Не плачь, орчанка! - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 14

Куворк тоскливо молчал. С Гайорка станется. Пусть! Сбережения у Куворка есть, если жить скромно, хватит надолго. В тоже время Куворк понимал, что не хочет этого. Ему нравился Гонсей. Красивая земля! Леса, реки, добрые, работящие селяне. Хорошее место, чтобы встретить старость. Если бы не лоф… Куворк ощутил, как поднимается злость.

– Почему ты не наказал этих наглецов, а?

Гайорк упер руки в бока.

– Потому что они правы.

От неожиданности лоф подавился слюной.

– По законам королевства, если господин не сумел оборонить селение, жители вправе выбрать другого. Попытка наказать их подлежит разбирательству у наместника. А он спросит, почему ты не пришел на помощь? Потому что кушал? Что скажет по этому поводу наместник? Как думаешь, высокородный?

– Наместник не узнает, – отмахнулся лоф.

– Если не рассказать.

– Вот как?

Лоф посмотрел на Куворка, и тот прочитал в его глазах приговор.

– Иди! – сказал Гайорк. – Передай воинам, что я хочу с ними поговорить. Расскажут, что видели. На рассвете выступаем к деревне – всей дружиной. Тридцати воинов для нее много, но пусть парни разомнутся. Засиделись, – лоф хохотнул. – Ты едешь с нами. Понял?

– Да, высокородный! – ответил Куворк и вышел. Заглянув в казарму, он передал воинам повеление лофа и вышел во двор. Присел на скамью у крыльца. Значит, завтра. Смерти Куворк не боялся, но было обидно. За что? Добро погибнуть в бою, или от умереть от почтенной старости. Но быть зарезанным по приказу тупой скотины? Завтра… Убивать в замке его не станут – слишком много свидетелей. Потому лоф велел ехать с ними. Что может быть естественней смерти управляющего при штурме селения? Случайная стрела или нож в бок… Наверняка лоф сейчас отдает соответствующее повеление. Воины выполнят его, не задумываясь. Они преданы лофу. Им хорошо в Гонсее. Службой не отягощены, жалованье хорошее. Жри, пей и пользуй служанок. Не жизнь, а мечта. За такое любого зарежут. Дернуло же его спорить! В то же время Куворк понимал, что не мог молчать. Обрыдло. Что делать? Бежать? Не выйдет. Лоф прикажет за ним смотреть – на это у него ума хватит. Значит, смерть?

Внезапно перед взором Куворка возникло лицо странного хумми. Почему тот не испугался нападения? Чувствует за собой силу? Какую? И этот железный артефакт за его спиной… Как его хумми назвал? «Автомат»? «А ведь я не сказал о хумми, – вспомнил Куворк. – Лоф стал орать. И воины пришлого не видели: в Гаць впустили меня одного. Лоф считает: ему будут противостоять селяне. А там хумми, владеющий неизвестной нам магией. Почему он спрашивал, на каком расстоянии запускают Кулак? И ему явно понравился мой ответ. Так…»

Куворк осмотрелся. От сараев замка шла служанка с пустым ведром. Ясное дело – выносила свиньям помои.

– Нилорк! – окликнул ее управляющий. – Подойди.

Служанка подбежала. Усыпанное веснушками лицо выражало внимание. Страха в нем не было. Управляющего слуги не боятся. Он хоть и строг, но не наказывает без нужды.

– Ты родом из Гаци? – спросил Куворк.

– Да, господин, – поклонилась Нилорк.

– Давно видела родителей?

– Давно, господин, – Нилорк вздохнула.

– Ты старательная и послушная, – сказал Куворк. – Даю тебе два дня отдыха – прямо сейчас. Возьми мерина в конюшне и скачи. Конюхам скажешь: я велел. Но молчи, что я отпустил тебя к родным. Не то и другие захотят. Скажешь, что с поручением в Тумс.

Он улыбнулся.

– Спасибо, господин!

Нилорк поцеловала ему руку.

– Но-но! – Куворк погрозил ей пальцем. – Знаешь ведь, что не люблю. Передай старосте: завтра в Гаць прискачет лоф с воинами. Будет к полудню. Пусть организует достойную встречу.

– Поняла, господин!

Нилорк убежала. Собралась она быстро. Куворк видел, как служанка вывела из конюшни мерина, вскочила тому на спину и выехала за ворота. Стража, заигрывая, сделала вид, что не пустит, но Нилорк погрозила им кулаком. Воины заржали и расступились, что-то прокричав служанке вслед. Наверное, пообещали разобраться потом.

Куворк встал и отправился к себе. Надо отдохнуть. Завтра тяжелый день.

Антон любил и умел стрелять. Неподалеку от КПП находилось стрельбище. Там пограничники совершенствовали навыки и сдавали зачеты. Антона стрелял на «отлично». А вы думали, знаки доблести кому попало дают? Патронов пограничникам выделяли мало – десять штук каждому. На три очереди по три патрона на мишень, плюс один дополнительный как последний шанс. Но Антон был секретарем комсомольской организации, отличником боевой и политической подготовки. Он защищал честь отряда на окружных соревнованиях. Поэтому ему позволяли стрелять вволю. Из автомата, ручного пулемета, даже из снайперской винтовки. Снайпером он не числился, в соревнованиях для них участия не принимал, но командиры на это внимания не обращали. Штатный снайпер заставы показал Антону, как целиться, научил рассчитывать и вводить поправки. Результат вышел неплохой. Разумеется, штатный снайпер стрелял лучше, но и Антон был хорош. У него получалось лучше, чем у офицеров. Сказывались молодость, отличное зрение и твердая рука. Офицеры физической подготовкой себя не утруждали.

Управляющий дал понять: бой будет, и Антон решил подготовиться. Достал из ящика пулемет и снайперскую винтовку, освободил их от консервирующей смазки. Затем выехал в недалекий овраг, где пристрелял оружие. Мишени, сделанные из ветвей и обтянутые рогожей, ставил на расстоянии прямого выстрела. Слова Куворка о пятидесяти шагах его насмешили. Стандартное упражнение пограничника предполагает поражение грудной мишени из автомата на расстоянии ста метров, ростовой – двухсот. При этом последняя еще и движется. Пристрелка показала, что навыки он не растерял – от мишеней только щепки летели. Антон даже опробовал пистолет, хотя применять его не предполагал. Стрелял с руки и пристегивая АПС к прикладу. В первом случае результат вышел никакой, во втором – лучше. Антон дал зарок потренироваться еще, и пристрелку закончил.

За ним наблюдали набежавшие из деревни мальчишки. Прогнать их Антон не смог и, плюнув, велел держаться в отдалении. Те подчинились. После того, как он убрал оружие, мальчишки метнулись в овраг и стали подбирать гильзы. При этом они толкались и пробовали драться. Антон прикрикнул и велел разделить гильзы по-братски. Хватило всем, даже не по одной. Орчата вмиг догадались, на что гильзы годны. Овраг наполнился свистом. Орчата прикладывали гильзу к нижней губе и резко в нее дули. Свист получался глухой, но вполне себе басовитый.

Антон погрузил оружие в повозку и поехал в деревню. Там занялся обустройством огневой точки. После раздумий он устроил ее на вышке. Возвышаясь над частоколом, та первой попадала под удар Кулака, но Антон помнил про пятьдесят шагов. От ворот вышка отстояла шагов на двадцать – Антон не поленился и промерил. Итого семьдесят. Вряд ли лоф подойдет ближе. Если попытается, Антон не позволит. Старшина слабо представлял себе действие Кулака, селяне этого тоже не знали. Антон решил, что Кулак – это вроде взрывной волны. А та, как известно, ослабевает на расстоянии. На всякий случай Антон попросил втащить на вышку несколько мешков с землей. Их выложили у обращенного к воротам ограждения. Его Кулак может снести, а вот мешки – преграда. Заодно бруствер для упора оружия получился. Антон решил использовать пулемет, но автомат с винтовкой взять. Кто знает, как сложится?

Оборудовав позицию, Антон устроил совещание. На нем присутствовали мужчины. Исключением стала Нулорк, выступавшая в роли переводчицы. Несмотря на способности к языкам, орков Антон понимал неважно, говорил и того хуже. Ну, так времени для изучения языка, считай, не было. Он руководил строительством укреплений: рисовал их на картоне, объяснял, что и как нужно сделать, контролировал. На занятия с Нулорк оставались вечерние часы. К тому времени Антон уставал так, что глаза слипались. Но язык учил. Тот был не сложным, но усилий требовал. Особенно произношение. Орки говорили гортанно, с большим числом звуков «р». Непривычно.