Принцесса по приказу (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 34

Я отшатнулась от перил. Именно этот человек напал на меня в клирахе. Сомнений быть не могло. Вот почему он показался мне знакомым. Первый порыв был поднять шум, но я тут же поняла, что это – плохая идея. Человек в маске оказался во внутреннем дворе, значит, это кто-то из окружения принца, либо… либо сам принц. Я не сбрасывала со счетов Козимо, который мог быть недоволен результатом мирных переговоров. Что я могу предъявить ему? Даже обвинение в соблазнении невинной девушки было весьма спорным: одетые, во дворе, куда выходили окна спален…

Я вновь подошла к краю балкона, они все еще были там. Мне казалось, что мое сердце стучит очень громко, и я не сразу поняла, о чем они говорят. Джемма отнекивалась, а человек в маске что-то шептал ей, стараясь убедить. Наконец он протянул девушке пузырек, она нерешительно взяла его и спрятала в складках юбки.

Я невольно напряглась, затем зашла в комнату, накинула на себя первое, что попалось под руку, кажется, это был парчовый халат, и вышла из спальни. Прошла сквозь анфиладу комнат и появилась на лестничной площадке как раз в тот момент, когда худенькая фигурка почти беззвучно поднималась к себе в комнату. При виде меня Джемма вскрикнула. Пузырек выскользнул из рук и разбился. Я с сожалением посмотрела на жидкость, стекавшую по ступням. Теперь уже не узнать, что там было. Что-то подсказывало мне, что это отнюдь не обычное снотворное, и что, приняв его, можно уже и не проснутся.

- Джемма? – как бы ни было противно и страшно, пришлось изобразить удивление и некую дружелюбность, - Что ты здесь делаешь?

- Я… - она замялась, - Я… я не могла уснуть и пошла взять сонное зелье…

Она беспомощно посмотрела на меня, ожидая, что ее уличат во лжи. Мне стоило большого труда сохранить спокойное выражение лица.

- Неужели? – только и спросила я, - Из-за меня ты разбила его?

- Да…то есть, нет! Не спрашивайте меня! – она подхватила юбки, намереваясь бежать, я успела схватить ее за руку:

- Джемма, что с тобой? Тебе кто-то угрожает?

Она затравлено посмотрела на меня, мне показалось, что в ее глазах блестели слезы.

- Не спрашивайте меня! – взмолилась девушка, - Не спрашивайте ни о чем!!! Ах, зачем вы только вернулись!

Пользуясь моей растерянностью, она выскользнула и со всех ног побежала наверх.

Я проводила ее задумчивым взглядом, но догонять не стала. Слова Джеммы говорили о том, что она знала что-то, что не знали другие. Карисса вернулась. Значит… я замерла, осенённая догадкой, значит, принцесса действительно сбежала. И, судя по неосторожным словам, Джемма об этом знала. «Малышка Джемма так отзывчива!» - в памяти сразу же всплыла фраза, сказанная днем Бьянкой. Я прикусила губу, как делала в минуты очень усердных вычислений. Пока что вопросов было больше, чем ответов. Самое главное, мне предстояло понять, насколько в этом замешаны и Козимо, и сам Рой. И - кому из них можно доверять.

Глава 9

Утром я проснулась очень рано и долго смотрела на балдахин, размышляя, стоит ли терпеть этот пылесборник или приказать его снять, но в результате решила, что лучше оставить. Кулон действовал и ночью, во сне давая мне необходимую информацию о Риччионе и Лагомбардии.

Так что, проснувшись, я знала, что Карисса была младшей дочерью в семье. Козимо – старшим и единственным сыном, наследником, рождение которого сильно пошатнуло надежды Джованио Риччионе. Еще две сестры принцессы давно были замужем.

Делрой Алайстер, сын д’ореза Лагомбардии и единственный ребенок графа Алайстера, в свое время, следуя давней традиции, воспитывался в Риччионе и был закадычным приятелем Козимо. Во всяком случае, они вместе придумывали различные шутки и вместе получали за них наказание. Рой пробыл в Риччионе достаточно долго, пока не поссорился с отцом, после чего уехал в Лаччио. Там он провел несколько лет почти в нищете, пытаясь стать художником.

После смерти отца Рой незамедлительно вернулся в Лагомбардию, но, поскольку законы республики строго настрого запрещали сыну наследовать должность правителя, д’орезом был избран семидесятидвухлетний старик, который, подстрекаемый пастырями из Лаччио начал войну против соседей. Отец Козимо и Кариссы с удовольствием принял вызов, надеясь таким образом за счет контрибуций поправить дела в дырявой казне. К тому времени жена правителя Риччионе умерла от лихорадки, и соседей уже не сдерживало никакое родство.

Война велась с переменным успехом и напоминала, скорее, партизанские стычки: то одни, то другие вторгались на приграничные территории противника, грабили дома и уводили скот. В результате за несколько лет оба берега реки опустели.

Затем д’орез таинственным образом умер. Принц Риччионе, используя неразбериху, царившую на тот момент в совете Лагомбардии, вторгся на территорию противника, намереваясь испытать новое магическое оружие, но на тот момент граф Делрой Алайстер уже утвердил свои позиции в Лагомбардии, восстановил величие древнего рода и возглавил Совет Десяти – фактически правящий орган республики. Д’орезом был избран Лоренцио Гаудани – один из друзей графа, подчинявшийся ему безоговорочно.

Войска княжества увязли в болотистой местности в дельте реки и в тот момент были атакованы лагомбардийцами, которых возглавлял все тот же Алайстер. Армия Риччионе с позором отступила, вернее, позорно бежала с поля боя.

Отстояв свои территории, Лагомбардия незамедлительно объявила Риччионе континентальную блокаду.

Этого принц вынести уже не мог и слег с ударом. Впрочем, злые языки утверждали, что его отравил собственный сын, Козимо, расчищавший себе путь к власти и совершенно недовольный политикой, проводимой отцом.

В любом случае смерть старого правителя привела к долгим переговорам, в результате которых был достигнут ряд соглашений. В переговорах принимал участие и Лоренцио Гаудани, вернее, он присутствовал на них с важным видом, что пленило принцессу Кариссу. Красивый и видный, он покорил ее девичье сердце. Будучи почти такой же интриганкой, как и ее брат, она мастерски устроила насколько встреч с объектом своих грез, в результате которых д’орез попросил у принца руки его сестры. Козимо был в ярости, но - по здравом размышлении, а также по совету своего кузена, - решил, что этот брак скрепит мир между двумя странами.

Мне было очень интересно, смирился ли Козимо на самом деле, или же это он ведет двойную игру и виноват в исчезновении Кариссы, но, к сожалению, кулон молчал. Как молчал и по поводу Джеммы.

Все еще обдумывая новые знания и сопоставляя их с тем, что я увидела ночью, я встала и подошла к окну. Привычно раздернула шторы. Над красными черепичными крышами замка были горы, над ними слепило глаза яркое солнце. В его лучах сад внизу выглядел просто идиллией: чаша фонтана из голубого ирхама, фигурка в виде рыбы, стоящей на хвосте, изо рта которой выливается вода, ни дать ни взять - золотая… Фигурка была словно живая, и мне казалось, что вот-вот она повернется и спросит, чего же мне надобно.

Мне было страшно, и я хотела домой. Вдали от графа Алайстера жажда приключений поутихла, зато проснулся здравый смысл, теперь во все горло кричавший, что мне необходимо бросить все и вернуться к маме и огурцам, которые здесь почему-то не растут. До боли в зубах захотелось огурчик. Зеленый, слегка пупырчатый, прямо с грядки и оттого сладкий. Я вдруг поняла, что ради этого вкуса я готова весь отпуск пахать на даче, лишь бы домой.

Но в эту минуту дверь, расписанная цветами и птицами, приоткрылась, и в спальню вошла служанка. Только теперь ее морщинистое лицо и темные с проседью волосы были мне знакомы. Мария, служившая в замке еще матери принцессы. При виде меня, босиком стоящей у окна, она всплеснула руками:

- Мадонна, вы же простудитесь!

- В такую жару? – я слегка изогнула бровь, - Вряд ли.

- Вы всегда были своевольной девочкой, - вздохнула старуха, скорее, обращаясь к самой себе. В голове всплыла подсказка, я улыбнулась:

- А ты всегда причесывала мне кудри, верно?