Калки. История одного воплощения. Часть первая - Камедин Вячеслав Владимирович - Страница 14

– Сашу? – удивилась Инга, и напряженно посмотрела на любимого, который всё еще качал плотик. – Почему?

– Саша ночью Витю хотел совратить, а в душе заставил себе минет делать, – скороговоркой выпалила Вика.

– Ты чего такое говоришь? – зло шикнула Инга. – Что за ерунду несёшь, дрянная врунишка?!

– Хочешь спроси сейчас Сашу, – это был ход девочки почти что блеф. Саша мог рассказать правду, а мог и не рассказать. Вероятность была квантовая…

Девушка нервно оттолкнула «врунишку», поднялась и зашагала, виляя от того, что голые стопы тонули в песке. Вика с замиранием сердце смотрела, как влюбленные отошли в сторону, о чем-то горячо говорили. Саша виновато разводил руками…. Вика поняла, что она попала в десятку, и сейчас главное не улыбнуться победно, что очень хотелось. Потом оставив Сашу стоять на том же месте, она завиляла обратно.

– Вика, Витя, пойдемте домой. Сегодня погода не для купания!

Всю дорогу Саша плелся позади… «как побитый пёс», крутилось в голове Вики. Но дома девочку ждало нечто неожиданное…

…Вика ожидала Саша вовсе сейчас исчезнет и из жизни их, детей, и из жизни Инги. Напротив, пришли домой вместе. Инга сказала:

– Вика, нам с Витей нужно поговорить. Ты пока погуляй…

– Нет! – запротестовала Вика. – Я с Витей. Хотите говорить, говорите при мне, или… – девочка не знала, что «или». Почему-то она чувствовала, что брату грозить опасность. Не долго размышляя она бросилась и укусила Ингу за руку. Та завизжала, и Саше пришлось оттащить воинственную девчонку. Вику вытолкнули за дверь и заперли замок…

22.

Витя очнулся. Первое, что мальчик увидел, – маму, рассматривающую на столе какие-то книги. Почему-то он лежал в кровати в детской комнате. Викиной кровати напротив не было. Как он оказался дома, понять не мог. Последнее, что припомнилось – Саша выгоняет Вику и запирает дверь на замок. Потом… потом Витя, наверное, потерял сознание…

– Мам, а где Вика?

Мама обернулась. Странно, но почему-то у мамы был большой живот. Она тяжело вздохнула.

– Тебе опять снилась Вика, сыночек? – подошла мама и любя погладила ладонью сына по голове. Мальчик не понял вопроса, и поэтому не спешил отвечать. Он шарил взглядом по комнате: чудно, но сразу бросилось в глаза, что нет ни одной вещи сестры.

– А.. а мы когда приехали, вчера?

– Откуда, Витюш?

– Из Морскогорска.

– Откуда, откуда? – улыбнулась Софья Петровна.

– Из Морскогорска. Ну, это поселок в Крыму, где твоя сестра живёт…

– Сестра? – удивленно посмотрела мама и опять подошла к книгам, аккуратно придерживая живот. – Ты… (женщина старалась говорить тактичнее, как её учил Андрей Александрович)… ты видел мою сестру. А… а как её зовут?

– Инга! Ты же, мам, сама знаешь. Она живет в Морскогорске, у нее парень Саша, он альпинист…

– Да-да, – сказала мама, листая какую-то книгу. – Витя, мы вчера с тобой говорили, придёт Андрей Александрович, психолог. Он хочет с тобой побеседовать. Ты пожалуйста, сейчас прими душ и оденься.

– Психолог? А зачем? Мам, а Вика осталась там, в Морскогорске? Да?

– Да, сыночек, – с тяжелым сердцем сказала мама.

– А папа? А где папа?

– Папа, у себя. Пришел дядя Игорь…

– Я пойду с папой поболтаю… – уже вскочив, направился мальчик, но мама поймала за руку.

– Погоди. Ты же знаешь, когда приходит дядя Игорь, они с папой закрываются в кабинете, и папа сердится, если беспокоят…

Мальчик снова удивился, раньше никогда такого не было, чтобы папа закрывался с каким-то мужчиной…

Витя искупался, позавтракал, и оделся. Зачем придет психолог, было не понятно, но мама туманно на все вопросы отвечала. Ну… ну, наверное, что-то со школой. Там всегда надоедали эти психологи, вечно какие-то тесты. Быть может, придумали еще и на каникулах ходить… Блин, как скучно без Вики. Позвонить надо хотя бы, узнать, как дела… Витя долго искал в контактах памяти телефона номер сестры, но так и не нашел. Видимо, случайно удалил.

– Мам, дай мне свой телефон, – подбежал он к Софьи Петровны, которая пыхтя с трудом стояла у плиты, всё придерживая живот. – Я хочу Вики звякнуть. А то на моем номер стерся…

– Витя, боже ж ты мой, да нету никакой Вики, не было никакой Вики, – не сдержала обещания данное Андрею Александровичу Софья Петровна, не травмировать лишний раз мальчика. Но эти фантазии с несуществующей сестрой её пугали. Фантазии, токсикоз, нервы… как держать обещание?…

23.

Тринадцать лет назад Софья забеременела. Вадим, студент тогда еще филфака на четвертом курсе, сразу предложил руку и сердце. Он тогда был очень влюблён. Перевёлся на заочное отделение и устроился на работу. Вернее, ему помог отец устроиться на работу в прокуратуру. Отец тогда работал в мэрии крупным чиновником. Вскоре молодые узнали, что у них будет двойня – мальчик и девочка. Имена сразу подобрали – Виктор и Виктория, чтобы дети их были успешными, завоевывали этот мир. Беременность протекала нормально. Софья и Вадим уже готовились к рождению, накупили всего и голубого, и розового. Роды начались день в день, как назначили врачи. Акушер был опытный… И не понятно, что и случилось, но девочка умерла через три часа. Виктор (победитель) остался один. Софья тогда на удивление пережила это событие более-менее, нужно было растить мальчика. А вот Вадима надломило. Он очень хотел и мальчика, и девочку. Полгода пил, потом лечился от депрессии. В психиатрической клиники у него был роман с одним мужчиной… Через три года только вернулся к нормальной жизни. Семейная жизнь стала потихоньку налаживаться. Вадим стал помощником прокурора. К Софье и сыну относился с трепетом и много денег тратил на их счастье. С одним только Софья долго не могла смириться, но приняла в итоге как есть. Иногда Вадим встречался с Игорем, тем мужчиной, с которым они вместе были в клинике. Тот тогда проходил лечения от нервного истощения после защиты докторской диссертации. Недавно Софья вновь забеременела…

– Полагаю, у вашего сына фантомные воспоминания на фоне стресса, – сказал психолог, выслушав Софью, когда она пришла на днях к нему. – Понимаете, то, что вы сейчас ждете ребенка, могло спровоцировать утробные воспоминания. Не удивляйтесь, тому, что я сейчас скажу. У каждого человека есть память обо всем, что происходило в утробе и… даже более того, до момента формирования плода. У нас есть память даже сперматозоида и яйцеклетки. Но она настолько недоступна сознанию, что открывается только в очень специализированных техниках гипнотерапии. Так вот. Я полагаю, стресс от осознания, что мама беременна, открыла доступ к тем ощущениям, когда мальчик находился с сестрой. Причем в раю, в идиллии утробы, где царит только беспредельная любовь. Эти воспоминания сейчас ожили, и мозг никак не в силах принять утрату. Он проецирует фантомного близнеца на реальность, потому что отказаться от любви сестры не в состоянии. И ещё вынужденная ваша отчужденность из-за беременности как бы обделяет его любовью, что еще больше заставляет бежать к любви сестры. Сейчас сестра реальна, поскольку она рядом в утробе, а мальчик защитился от стресса тем, что символически вернулся в утробу. И живет там с сестрой…

– А как быть? – растерянно смотрела Софья.

– Пока только ждать. Ждать ваших родов. У вас девочка? (Софья кивнула). Ждать, как примет он новорожденную сестру. И постараться воссоздать ощущение безопасности, утратив которые он убежал к фантомному близнецу…

24.

Какая-то странность творилась вокруг, думал Витя. Мама говорила, что Вики нет и никогда не было. И, более того, разговор о том, что Вики не существует, по словам мамы, у них частый. Якобы мальчик иногда даже спорил, утверждая обратное. Ничего подобного Витя не помнил, и то, что сестра плод его воображения он слышал впервые!

В прихожей послышались голоса: мамин и незнакомый. Мама говорила:

– О! Вы сегодня так забавно оделись…

– Я всегда вношу нотку игры в работу, – отвечал незнакомый.

Витя был на кухне, обдумывал «эту нелепость», которую ему сейчас навязывали. Поставив на стол недопитый кофе, мальчик поднялся, заинтересовавшись, кто же пришел. Выйдя в прихожую, он оторопел и в ужасе попятился…. Он увидел ЕГО. Мужчина был очень странно одет. Можно было подумать, что в пространстве прихожей вход во временной туннель. И открылся портал в какой-нибудь тридцатый или двадцатый год прошлого века. В кирзовых сапогах, в галифе, в гимнастерке и буденновке с синей звездой. Подпоясан был кожаным широким ремнем и помочами крест-накрест. На одном боку весела шашка, на другом кобура от маузера. Огненно рыжий с веснушками. Возраст было не угадать из-за маленькой бороды.