Хранительница Элементов: Вода (СИ) - Коллинг Кэтрин - Страница 5

— Конечно, ваше величество, — склонился вновь Грэй, но Королева быстро коснулась его подбородка и приподняла голову, не желая, чтобы он кланялся.

Грэй неловко развернулся и таким же быстрым шагом, как шёл в зал, ушёл прочь. А окружающее помещение отражало его мысли о только что прошедшем разговоре.

Королева проследила за Грэем до тех пор, пока он не скрылся за большими дверями и те громко не замкнулись, казалось, навеки. Но Королева всё ещё слышала биение чьего-то сердца.

— Ты ведь ждал этого, — повернулась она к тёмной, словно сама ночь, фигуре в самом углу тронного зала. Спрятавшийся там в самой тени человек не издал ни звука и не пошевелил и пальцем.

Луиза Самойлова с короткими до плеч соломенными волосами, подчёркивающими аккуратные черты лица с милым курносым носиком, сжимала меня в объятиях слева на фотографии. Девушка, которая любит порядок, рукоделие, музыку и терпеть не может тратить время зря. За свои шестнадцать лет она перепробовала многое, начиная с танцев и заканчивая айкидо. Последнее Луиза бросила после ряда болячек со словами: «Найду сильного парня, и он будет меня защищать. А иначе зачем они ещё?»

Справа на фотографии, поправляя длинную, до самого пояса, солнечную гриву с чёлкой, открывающую острый подбородок, сидела Анжелика Яксимова — скромная девушка с доброй душой. Всё, что она любит, это проводить время с семьёй, особенно со своим младшим братом. Знаниями особо не блистала, однако как-то на физике, подготовив проект по электричеству, она здорово всех удивила и заработала аж две десятки.

А позади нас всех стояла, расправив руки в стороны, главная ищейка проблем: Оксилия Малькентон. Шоколадные волосы обрамляли округлое лицо, осыпанное веснушками. В особенности их пристанищем стал нос кнопочкой, а пухлые губы растянулись в широкой улыбке, выдавая ямочки на щеках.

Луиза и Оксилия хоть и плохо ладили, но единогласно решили придумать себе именно такие прозвища, сравнимые моему, скажем так, неместному имени.

Ну, а я на фотографии, в центре, была по-настоящему счастливой, улыбаясь во все зубы. Длинные каштановые волосы, густые брови с небольшим изломом, а следом и нос с горбинкой, которой я не особенно рада. В детстве была усыпана веснушками похлеще Оксилии, но с годами они стали незаметны, однако никуда не исчезли.

Держа фотографию, сделанную в тот же день, когда я переехала, я чувствовала и грусть, и радость. Первое оттого, что тот день закончился моим переездом, а второе оттого, что я вернулась. Мы вернулись после пожара в наш прежний дом. Родители не знали, что с ним делать: либо продать, либо сдать. Так что мы не ночевали где-то на улице и уж тем более не бедствовали. Но и богатыми назвать нас язык не поворачивался.

Моя мать была успешным юристом. За все пятнадцать лет работы её проигрыши в суде можно было пересчитать по пальцам одной руки. А вот отец работал на издательство «Шелест страниц». Он был в основном редактором, но получал дополнительный заработок за статьи.

Со страховкой маме пришлось повозиться, но её нам выдали. С тех пор — после пожара — прошло два дня. На следующий же день мой телефон разрывался от звонков подруг и друзей. После того, как все увидели по новостям произошедшее, мне до сих пор звонили неизвестные, которые после представлялись как одноклассницы или родственники. Либо они что-то путали, либо я просто не хотела их вспоминать.

Я оглядела открытые коробки, сумки и пакеты — в них лежали вещи, которые родители должны были забрать в ближайшее время, но, как оказалось, это уже было не нужно. В моей комнате, стены которой вечно были увешаны листами с распечатанными цитатами, дипломами, грамотами, а также моими картинами, было непривычно пусто. Дырки в обоях теперь действовали мне на нервы, а всё тот же скрип пола под ногами, в особенности возле моего стола, раздражал.

Но это чувство радости… Я не показывала родителям, скрывала, что была рада вернуться сюда. Здесь в двух шагах проживали мои подруги, здесь я уже всех знала и более менее со всеми общалась, здесь же буквально напротив через дорогу жил один мой очень хороший друг. По правде, я бы хотела быть для него кем-то больше, чем просто другом. Но я никак не могла понять, чего хотел он.

Телефон задрожал на прикроватной тумбочке, и прозвучало оповещение об sms. Встав, подошла к телефону и прочитала: «Скайп». Сообщение прислала Оксилия. Я подошла к столу, открыла ноутбук и включила его. Спустя несколько минут скайп успешно включился и тут же раздался звонок. Как оказалось, в скайпе сидели все три мои подруги.

— Хэй! Привет! — помахала рукой в камеру Оксилия. — Давно мы не виделись!

Подруга как всегда искрилась энергией и живостью. Никогда не могла усидеть на месте. В школе она на каждом уроке просилась выйти. И как-то учительница биологии пошутила насчет её мочевого пузыря, и после этого вся школа в тайне дала ей кличку «малый пузырь». В тайне потому, что Оксилия за словом в карман не лезла, а ещё могла и ударить. Она также сильно сдружилась с Варварой, главной сплетницей школы. Варвара с таким же тяжёлым характером неизвестно как именно добывала информацию, но у неё был компромат на каждого. Разумеется, никто не хотел злить Оксилию, которая подозрительно много времени проводила с Варварой.

— Привет! — улыбнулась я и тоже помахала. — Действительно, буквально вчера!

— Но со мной и Анжеликой ты не виделась! — раздался другой голос, а в камере свела прямые едва заметные брови к переносице Луиза. На левой брови у неё был шрам, оставшийся после ветрянки, который она постоянно почёсывала, когда о чём-то думала.

— Вот именно! — поддакнула Анжелика, которая надела халат со звёздами и что-то оживлённо рисовала перед компьютером, заплетя волосы в хвост. Она время от времени хмурила светлые с изломом брови и закусывала нижнюю губу, у правой ноздри была видна родинка.

— Как дела, Кэт? Как настроение?

— Всё хорошо. И настроение тоже хорошее.

— Вот это по-комариному! — воскликнула Оксилия и пояснила насчёт занятости Анжелики: — Её брат попросил нарисовать собаку. Не обращай внимания.

— Ага, а с меня художник, как с нашей Дарьи физик!

Мы все знали нашу одноклассницу Дарью, а я в особенности: ещё тот клещ. Она как впилась в меня в детстве, так до сих пор действовала на нервы. Она хороший человек, очень добрая и отзывчивая, но ужасно надоедливая. Говорит быстро и не в тему, вставляет какие-то слова и всё время что-то бормочет себе под нос. Мои подруги вечно хохотали над ней, а я старалась вести себя более-менее культурно, тем более Дарья не раз мне помогала. Но физику она вообще не знала. Ни физика, ни математика, ни английский, ни какие-либо другие языки и научные предметы ей совсем не удавались. В школе она была круглой двоечницей, но в обыденных делах всегда мне помогала. Это даже удивляло порой.

— Поверь ты мне, — усмехалась Луиза, — у тебя хотя бы есть шанс стать художницей, а насчёт Дарьи и физики я очень сильно сомневаюсь.

— Не все же такие умные, как ты, Луиза, — упрекнула подругу Оксилия.

Её ужасно злило стремление Луизы к знаниям и любовь к порядку. Они постоянно грызлись как кошка с собакой по любому поводу. Обычно я помогала Оксилии в той или иной переделке, но от Луизы всегда доставалось только ей, а я выходила, как говорится, из воды сухой. Но не всегда.

— Потому что я не смотрю сериалы целыми днями, а читаю научные статьи и книжки! И тебе советую. Может, тогда у тебя не будет ломаться всё, к чему ты прикасаешься!

— Отстань, комар.

— Все выдели? — спохватилась Луиза. — Она первая сдалась!

— Самойлова!

— Малькентон!

— Получилось! — воскликнула Анжелика, а затем поникла и рассмеялась. — Если, конечно, сосиску с четырьмя палочками можно назвать собакой.

— Покажи! — попросила я, улыбаясь.

Анжелика приблизила к камере лист со своим рисунком. Я бы не назвала это сосиской, но и до собаки было весьма далеко.