Не плачь, орчанка! - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 23

Бергиль брал дочь в походы. Разумеется, в первый ряд не ставил. Но в схватках Люсиль участвовала. Главным образом, как маг. Матери об этом не рассказывали. Та укоряла мужа: не бережет дочь. У других высокородных они не воюют.

– Они пусть, как хотят, – отвечал Бергиль. – Но моя дочь должна быть воином. Никто не знает, как повернется жизнь.

Тысяцкий как в воду глядел…

Мать умерла, когда Люсиль исполнилось семнадцать. Отец и дочь сильно горевали. Чтобы развеяться, тысяцкий отправился в набег на зургов – те слишком часто тревожили восточную границу. Поход ожидался легким – орки зургов всегда били. В этот раз вышло иначе. Зурги заманили тысячу в засаду, напали со всех сторон. В их рядах оказались маги – необычно много. Войско орков билось отчаянно. Сам тысяцкий и его дочь валили врагов ударами Кулаков. Но тех было слишком много. Камни иссякли. Они кончились и у врага, но остались воины. Пусть не такие умелые, как у Бергиля, зато более многочисленные и злые из-за понесенных потерь. На каждого павшего орка приходилось не менее трех-четырех зургов. Когда пали телохранители, Бергиль с дочерью встали спина к спине. Их окружала гора трупов. Но даже лучшие устают. Отец с дочерью стали пропускать удары. Первое время спасали доспехи. Но вот дротик угодил в шею тысяцкого. Он покачнулся. Люсиль отвлеклась и пропустила удар. Клинок ударил ее в лицо, и она рухнула.

Враги сочли ее мертвой. Меч разрубил Люсиль нос, верхнюю челюсть, щеку. Хлынувшая кровь залила ее до пояса. С такими ранами не выживают. Зурги забрали оружие, содрали с Люсиль доспехи, а тело бросили.

Она непременно бы умерла, если бы не слуги. Во время битвы они остались в обозе, а с началом сражения взобрались на деревья. Зурги их не заметили. Они разграбили обоз, после чего ушли. Слуги видели, как пали тысяцкий и его дочь. В сумерках пробрались к месту гибели господ. Хотели забрать и похоронить их тела. И здесь обнаружилось, что Люсиль дышит. Ее перевязали и унесли. До ближайшего города королевства было два дня пути. Все это время слуги несли Люсиль, ожидая, что она умрет. Но девушка выжила. В городке нашелся маг, который не пожалел камня Силы для спасения дочери тысяцкого. Ему впоследствии за это хорошо заплатили. Люсиль оправилась, встала и вернулась в столицу. Где скоро пожалела, что осталась в живых.

Клинок изуродовал ее. Лицо пересекал широкий, багровый шрам. Отрубленный кончик носа прирос к верхней губе, причем, наискосок. В верхней челюсти не доставало трех зубов. На этом месте губа раздвоилась, и при разговоре во рту виднелся черный провал. Уродина!

Со смертью родителей Люсиль унаследовало их имущество. Дом, земли, селян. Богатая, но никому не нужная невеста. Женихи, увидев ее лицо, вздрагивали и сбегали. Выходя из дома, Люсиль надевала маску. Из-под нее виднелись только лоб и глаза.

Люсиль обратилась к лучшим магам. Ведь Силой можно исцелять. Но маги, увидев ее лицо, разводили руками. Только один сказал:

– Нужен адамант. Срастить перелом и зажить рану хватит обычного камня. Но исправить лицо… – маг покачал головой.

Адаманты имелись в казне. Люсиль отправилась к королю. Ее отец пал за Рум, она едва не погибла – Архиль не откажет. В конце концов, она собиралась адамант купить – за любые деньги.

Архиль выслушал ее, не перебивая. Посмотрел на лицо без маски и дал знак надеть ее снова. Затем спросил:

– Будь у вас в том сражении адамант, вы одолели бы зургов?

– Да! – согласилась Люсиль. – Отец бил бы на подступах, а тех, кто прорвался, смяла бы я. Остальных вырезали бы.

– Но адаманта у вас не было, – заключил король. – Погибла тысяча воинов. Умелых, отлично обученных. Тысяча Бергиля была лучшей в королевстве. В моей казне три адаманта. Ты просишь обменять лицо на жизнь тысячи воинов?

– Хорошо, – сказала Люсиль, помедлив. – Не надо исправлять лицо. Я использую адамант для битвы. Уеду в приграничье, и в сражении с зургами вступлю в бой. У меня к ним счет.

– Нет! – покачал головой король. – Камней слишком мало. Я держу их для особого случая. Если враг приступит с столице и не будет возможности отогнать другим способом. Ты убьешь сотню-другую зургов – и что? С ними можно справиться без адамантов.

Люсиль поклонилась и ушла. Архиль был прав, более того, он косвенно упрекнул ее отца в гибели воинов. Умный тысяцкий не должен попадать в засаду. Но кто ждал, что зурги ее устроят? До сих пор за ними подобного не водилось. И что делать ей?

Подумав, Люсиль уехала из столицы. Жить здесь стало невыносимо. Знакомые ее жалели, а Люсиль этого не любила. Она поручила земли заботам управляющего и перебралась в Оули. С собой взяла нескольких слуг. Купила дом с конюшней и стала готовиться к войне. Зурги не оставят попыток взять пограничье, а у нее к ним должок. Большой и требующей расплаты.

Появление высокородной взволновало город. Люсиль наперебой приглашали в гости, напрашивались на прием. Она отказала всем. Местное общество ее не привлекало. Побывала только у наместника – обижать высокородного не следовало. Рексиль дружил с ее покойным отцом и был вхож в их дом. Она рассказала наместнику о своей беде, показала лицо. Рексиль впечатлился и пообещал взять ее в поход. Лишний маг в войске да еще со своими камнями не помешает. А камни у Люсиль были.

Жизнь шла по заведенному распорядку. Утро начиналось с конной прогулки. Затем Люсиль завтракала и переходила к тренировкам. Стреляла из лука, метала копья, оттачивала умение владеть мечом и чеканом. В этом ей помогали лучшие воины наместника. В учебных боях Люсиль неизменно побеждала. Воины кланялись и благодарили за науку. Так прошел год, наступил второй. Люсиль исполнилось девятнадцать лет, и она все ждала. Зурги не нападали. Битва с Бергилем встала им дорого. Сил на поход у жабьеголовых не осталось. Они зализывали раны и копили силы. Мелкие отряды тревожили границу, но их отгоняли лофы. Люсиль скучала, и по этой причине злилась.

…В этот день Люсиль метала топорики. Они рассекали воздух и вонзались в щит. На нем Люсиль изобразила углем морду жабьеголового. Удары стерли ее. Исклеванный щит брызгал щепой и грозил развалиться.

– К тебе гости, высокородная! – доложил слуга, уловив момент, когда последний топорик впился в щит.

– Кто? – спросила Люсиль, отирев пот.

– Один из них орк и, судя по одежде, управляющий. Второй высокородный, у него медальон на шее. На иля не похож, на орка – тоже.

– Что им нужно?

– Говорят, от наместника.

– С этого следовала начинать! – упрекнула Люсиль. – Пусть мне подадут умыться и принесут платье.

Слуга умчался. Спустя минуту вокруг хозяйки засуетились орчанки. Они умыли и причесали хозяйку, затем обрядили ее в платье. На тренировках Люсиль носила штаны и рубаху – в платье сражаться неудобно. В завершение служанка повязали ей маску. Их у Люсиль было несколько, разного цвета. Маски шили заодно с платьями. Даже в беде Люсиль оставалась женщиной.

Посетители ждали гостиной. Увидев хозяйку, поклонились. Люсиль подошла ближе. Один из гостей был орком лет тридцати с небольшим. Круглое лицо, брюшко, наметившаяся лысина и аккуратно подстриженная борода. Ничего примечательного. А вот второй… Люсиль почувствовала, как быстро-быстро забилось в груди сердце. Как-то она с подругами – некогда они у нее были – обсуждала достоинства женихов. Любимое занятие девушек, если кто не знает. Перемыв косточки парням, девушки пришли к выводу, что красавцев среди них нет.

– Иль высоки и стройны, – вздохнула одна из подруг, – но не хороши лицом. Среди орков попадаются симпатичные, но они малы ростом и коренастые. Но самые красивые из мужчин хумми. Я видела их купцов.

– Хумми? – сморщились девушки.

– Да! – подтвердила подруга. – На лицо они хороши. К сожалению, ростом не удались. Вот если бы к телу иля добавить лицо хумми, то вышел бы идеальный жених.

Девушки рассмеялись. Представить такое сочетание было невероятным. И вот теперь Люсиль видела его перед собой. Рослый и стройный как иль хумми с необыкновенно красивым лицом. Высокий лоб, большие голубые глаза с длинными ресницами, аккуратный, прямой нос, чувственный рот с пухлыми губами и сильный, упрямый подбородок.