Падшие ангелы (ЛП) - Шеттлер Джон - Страница 10

Ему казалось, что война была беспорядочным набором отдельных моментов, бурей в стакане по сравнению с гневом Демона. Остров Хоккайдо накрыло облако пепла, и американцы эвакуировали все, что имели с базы Мисава на главный остров Хонсю. Китайцы, похоже, сосредоточились на Тайване, а теперь и северокорейцы начали запускать ракеты, тревожа американцев.

Противостояние с американским флотом внезапно прекратилось. Ударная группа «Нимица» изменила курс и направилась на соединение с группой «Вашингтона», отходившей к Марианским островам. Третий авианосец «Эйзенхауэр», также изменил курс и направлялся на восток через море Сулу к Филиппинам, вероятно, также намереваясь идти к Гуаму. Американцы отводили свои основные активы к надежной передовой базе для реорганизации перед возобновлением боевых действий.

Карпов нанес серьезный урон группе «Вашингтона» за счет своей смелой и агрессивной тактики, сумев добиться первого залпа. Вольский задавался вопросом, как бы он мог выполнить свой план до конца. По сигналу «Длинная рука» флот должен был выпустить все ракеты большой дальности, после чего совершить резкий рывок на юг. Карпов планировал воспользоваться завесой дыма от курящегося вулкана для прикрытия с воздуха, чтобы подвести свои корабли на дистанцию 300 километров. В этот момент он мог задействовать ракеты П-900 трех основных кораблей флота и дать один массированный залп в 42 ракеты. Их предстояло выпустить, даже если бы корабли продолжили рывок на юг. На дистанции 200 километров в дело бы вступили ракеты «Москит-2» «Кирова», а за ними последовали бы высокоскоростные MOS-III «Старфайер» — еще тридцать ракет, и еще восемь П-800 с «Головко». Дальше в дело бы вступили артиллерийские орудия[15].

Против одной авианосной ударной группы у него было достаточно сил, чтобы победить. Но ВМФ США не ограничивался одной авианосной ударной группой. Они имели на Тихом океане в пять раз больше. У нас был флот, достаточный, чтобы поддержать нашу репутацию против всего двадцати процентов их реальной военно-морской мощи в регионе. Спутники уже зафиксировали перемещение сил 3-го флота США у Тихоокеанского побережья. Авианосец «Форд» приближался.

Против этого у меня есть «Адмирал Кузнецов», укрывающийся в Охотском море от пепла под прикрытием наземных средств ПВО. Возможно, мне удасться сохранить этот корабль на плаву следующую неделю. Два «Удалых», вернувшихся во Владивосток, были бесполезны в наступательной роли. Все, что у меня осталось — это подводные лодки, скрытые от ярости Демона в глубоком море[16].

Ситуация с ними была неоднозначной. Американцы обнаружили и уничтожили один «Антей» после того, как российские подводные лодки раскрыли позицию, атаковав авианосец. Второй «Антей» отходил на север. «Ясень» уцелел, но действовал в режиме тишины. Они не знали, что американцы имели под поверхностью моря, но, вероятно, вели охоту стаей смертельно опасных лодок-охотников. Что делать дальше? На данный момент сражение закончилось, и его мысли устремились к операции, разворачивающейся на Каспии.

Если будет возможность, мы могли бы установить стержень, обнаруженный во Владивостоке, на подводную лодку. Тогда появиться возможность найти Карпова и всплыть, чтобы передать стержень ему. Возможно, можно было бы расположить лодку под «Кировом», чтобы захватить его и вернуть домой, но чем больше он думал об этом, тем более диким это ему представлялось. Откуда вообще было знать, что другие стержни также сработают? Но Капустин был очень уверен в себе, и откровение, сделанное им прошлой ночью, было очень убедительным.

… - Потому что, как я уже сказал, я знаю все об этих стержнях — где они были изготовлены, куда отправлены и где хранятся. И еще одно — где были добыты материалы для их производства… — Он позволил словам повиснуть в воздухе, а его взгляд приобрел дразнящее выражение.

— Очень хорошо, — сказа Каменский. — Просвети нас, Герасим.

— С изготовителем ничего необычного, — продолжил Капустин. — «Росатомика» производит значительную часть наших стержней, но я пробежался по списку материалов и нашел кое-что очень интересное. Возможно, это ничего не значит, но…

— Да, да, мы поняли. Что там?

— Материалы, понятное дело, должны иметь высокую степень чистоты, и все примеси фиксируются. Меня привлекло то, что в стержне № 25 имеет место высокое содержание кальцита и карбоната кальция.

— Не понимаю, — сказал Каменский.

— Я тоже не уверен, — признался Капустин. — Но это заставило меня проверить источники материалов. Эти стержни представляют собой стальные трубы с материалами, легко поглощающими нейтроны без реакции деления. Они содержат различные вещества, включая серебро, индий, кадмий, бор, кобальт, и целое варево элементов, о которых я даже не слышал. Американцы используют в своих реакторах что-то под названием гафний — очень редко, однако мы также экспериментировали с различными новыми веществами и сплавами, вроде титанита диспрозия. Специалисты полагают, что он имеет более высокую температуру плавления и очень стабилен, почти не образует радиоактивных отходов. Это керамический материал, своего рода спиновый лед с магнитными свойствами. И, что характерно, мне на глаза попались упоминания сильверберга. Его также нахывают исландским шпатом, потому что он был обнаружен в Исландии, где его также называют «серебряным камнем». Он напоминает кристаллы с очень интересными свойствами, не считая магнитного эффекта. Например, он расщепляет свет! Некоторые говорят, что столетия назад им пользовались для навигации.

— Навигации? — Вольский не успевал за ним.

— Да, да, — сказал Каменский. — Я слышал об этом. Викинги называли его «солнечным камнем». Даже в когда небо было полностью затянуто тучами, наблюдая за этим камнем можно было определить положение солнца. Он может поляризовать свет, даже инфракрасные лучи. По сути, это кальцит с двойным лучепреломлением. В наши дни его используют в лазерах и черт знает где еще.

— Это что-то вроде призмы? — Начал понимать Вольский.

— Скорее он производит эффект удвоения света. Луч при попадании на него превращается в два луча. Два или ничего, да?

— И он есть в стержне № 25? — Спросил Вольский.

— Да, — сказал Капустин. — В остаточных количествах по сравнению с другими материалами. Но вот в чем настоящий сюрприз. Я просмотрел данные по закупкам и узнал, где были добыты эти материалы. Эта партия поступила с объекта к северу от Ванавары, а конкретно из небольшой шахты у самой реки. — Он постучал пальцем по экрану, словно указывая место.

Глаза Каменского загорелись. Казалось, внутри у него что-то засияло, однако лицо адмирала не поменяло выражения, и было понятно, что он не понимает важности сказанного.

— Ванавара? И что за река проходит у этой шахты? — Каменский явно знал ответ на этот вопрос, так что Капустин улыбнулся.

— Я знал, что ты поймешь связь, Павел.

— Что за река? — Спросил Вольский.

— Подкаменная Тунгуска, — сказал Капустин, сложив руки и довольно ухмыляясь.

— Тунгуска? Там, где упал метеорит?

— Верно, — сказал Капустин. — Фактически, шахта расположена прямо на краю места, которое ученые определил как периметр взрыва. Они уже некоторое время ищут там какие-либо экзотические материалы.

— Интересно, — сказал Каменский. Было видно, что он о чем-то задумался. — Группа итальянских исследователей считает, что озеро Чеко является непосредственным местом взрыва, и они пытались добыть образцы с его дна. Значит, в этом стержне № 25 содержится высокий процент примеси исландского шпата из шахты около Подкаменной Тунгуски к северу от Ванавары?

— Верно, и могут относиться к тому самому таинственному объекту, взорвавшемуся над Тунгуской.

— И этот исландский шпат обладает свойством удваивать проходящий через него свет.

— Верно, — улыбнулся Капустин. — Он распределен по всему стержню в порошковом виде. Если он может разбивать световые лучи, кто знает, что он может сделать с радиацией внутри ядерного реактора?