Сексуальный плен ( ЛП) - Уайлдер Джасинда - Страница 9

Он называет меня «любимой» по-итальянски. Он смотрит на меня с обожанием, светящимся в глубине угольно-черных глаз. Он касается меня так, словно я ― произведение искусства, скульптура, созданная Господом только для Луки, для него одного.

И так оно и было.

Он почти заставил меня вновь поверить в Бога, хотя я перестала давным-давно.

Он любит меня.

А я люблю его.

Я пишу эти строки под молчаливое покачивание вагона поезда. Еще один поезд. На этот раз из Флоренции в винодельню в Тоскане. Зачем я еду в Тоскану? Чтобы найти Луку.

Он не сбежал, как я, но он внезапно ушел.

Я сошла с поезда во Флоренции и практически побежала к дому его родителей, чтобы найти его и рассказать все новости. Я ворвалась во двор через калитку, выкрикивая его имя. Во дворе было пусто и тихо.

Я остановилась, смутившись. Он сказал, что будет здесь, когда я вернусь, сказал, чтобы я ждала его. Перед отъездом я позвонила ему из отеля и сообщила время приезда поезда.

Так где же он?

Я зашла на кухню и увидела за столом Доменику, пьющую кофе и раскладывающую пасьянс. Я налила и себе чашку, добавила сахара и села, сгорая от гнева. Мое дыхание, видимо, помешало пасьянсу Доменики, и она раздраженно на меня посмотрела, но затем увидела мой печальный взгляд.

— Его вызвали на работу, дитя. Там что-то случилось в одной из… Этих, ох, Матерь Божья, как там… Винных? Нет. Где делают вино. Не могу вспомнить подходящее слово. Но он поехал туда. В Монтепульчано. Сказал, что вернется через несколько дней.

— Винодельня, — сказала я.

— Да, именно. Спасибо. Так вот, пожалуйста. Не волнуйся. Расслабься и выпей еще кофе. Помоги мне приготовить ужин. Поиграй со мной в карты. Глазом не успеешь моргнуть, как он вернется.

Я покачала головой.

— Нет, Доменика. Я не могу ждать. Мне нужно с ним поговорить.

— Да? — Доменика не оторвала взгляда от карт, но я чувствовала, как в ней нарастало любопытство.

Почему-то я решила ответить ей по-итальянски.

— Io lo amo (Я люблю его).

— Я знаю, figlia (дочка), — сказала она. — И он тебя тоже.

Figlia. Дочка. Мои глаза загорелись от того, как она это сказала.

— Ну, я никогда не говорила ему, что люблю. Мне нужно его увидеть.

Доменика подняла взгляд с карт и улыбнулась мне. Она вышла из-за стола, подошла к шкафу в углу кухни, полному всякой всячины, самому обычному собирателю хлама. Она рылась в нем, пока не нашла конверт, полный брошюр, и пролистала их в поисках нужной.

— Думаю, он поехал туда. Если нет, там тебе подскажут, где он. Доменика протянула мне яркий буклет из блестящей бумаги, сложенный втрое, с надписями на итальянском. На обратной стороне я увидела адрес, записала его и поблагодарила Доменику. Я переоделась в чистую одежду, и, отправившись обратно на вокзал, купила там билет на поезд.

И вот я уже почти приехала, поезд подходит к станции. Сердце уже ушло в пятки, в животе порхали бабочки, хоть я и понимала, что нужно еще найти винодельню, а там его может не быть.

Сейчас четыре часа утра, и я не могу уснуть. Голова идет кругом, как раньше поговаривал мой дед.

Пока я пишу, меня мутит, у меня дрожат пальцы и колотится сердце.

Я сказала «да».

Черт. Сдай-ка назад, Делайла. Расскажи все с самого начала. Когда рассказываешь историю, она становится настоящей. Это помогает успокоиться и справиться с эмоциями.

Лука похрапывает рядом. Но даже сейчас, во сне, он развернулся так, чтобы обхватить рукой мое бедро. Не могу не улыбаться, когда вижу его отблеск счастья на спокойном лице.

Значит, все в порядке.

А теперь вернемся к началу.

Я вышла из поезда с сумкой через плечо. Ослепительный блеск тосканского солнца заслоняли темные очки. На станции я спросила, как добраться до винодельни, мне ответили, что лучше будет взять в аренду машину и дали адрес ближайшего пункта аренды.

Добравшись туда, я обнаружила, что у них нет машин. То есть, нет машин, которые я бы смогла водить. Дело в том, что я не умею водить механику, а все их машины были как раз с механической коробкой передач. В итоге я арендовала «Веспу» — что-то среднее между скутером и мопедом. Несмотря на то, что она была младенчески-голубого оттенка и явно практически моей ровесницей, она ехала. У меня была всего одна сумка, которую я примотала к сиденью позади себя потрепанным тросом, который мне также одолжили в агентстве. Там же мне объяснили куда ехать дальше.

А вот насколько далеко винодельня находится от деревни, мне никто не сказал. Может, не так уж и далеко. Может, я просто нервничала, да еще и черепашья скорость «Веспы» подливала масла в огонь. Честное слово, эта штука ехала ненамного быстрее моей обычной пешей скорости. В любом случае, у меня было ощущение, что я еду целую вечность.

Вокруг было невероятно красиво. Италия в своем совершенстве. Живописные холмы, аккуратные ряды виноградных лоз, теряющихся за горизонтом. Яркое солнце, голубое небо, облака, точно из мягкой ваты. Жарко, но не до изнеможения.

После того, как я час с лишним каталась по извилистым дорожкам на престарелом скутере, мне удалось найти основное здание винодельни. Пожилой мужчина наткнулся на меня, беспомощно тыкающейся между рядами пыльных винных бутылок, с этикетками и без.

— Чем я могу помочь? — медленно по-итальянски спросил он.

— Да, — сказала я куда более будничным тоном, — я ищу Луку. Мне сказали, что он может быть здесь.

— Луку? — Старик нахмурился и потер верхнюю губу шишковатым пальцем. — Ах, да, да, Лука. Он где-то тут. В винограднике, я думаю. Вон там.

Он махнул в сторону холмов.

— Можете подождать его здесь. Это будет проще, сами понимаете. Поля-то огромные. Он где угодно может быть.

— А что он делает?

— Делает? Ох, я понятия не имею, будьте уверены. Что-то важное. Он ведь совладелец, в конце концов.

— Совладелец? Я не знала, что ему принадлежит целая винодельня.

Старик пожал плечами.

— Не полностью. Это как-то по-новому зовется. С виноградом или с расчетами была какая-то проблема, наверное. Не знаю. Подождите здесь, если хотите. Я могу налить вам немного вина. Или можете пойти осмотреться. Оставьте здесь свою сумку. Не волнуйтесь за нее. Тут все равно только я.

— Я пойду посмотрю, — решила я, оставляя сумку на стойке.

Старик снова пожал плечами, взял сумку и убрал ее подальше от глаз. Затем он помахал мне и куда-то поковылял.

Я направилась в сторону полей, которые тянулись по всем направлениям так далеко, что краев не было видно. Мне стало сложно ориентироваться в окружающем пространстве. Я шла уже минут десять, над моей головой кружили птицы. Не было слышно ничего кроме их пения и легкого шелеста ветра.

И вдруг я услышала его голос. Я увидела, что он осматривает участок с виноградной лозой, на которой видимо завелся какой-то паразитирующий жучок. На беглом итальянском Лука что-то говорил мужчине, стоявшему рядом. Этот мужчина выглядел на пару лет старше его. Я наблюдала за ними на расстоянии полуметра. Оба мужчины, казалось, о чем-то страстно спорили, и мне не хотелось им мешать.

Позади залаяла собака, испугав меня. Обычно я не то чтобы боюсь собак, но и любви к ним особой не испытываю. Я закричала, подпрыгнув в воздух сантиметров на тридцать. Обернувшись, прямо перед собой я увидела пса размером с небольшую лошадь, из пасти которого свешивался язык. У собаки были огромные словно кинжалы, клыки, а ее лапы были такие же большие как суповые тарелки. Там, где по идее должны были располагаться ее когти, находилось что-то подозрительно похожее на несколько остро заточенных мечей. Затем она опять залаяла, громко настолько, чтобы меня оглушить. Моему взгляду открылась пасть полная зубов, из которой вываливался длинный розовый язык. От этого казалось, что она мне улыбается. Ее зловонное дыхание попадало мне прямо на грудь. Да, это животное было настолько большим, что даже сидя, ее голова находилась на уровне моей груди.