Выбери любимый жанр

Стриптиз (СИ) - Бирюк В. - Страница 3


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

3

Калауз и раскатал губёнки свои — выставил мыто на вывоз хлеба. Заград. пошлины. Экая глупость, несуразность и нарушение техники охраны труда. Как заглядывать в ствол заряженного орудия, дёргая за шнурок.

В Рязани — «калаузнуло».

«Мы мирные люди, но наш быр-ныр-поезд…».

Одним княжеством на «Святой Руси» меньше стало. Князь Калауз освободил занимаемую им административно-военно-наследственную должность. В связи с внезапной и скоропостижной смертью. Себя, глупого, и всего своего семейства.

— Ах-ах! Кара божья за грехи наши человеческие! Помолимся же, братие!

И все — прослезились.

Вакансия была занята моим другом-приятелем (ежели таковое может быть позволено сказать о русском князе) — Живчиком Муромским.

Главный хозяин здешних мест — Андрей Юрьевич Боголюбский, князь Суздальский, он же — Китай Бешеный, немедля кинулся в Рязань. Стричь купоны и снимать пенки.

С моей, между прочим, работы.

Но я не жадный.

А мне привалило счастье. В форме Бешеного Феди — епископа Ростовского Феодора. Которого я… имал. С боем. И казнил. По суду. Гильотиной. Поскольку такой мерзости по земле ходить… «лишний в реале».

Андрей чего-то унюхал и прислал ко мне своего старшего сына Изяслава. С дружиной.

«Жареным запахло» так, что я даже и поинтересоваться забыл: а в чём, собственно претензии? «Какие ваши доказательства?». — Сходу организовал Изяславу «шемаханскую царицу».

«Его за руку я взял,
Порно-сценку показал.
И потом, в полночи ровно
Приневолил безусловно».

Вынес помороки, набекрень с разбрызгом. Вплоть до самоубийства семнадцатилетнего парня.

При всех моих талантах перевоплощения, лицедейства и скоморошничества… Не, «шемаханскую царицу» сам… не.

Картинка, показанная Изяславу, не была, как может кому-то показалось, чистой случайностью.

* * *

Как говаривал один мудрый человек по поводу американских вестернов, заполонивших европейские кинозалы между мировыми войнами:

— Я могу поверить, что хорошенькая девушка в полном макияже и городском платье оказалась в каньонах Дикого Запада, и сорвалась с тропинки в бездонную пропасть. Я могу поверить, что именно в это мгновение там проезжал красавец ковбой, который, без всяких задних мыслей, кинулся на выручку и, в самый последний момент, поймал бедняжку над отвесным обрывом. Но вот что рядом оказался кинооператор с заряженной и работающей кинокамерой… нет, поверить не могу.

Здесь — «кина нету». Нет средств фиксации изображения. Ближе — театр, спектакль, балаган, самодеятельность. Кино можно и назавтра показать, в театре — каждый день надо что-то новенькое.

* * *

Актриса, «прима» прошедшего «спектакля для взрослых», пришла требовать свой гонорар.

Бенефициантка, факеншит!

Софочку я использовал «втёмную». Никакое силовое воздействие, вообще — принуждение, для этой… актёрки нельзя было применять. Только — словами. И ни слова лжи!

— Забота у меня ныне, тётушка. Мнится мне, что Сухан, мертвяк мои ходячий — задурил. По нему не видать, но по нему и вовсе ничего не видать! Мара, похоже, ему надоела. А такому-то мужику без этого, сама понимаешь…

— Тю! Так он же мертвяк! Прикажи — пусть в кулачок. Или ещё какое «дупло на ёлке» сыщет…

— Говоришь, а не понимаешь! Это ж мертвяк! Души-то нет! Как с такого приказа бездушье его может уелбантуриться да вспзд… Мда. Одному богу известно.

— Тебе что — в городке давалок мало? Вели — десяток твоего мертвяка обслужит. Да мне наперёд скажи — глянуть хочу. Интересно как он это дело… Бабы такие страсти сказывают… Брешут, поди, дуры.

— Тут дело такое… Приказать-то можно. Только все бабы Мару боятся. Вдруг заклятие наложит? Наколдует, что б заросло всё гладенько. Дуры, конечно. На такое заклятие даже и у Мараны силов не достанет. Но страх бабский — есть. А Сухан — он же мертвяк! У него ж чуйка… ого-го! Это нормальному мужику — лишь бы ляжки в стороны и дырка на месте. А он-то — бездушный. Ежели и вторая душа со страху ни жива, ни мертва — ему как? Прикинь-ка как Мара его к себе привязала — всех трусих пуганула. А мужик-то справный, гожий. Ты-то как, смелая? Поджилки не трясутся? Опять же — тебе самой посмотреть охота. А не лучше ль — и попробовать? Тебе — забава, мне — забота долой. Жаль будет, коли доброго слугу потеряю. По пустому, считай, поводу.

Софья, к этому времени, переругалась со всей верхушкой здешнего женского общества. Её привычка к первенству вдруг натолкнулись на другие яркие личности. Рассказывать о том, что она — бывшая княгиня Суздальская, бывшая монахиня Ростовская — не рисковала. Имена — «Улита», «Кучковна» — не звучали. А «Софья», «Софочка» — имя, принятое при постриге — не связывались с общеизвестной персоной.

Тень Боголюбского, его возможной мести заставляла вести себя тихо. А норов, выработанная годами привычка повелевать — не давали.

Я представил её как полонянку из сгоревшей Москвы, взятую мною для услужения в долгом путешествии. Это было подтверждено позднее и пришедшими с Кастусем литвинами. На ложе к себе я не звал, слугам мять запретил. Такая… холопка общего пользования ограниченного применения. Хозработы на подхвате. Статус неясный, но низкий, в шешнадцатом ряду.

Пребывать в таком состоянии она не то чтобы не хотела — просто не могла. Чудо-стиральные машины, возле которых она покрутилась в кучах грязного белья, в холодной и горячей воде, её не вдохновили. Сменила несколько мест в моём большом хозяйстве, чудом проскочила мимо кнута с последующими «кирпичиками», попала в «теремную дворню». Хотя терема у меня ещё нет. Сумела проявить себя:

— А вот слыхала я, что у княгини Суждальской в тереме кафтаны иначе шьют. Запошивочным швом, говорят.

* * *

Русские аристократки довольно много занимаются хозяйством. Не всяким. Но шитьё — обязательно. Понятно, что покои боярыни или княгини — не швейная фабрика. Но уметь и понимать — должна каждая. Вообще — всякая женщина на «Святой Руси» сама вышивает своё приданое. Почти все — полностью обшивают свои семьи.

Шитьё — одно из основных времяпрепровождений аристократок. Чуть выдалась свободная минутка:

— На! Штопай!

Или там, вышивай. Безделье — грех, женщина должна быть круглосуточно занята полезным и богоугодным трудом. Крестьянка может хоть корову подоить или двор подмести, аристократке постоянно — «на иглу!».

Распространённость «швейности» не только нашла выражение в массе обычаев, пословиц, касающихся самого ремесла, но и подвинула нормативы православия. Тот же «Домострой», как и более древние «умные книги», требует не пускать женщину к окну. Ибо будет сиё способствовать греховности. Ибо женщина, в силу мелкости ума своего, будет постоянно увлекаема уличной суетой и беспорядочностью в ущерб праведным трудам и молитвам. Но окошко — основной источник освещения в домах. И женщине запрещается обычаем садиться перед окном, «дабы любытствованием бездумным диавольским попущением смущена не бываема была», но можно рядом.

Формально — на лавке у стены, к окну спиной или боком. Рукоделье освещено. А что на улицу глянуть — только голову повернуть…

Лавка, расположенная ближе к естественному источнику света — женская. Сидеть на ней мужчине — постыдно. Девушки у окна высматривают женихов, поэтому «сидеть под окном» значит «уподобиться женщине», а в свадебных песнях — «быть невестой».

* * *

Новая одежда — форменные кафтаны — вызвала бурные споры между моими мастерицами. Один кафтан построить — искусство, пару сотен — производство. Сшила да распорола — не пройдёт. Нужна технология. Массовая, простая, однонаправленная.

Об особенностях средневекового рынка, о ремесленном производстве — я уже… с разных сторон и неоднократно.

3

Вы читаете книгу


Бирюк В. - Стриптиз (СИ) Стриптиз (СИ)
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело