиннее. Это оказалось еще приятнее, чем он предполагал. Жар опалял кожу, с каждой секундой мужчине все больше хотелось ощутить во рту вкус Мариссы. Вкус ее желания…

Девушка повернула голову, прикусывая губы и тяжело дыша. Фьералин видел, что ей нравится, хотя во сне она и не понимала, что происходит. Это совсем капельку оправдывало его сумасшествие, ведь она ничего не вспомнит. А что-то плохое сделать с принцессой эриний никогда бы себе не позволил.

Только отчаянно билась в голове мысль, что все это неправильно. Но остановиться оказалось слишком сложно. Еще раз ему хотелось почувствовать ее вкус. Еще один раз — услышать стон.

Задержав дыхание, он спустился чуть ниже, проведя носом по груди к самому животу. Поглаживая девушку за талию, остановился напротив пупка, скрытого только полупрозрачной вуалью платья. И через тонкую голубоватую ткань прижался губами к маленькой ямке, обжигая собственным дыханием прохладную женскую кожу.

— Фьералин… — тихо выдохнула девушка.

Мужчина поднял взгляд на самое красивое в мире лицо с зажмуренными от колдовского сна глазами. А в следующий миг резко поднялся и, рыча, вышел из палатки, на ходу оборвав хрупкий лист-дверь.

Под светом двух тусклых убывающих месяцев он едва дождался, пока закончится лагерь нимф, открывая дикую природу тропического леса. Уже там он мгновенно опустился на четыре лапы, покрываясь легкой дымкой и обращаясь в зверя. Широкие лапы легко касались темно-зеленой листвы, когда слишком крупный тигр перешел на бег. Черные, как ночь, глаза должны были сливаться с окружающей тьмой, но, напротив, они сверкали, как сталь начищенного лезвия. Ветви кустарников мелькали мимо, изредка задевая сильное мускулистое тело, но Фьералин чувствовал лишь ветер, развевающий черно-белую шерсть. Ветер, который был ему так нужен.

В нескольких километрах от лагеря он, наконец-то, остановился, совершенно не сбив дыхания. Встал на задние лапы, одновременно приобретая вновь человеческие черты. Кровь в жилах бурлила уже не так сильно, голова была ясной. Именно то, что нужно для разговора, который слишком долго откладывался.