Шёпот (СИ) - Скиба Сергей - Страница 14

Что мне оставалось? Я неуклюже поднялся, шатаясь залез в нору и, стараясь не встретиться с дочерью глазами, отдал упырю пайку. Благо хоть воду он не требовал.

Всё время до следующей кормёжки, глядя как вертится в голодном полусне мелкая, я не сомкнул глаз, мечтая как разрываю жирдяя голыми руками. Но мечты обычно остаются лишь мечтами. Пришлось несколько поостыть, чтобы не натворить глупостей.

Утреннюю пайку полностью отдал дочери. Впрочем, она вернула мне почти половину, уверяя что наелась и больше ей не лезет. Так прошло ещё сколько-то суток.

Иногда нас угощала бабулька живущая немного правее. Толстяк почему-то её не трогал, первые два дня. Но потом голод таки взял верх и он доклепался и до старушки. Никто из окружающих ей не помог. Я может быть и вступился бы, при других обстоятельствах, если бы был один, а так безопасность дочки важнее.

Впрочем, бабка оказалась не лыком шита. Подняла хай, врезала толстяку сумочкой из красной кожи по харе, царапалась, кусалась, даже плевалась пока он вытаскивал её из норы. В конечном итоге это ему надоело и он приложил женщину головой о пол.

Когда толстяк ушел она так и не поднялась, только постанывала. Я помог ей забраться в нору, а часа через два шестиугольное отверстие в котором обитала бабка схлопнулось будто его и не было. Похоже старушка умерла и автоматика закрыла лишний СОТ похоронив женщину в своем стальном нутре.

Самое страшное — я заметил что слабею. Если вначале постоянное сидение на заднице выводило из себя — хотелось двигаться. То теперь недолгая прогулка по коридору быстро изматывала. Ещё неделя такого питания и я не смогу подняться на ноги.

Два милых соседа мрачно поглядывают в мою сторону голодными глазами и шепчутся, ждут пока окончательно ослабею чтобы заделить мою пайку. Если я слягу Дашка тоже не выживет в этом долбанном отстойнике с такими-то мразями. Нужно что-то делать и быстро, пока ещё есть силы. Я и так уже насмотрелся как взгляд мелкой постепенно теряет озорство и тускнеет, а голубые глаза всё больше становятся серыми. Если уж подыхать то быстро и весело.

Задумчиво вытаскиваю ремень из штанов. У меня три совершенно одинаковых костюма. Обычно один в химчистке, один в запасе и один на мне. Это форма — шеф заказывает в ателье однотипный наряд для всего персонала, чтобы мы выглядели безликой массой вокруг клиента. Я как-то привык не покупать себе одежду, зачем если есть халява? Тем более качественно пошитая и из хорошей ткани, а потому всегда хожу в рабочем костюме.

Обычно начальник не тратиться на бессмысленные вещи, но одна страсть его постоянно подводит — оружие. Любое — огнестрельное, холодное, метательное. Вот и сейчас в пряжке ремня замаскирован тычковый нож. Его даже в аэропорту не обнаружили, правда под аркой металлоискателя ремень пришлось снять, но осмотрев его, таможенник ничего подозрительного не нашел.

Сам по себе нож с перпендикулярной рукоятью спрятанный в штанах вещь бесполезная, если вы конечно не разделываете каждый день шкуры убитых на охоте медведей. Не представляю как этот полуштык можно использовать для самозащиты, если вытаскивать из пряжки хлопотно и долго. Короче бездарно потраченные деньги, но шеф брал ремни оптом и небольшой фетиш ничего ему не стоил.

Я повертел клинок в руках — рукоять неудобная, лезвие короткое, заточка только по одному краю. Фигня, детская игрушка. Даже зарезаться проблематично. Однако, это всё что имеется. С голыми руками я толстяку точно не соперник. Блин, куда же его резать-то, а? Слой сала что покрывает жирдяя значительно толще длинны лезвия.

Может ну его? Проживём как-нибудь… Нет, косые взгляды соседей не оставляют свободы выбора. Или драка и быстрая смерть, или медленная агония и опять же смерть. Но в драке хоть есть шанс выжить. Кстати, на зоне умельцы убивают друг друга заточками из ложек, чем я хуже? Если медленно загнусь и мелкая останется тут одна… Или ещё хуже — о голода буду не в силах подняться… Я помотал головой отгоняя мысли о том что могут с ней сделать помимо отнятия еды. Как назло пакостные мысли всколыхнулись все разом.

Так, блин, всё! Убью всех — и толстяка, и двух пи… эмм… милых парней напротив, и вонючего деда если придётся.

— Дашуня.

— Что?

— Когда этот толстый дяденька снова придёт, отвернись пожалуйста к стене и закрой уши.

— Ты же не будешь с ним драться? Он такой большой. — Округлила глаза мелкая. И добавила состроив честный взгляд. — Я совсем не хочу есть. Правда, правда.

В этот момент в животе у неё заурчало и я понял что наверное смогу даже загрызть дурно пахнущего дедушку не помогая себе руками. В конце концов пусть мы лучше погибнем от рук жирного урода, чем возможные альтернативы.

В ожидании начинаю остервенело тереть лезвие ножа о мягкую поверхность стены, может хоть немного заострится.

* * *

Толстяк пришел вовремя. Как обычно протянул руку. Я сделал вид что не заметил.

— Эй. — Толкнул он меня в плечо.

— Ой, мистер. — Пискляво выдавил я. — Извините, но дочь была так слаба и так просила есть…

— Что? — Мощные руки ухватили меня за грудки и легко приподняли.

Так легко что я даже засомневался, а стоит ли продолжать. Парень не только пухлый, но и здоровый. Без напряжения поднять на бицепсы восемьдесят килограмм может далеко не каждый толстяк.

— Я тебе говорил не злить меня. — Его взгляд переместился мне за спину и я понял что он смотрит на жмущуюся к дальней стене Дашу.

Мои сомнения сдуло решимостью, словно свежую пыль порывом яростного ветра. Между безымянным и средним пальцем блеснуло лезвие. Я ударил в шею, туда где должна быть сонная артерия. Под складками кожи точное место не определить, а потому я не проворачивал нож в ране, а бил несколько раз, может хоть один попаду.

Жирдяй гнусно заулыбался глядя на мои потуги его достать. Только после третьего удара он понял — что-то не так, слишком неприятно и болезненно для обычного удара кулаком из неудобной позиции. Толстяк отбросил меня как куклу и схватился за шею. Я врезался в стену и с облегчением заметил как сквозь его пальцы толчками вырывается алый фонтанчик. Попал! Слава Богу… Эм… Прости Господи! Но лучше он, чем я и Даша.

Не смотря на хлещущую кровь толстяк никак не падал. Тупо переводил взгляд с меня на свою гавайскую рубаху залитую алым. Потом взревел, повернулся к моей норе, нагнулся и полез внутрь. Сука! Я бросился на него как таран, но с тем же успехом мог биться о стену. Толстяк продолжал забираться всё глубже. Скоро он дотянется до дочки.

Перехватив нож двумя руками я полоснул по мясистой спине от шеи до самого копчика и ниже, ниже. Не глубоко, лезвие-то тупое и короткое, но болезненно. Когда нож воткнулся в самое «оно» толстяк как баба взвизгнул и стукнулся башкой о низкий потолок соты. Не глядя ударил назад наотмашь и меня унесло как воздушный шарик от пинка ногой.

За секунду что я подымался и продирал глаза успел передумать кучу страшных мыслей, но толстяк не добрался до цели, он наконец ослабел, вывалился из норы, сполз на пол и повернулся набок. Он ещё тяжело вздыхал, кровавыми пузырями выталкивая воздух из гортани, а я уже бросился в соту.

Весь пол залит кровью. Она густо размазана по стенам пухлыми пальцами и коленями толстяка. Зато с мелкой всё в порядке. Даша отвернулась к стене, заткнула пальчиками уши и громко беспрестанно повторяет про себя:

— Пам-парам-парарам. — Чтобы ничего не слышать.

Я обнял её за плечи, развернул к себе и подмигнул.

— У тебя вся рубашка в крови. — Озабоченно выдала дочь немного испугавшись.

— Порезался когда брился. — Пожал я плечами.

— Но у тебя же борода.

— Так потому и не добрил, что порезался. — В это время толстяк у входа тяжело выдохнул и затих.

Кое-как отерев с пальцев кровь о штанину, закрыл дочке глаза ладонью, поднял на руки и отнёс в СОТ толстяка. Он ему больше не пригодится, а наша нора вся измазана.

Через какое-то время по коридору проехала широкая платформа с манипулятором. Погрузила тело толстяка на себя и укатила дальше, разбрызгивая позади себя какую-то довольно приятно пахнущую жидкость после которой не осталось и следов крови.