Зефир в шоколаде (СИ) - Риз Екатерина - Страница 19

— Правда? И какое же у тебя образование?

Антон усмехнулся, но скрывать не стал:

— Высшее. Но поверь, до директора школы никак не дотяну. У меня жизненного опыта больше, чем знаний.

В это я склонна была поверить.

— И всё же не переводи разговор на меня. Ты не ответила на вопрос.

— Какая разница, какие у меня на него планы? Это не играет никакой роли.

— Да ладно! — Антон откровенно фыркнул после моих слов. — Когда женщина тебя хочет, это не играет никакой роли? Для этого надо быть каменным.

После его «хочет», я в смущении моргнула, но всерьёз прочувствовать неловкость не успела, потому что Антон жизнерадостно продолжил.

— Хотя, особо живым он и не выглядит, наверное, профессия свой отпечаток накладывает. Я не умею с такими людьми общаться, куда легче, когда тебе всё говорят, как есть.

— Даже если тебе это не по нраву?

Он плечами пожал, стол обошёл, и я теперь могла наблюдать, как он неспешно передвигается и пьёт вино.

— В большинстве случаев.

— Правда? — поразилась я. — Даже если я попрошу тебя не хватать меня за руки и не обнимать, ты примешь это к сведению?

Антон совершенно спокойно кивнул.

— Конечно. — Согласился и тут же улыбнулся. — Приму и буду стараться делать так, чтобы тебе это ещё больше нравилось.

— Мне не нравится.

— Ты просто во вкус не вошла, а вкус тебе очкарик подпортил.

Я не знала, то ли мне возмутиться на его нахальство, то ли рассмеяться от степени его заносчивости. Но всё-таки попросила:

— Не называй его очкариком. Он интеллигентный человек, признанный и уважаемый педагог.

— И когда он успел им стать? Я скорее поверю, что он толковый управленец и дипломат, чем педагог. — Антон прищурился, приглядываясь ко мне. — И всё-таки у тебя на него планы.

— Не вижу в этом ничего странного. Мы со Стасом встречаемся около года.

— И ты не прочь сходить за него замуж, — подытожил он.

Я на его тон обиделась.

— Не знаю, какие у тебя понятия о браке, но я не из тех, кто замуж «ходит» от скуки.

— А из каких ты?

Я начала злиться.

— Отстань.

Он рассмеялся.

— Обиделась! А я, может, серьёзно спрашиваю? На будущее.

— На какое будущее, Антон?

Он не ответил, лишь ухмыльнулся, и то ли на его счастье, то ли на моё, появился официант с салатами. Этот бессмысленный, по моему мнению, разговор мы оставили, Антон присел за стол, и мы приступили к еде. Хотя, есть мне совсем не хотелось, я продолжала ощущать нервозность из-за всего вечером в целом, а не из-за тех глупостей, что Антон наболтал в последние пятнадцать минут. Беседа перешла в совершенно нейтральную плоскость, Антон рассказывал мне о «Чёртовом колесе», как они всё придумывали, как обустраивали, как начинали, потом плавно перешёл к другим аспектам отцовского бизнеса, я невольно заинтересовалась, а уж когда он заговорил про благотворительность, затаила дыхание, понимая, что он к чему-то ведёт.

— Боря, при всех своих недостатках, умел делиться. За счёт этого, в основном, имя себе и сделал. Он много делал для сирот.

— Я слышала.

Антон кивнул чуть отстранённо.

— Я бы не хотел, чтобы после его смерти, всего его усилия на нет сошли. Наши пиарщики считают, что необходимо организовать благотворительный фонд его имени.

Я замерла, не донеся вилку до рта, и обдумывая. После чего кивнула.

— Это хорошо.

— Хорошо, — согласился Антон деловито, при этом не прекращая жевать. — И я бы хотел, чтобы ты этим занималась.

— Я?! — Я вилку опустила, была не на шутку ошарашена.

Антон же спокойно на меня посмотрел.

— А кто? Ты видела выражение лица Марины, когда речь о деньгах заходит? Даже круглый идиот не поверит, что она в состоянии добровольно с кем-то деньгами поделиться. Лиска от матери недалеко ушла, у неё при виде пачки денег уши краснеть начинают и губы сохнут, и она их облизывать начинает. То ещё зрелище, я тебе скажу.

— Антон, не выдумывай!

— Я и не выдумываю.

— Я не об Алисе… О себе. Как ты себе это представляешь?

— Очень хорошо я себе это представляю. Ты старшая дочь, дипломированный педагог, ответственный и разумный человек. Кому как не тебе этим заниматься?

Я отвернулась от него, раздумывая, но мои мысли крутились не вокруг благотворительного фонда, а вокруг моей собственной персоны. И в итоге я призналась:

— У меня такое чувство в последние дни ты меня, как паук опутываешь.

Антон разулыбался, не поднимая глаз от своей тарелки.

— Тебе так кажется.

— На самом деле? — не поверила я.

А этот наглец кивнул.

— Просто я забочусь о твоих интересах и твоём будущем, а ты к этому, видимо, не привыкла. Что странно, если вспомнить об идеальном господине директоре рядом с тобой.

— Он здесь причём?

— Странный вопрос для женщины, которая планы строит. По-моему, он обязан о тебе заботиться, раз уж дал повод… — Антон кинул на меня взгляд исподлобья. — Ты на самом деле хочешь за него замуж?

— Говоришь таким тоном, будто всерьёз собираешься это устроить.

— Вот уж нет. Я считаю, что он тебе совершенно не подходит.

Я заинтересовалась, даже брови вздёрнула.

— Объясни мне, глупой.

— А чего тут объяснять? Вы вместе почти год, по твоим же словам, а ты всё ещё шикаешь испуганно, когда твоё и его имена связывают в разговоре.

Стало неприятно от его проницательности, но я всё-таки решила пояснить.

— Стас недавно развёлся, и наши с ним отношения… — Я старательно подбирала слова, Антона это не впечатлило, и он меня перебил очередным вопросом:

— Он из-за тебя развёлся?

Это показалось попросту беспардонным, и я в возмущении встряхнула салфетку и замолчала, а Стас понимающе усмехнулся.

— Перестань, — возмутилась я. Взяла в рот кусочек рыбы и потянулась за бокалом с вином. И от этого самого возмущения, забыла про манеры и проговорила набитым ртом: — Тебя это точно не касается.

— Как скажешь, Снежинка.

— И не зови меня так!

— Ешь, Лера.

— Ты портишь мне аппетит своими разговорами.

На его лице появилось смиренное выражение. Мы замолчали, я от праведного гнева даже съела всё, что у меня на тарелке было. И замерла только в тот момент, когда Антон ко мне руку через стол протянул. Я на его руку уставилась, но сделать или сказать ничего не успела, потому что дверь открылась, и мы оба дёрнулись от неожиданности. Я голову повернула и увидела в дверях Алису. Она стояла и смотрела на нас, точнее, на меня, с нескрываемым удивлением. А Антон ещё весьма выразительно руку свою от моих пальцев отдёрнул. И откровенно поморщился. Только я не поняла, из-за чего он раздосадован: то ли из-за своей реакции, то ли из-за появления Алисы. А я глаз от сестры не отводила. Та встряхнулась, сдула со лба щёлку, и руку в бок упёрла. По её виду можно было подумать, что любимого мужа с любовницей застукала. Алиса даже дышала бурно и негодующе, и тонкая ткань чёрного, блестящего платья натягивалась на пышной груди.

— Что это вы здесь прячетесь? — спросила она, переводя подозрительный взгляд с Антона на меня и обратно.

Антон на стуле откинулся, сдержанно кашлянул, а посмотрел на меня. Впечатление складывалось такое, что он меня в сообщники брал. А я не знала, как себя вести.

— Мы не прячемся, Алиса. Мы ужинаем.

— Ужинаете? Ты сказал, что будешь занят весь вечер.

Я украдкой наблюдала за Антоном, и стала свидетельницей очень интересной и впечатляющей картины: как из его глаз уходит весёлость и открытость, как он каменеет лицом, и превращается в совершенно другого человека, собранного и холодного, мне незнакомого.

— А я и занят, — проговорил он острым, как бритва голосом, хотя, судя по тому, что Алису его тон не смутил, он был ей хорошо знаком. — Весь вечер занят. Но раз уж ты пришла, можешь присесть и провести время с сестрой.

Это решение оказалось неожиданным для всех — и для меня, и для Алисы. Но спорить никто не стал, Алиса кинула на меня косой взгляд, после чего буркнула: