Выбор Шатеры - Ясинская Яна - Страница 23

Ледяной ветер пронизывает насквозь, но я не чувствую холода. Я сейчас вообще ничего не чувствую. В голове пульсирует лишь одна мысль: надо как можно быстрее избавиться от тела, иначе нас самих отправят к Отару. Что-то подсказывает мне, что дэус Карл с удовольствием лично свернет мне шею, если узнает, что я убила одного из его воспитанников. И попробуй доказать Верховному Воину, что не я продырявила парню горло, а дред сделал это сам. Все равно не поверит.

Мы с трудом вытаскиваем тело на обледенелый балкон. На наше счастье, окна спальни выходят на обрыв. Смотрю вниз, на бушующие волны Северного океана. Высота такая, что тут же отступаю назад. Ненавижу высоту.

— Они будут его искать! — В голосе соседки отчетливо слышатся нотки приближающейся истерики. — Воины куда ценнее шатер. Нас обеих убьют! Нас точно убьют!

— Заткнись. Истерить будешь потом. Лучше помоги его поднять.

С грехом пополам нам удается затащить мальчишку на перила. Тяжелый, сволочь!

Переглядываемся с Мэд, а затем, не сговариваясь, сбрасываем труп в бушующую бездну.

Отступаем. Вновь переглядываемся.

Так же не сговариваясь, бросаемся в ванную, хватаем тряпки и начинаем с остервенением оттирать кровь: с пола, со стола, с балкона, с перил. Когда от кровавых пятен не остается и следа, Мэдлин бросает хмурый взгляд на меня. Подходит к столу, достает коробку с какими-то бутыльками и бинтами.

— Садись.

Понимаю, что она хочет сделать. Послушно плюхаюсь на кровать. Мэд осматривает мой разбитый нос, вытирает кровь, делает примочки. Затем бежит на балкон, набирает в платок снега. Кладет мне на лицо обжигающе холодный компресс.

— Не сломан вроде. Но синяк все равно будет.

— Скажем, что в ванной с непривычки поскользнулась и упала.

— Так нам и поверят!

— А чему им тогда верить? Что дред воина послушался мыслей какой-то девчонки и перерезал своему хозяину горло?

Мэдлин хмурится. В моих словах есть разумное зерно.

— Как ты это сделала? — наконец, не выдерживая, интересуется она.

Отвечаю честно:

— Не знаю.

— Ты его тоже выбросила?

— Конечно. Зачем он мне? — вру я.

Что я, дура — избавляться от оружия, живя в таком неспокойном местечке? А что, если завтра ночью еще один незваный гость объявится?

Переглядываемся. Мэд делает вид, что верит мне. Молча ложимся спать, будто ничего и не было. Вот только заснуть я больше не могу. Меня всю трясет. На всякий случай сжимаю дред, который держу под подушкой. Силы окончательно оставляют. Хочется плакать от страха и одиночества, но я сдерживаюсь. Потому что понимаю — слезы ничем не помогут. До меня начинают доходить слова Акрабы. Руар действительно оказался не сказкой, и в этой несказке мне придется теперь жить.

Утро выдалось на редкость жизнерадостным. Яркие лучи звезды Сатаба разливаются на чистом синем небе. На удивление тепло. Неужели наконец-то пришла весна? Невольно задумываюсь, как далеко Руар расположен от Катара. Возможно, именно потому погода здесь значительно мягче и приятнее, чем в моем Богом и Отаром забытом поселении.

До сих пор гадаю, забрался ли тот парень к нам ночью по своей инициативе или его кто-то подослал. Уж лучше бы он сам, потому что в противном случае есть все шансы, что моя жизнь в Руаре будет насыщенной, но очень короткой.

Как я и подозревала, переполох начинается сразу после завтрака, когда наставники недосчитываются одного из учеников-воинов. Мэд тоже заметила нервную беготню в касте воинов. Украдкой переглядываемся и тут же отворачиваемся друг от друга. Странно, но за одну ночь мы научились с соседкой понимать друг друга без лишних слов.

На людях мы с Мэд почти не общаемся. Впрочем, в комнате наше общение многословным тоже не назовешь. Каждая из нас вновь сама за себя.

Сегодня у меня первые занятия. Наставница, строгая и чопорная шатера в возрасте — дэуза Кэролайн, опрашивает меня на предмет моих знаний. Пытается определить, в какую группу шатер можно направить. Отвечаю рассеянно — мысли заняты другим: доживу я до завтрашнего дня или нет? Чуть позже понимаю: зря я так поверхностно отнеслась к опросу и сдуру выложила все, что знаю. А знаю-то я, как выяснилось, немало!

Наш сосед, отец Марк, до того как принял сан, был на Земле профессором. Поэтому у него даже в Катаре имелась прекрасная библиотека, которую я перечитала от нечего делать раза два. Кроме того, священник с удовольствием, когда выпадало свободное время, занимался со мной и Анигаем. Братец, конечно, всегда отлынивал от уроков, предпочитая шляться с катарскими мальчишками по рынку, приворовывая там чего-нибудь. А мне, наоборот, нравилось учиться. Когда в Катаре появился Эван, мне позволили присутствовать на его занятиях, как правило, проводившихся дистанционно. Их вели разные преподаватели. Они общались с мальчишкой-альтаирцем через большой экран, висящий на стене классной комнаты. Так что неудивительно, что в голове скопилась куча разрозненных знаний. Если прибавить сюда еще мою склонность к языкам — знаю межлингву, язык землян (особенно матерный), вдобавок вполне сносно изъясняюсь на альтаирском (спасибо Эвану), — то становится понятно, почему дэуза Кэролайн выходит из класса в полной растерянности, не зная, что со мной делать.

Когда работаешь в одном и том же месте долгие годы, рано или поздно жизнь превращается в рутину. Этого не избежать, даже если ты Верховная Ведунья. Ученики, как правило, походят друг на друга. Их жизни и судьбы повторяются. Редко, когда встречается что-то по-настоящему интересное. Что-то выбивающееся из привычной рутины.

Что-то или… кто-то.

Адамаск.

Странная. Очень странная девочка. По-своему забавная. Сама того не подозревая, новенькая стала для Верховной Ведуньи глотком свежего воздуха, неким развлечением, позволяющим разнообразить однотипные дни Руара. Пожалуй, именно в свежести, что Адамаск привнесла в ее жизнь, и крылась истинная причина покровительства Глэдис. В противном случае Аду можно было просто запереть в одной из подземных камер Руара до нужного момента, а когда девочка выполнит то, для чего изначально и предназначалась, пустить ее в расход.

Но, на счастье Адамаск, она показалась весьма интересной Глэдис. Именно поэтому, к великому недовольству дэуса Карла, и не только его, Верховная Ведунья весьма открыто взяла строптивую девчонку под свое крыло.

— Я не знаю, что делать с девочкой, Глэдис! — докладывает дэуза Кэролайн. — У нее явно не дарийское образование. Оно вообще не женское! Ощущение, что ее воспитывали как мальчишку-землянина. Адамаск знает такие вещи, о существовании которых женскому уму и подозревать не положено! Она изучала геометрию! Физику! При этом у девочки весьма поверхностные знания истории Дарийской династии! Она представления не имеет о придворном этикете и прочих основополагающих дисциплинах, изучаемых шатерами на первом уровне. Я в растерянности! Я не знаю, на какой уровень ее определить.

Глэдис хмыкнула. Надо же! Девчонка оказалась полна сюрпризов! Это какие надо иметь мозги и тягу к знаниям, чтобы умудриться получить весьма неплохое образование, находясь… Подумать только! В Катаре! Там же даже начальной школы нет! Дэуза Кэролайн, как и все остальные преподаватели, видимо, еще до конца не поняли, что в их руки попал весьма необычный ребенок.

— Вот и займись этим, Кэролайн. Заполни пробелы. Пусть пока побудет на индивидуальном обучении. Как только знания Адамаск выровняются, отправишь к ровесницам-шатерам.

Дэуза Кэролайн едва заметно стискивает тонкие губы. По ней заметно: она явно не в восторге от приказа Глэдис, но перечить Верховной Ведунье — значит рисковать жизнью. Потому шатера-наставница лишь склоняется в покорном поклоне.

— Как скажете, дэуза.

Что ж, если Глэдис хочет сделать из девочки шатеру, она, Кэролайн приложит массу усилий, но… Вот уже полвека, как она является Верховной наставницей для шатер и успела неплохо изучить человеческие души, страсти, порывы. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: этот ребенок уже не поддастся воспитанию, девочка слишком хорошо знает, что такое свобода. И любит ее. А значит, из новенькой никогда не выйдет путной шатеры. Легче уж сразу сделать ее серой прислужницей, потому что рано или поздно тем дело и кончится.