Калинка-малинка для Кощея (СИ) - Комарова Марина - Страница 46

— Не говорите глупости. Если пришли, то скажите, что делать…

— А то гора дел: друга спасать, Горыныча вызволять и муж еще некормленый? — поддел Змеиный царь.

— Совершенно верно, — непроницаемо ответила я, сжав запястье хотевшего было возмутиться Дивислава. — Я нынче женщина замужняя, потому всё расписано.

Змеиный царь улыбнулся, тонко так, немного ехидно и в то же время с одобрением. Перевёл взгляд с меня на супруга.

— Это, конечно, не любовь, друг мой. Но жена — прекрасная. И вообще брак по расчету однозначно решает.

И, не дав нам возразить, он резко развернулся к реке и вскинул руки.

Земля под ногами задрожала, вода заволновалась и поднялась огромными волнами. Я невольно шагнула назад. И тут же перед глазами всё вспыхнуло нереально яркими красками. Пронзительная зелень травы и листвы, янтарная желтизна песка, синь воды. Дышать стало сложнее, воздух вдруг показался хмельным, вкусным… невозможно надышаться.

Я пошатнулась; Дивислав подхватил меня, не давая упасть.

Со всех сторон лилось змеиное шипение. Тягучее, леденящее кровь, чуждое. Змеиный царь шептал заклятие на своём языке, тянулся сквозь века и чары к чему-то древнему и нечеловеческому.

Уши вдруг заложило, по глазам ударил ослепительный свет. Я хрипло выдохнула. Какое-то время казалось, что ничего не происходит; все ощущения вмиг куда-то пропали. Сердце бешено заколотилось, еще чуть-чуть — и разорвет грудную клетку.

Я начала задыхаться, перед глазами пошли тёмные круги.

— Успокойся, я рядом, — шепнул рядом Дивислав.

И тут же по венам будто потек жидкий огонь. Меня бросило в жар, на лбу выступила испарина. Но я смогла сделать вдох. Сердце всё так же стучало, но теперь было легче.

Река вдруг в мгновение ока вышла из берегов, залила всё до горизонта — лес исчез, будто никогда не было. Я смутно понимала, где мы стоим.

Змеиный царь всё шептал заклинание. Солнце померкло, небо затянуло свинцовыми тучами. Раздался чудовищный грохот. А потом откуда-то налетел холодный ветер, пробирающий до костей. Я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Только жар кощеевой силы, текущий по венам, не давал превратиться в ледышку.

Сверху медленно и величественно начал опускаться громадный мост из калёного железа. Он был таким огромным, что мог запросто перекрыть реку. И широкий… боги, какой же широкий… Вот уж точно мост между мертвыми и живыми. Только на такой и становиться страшно.

— Калина, дай мне руку, — прозвучал, разрезая возникшее напряжение, голос Змеиного царя.

Я подалась к нему, но Дивислав удержал. Миг — оба, Кощей и Змей, посмотрели друг на друга.

— Ты обещал.

Я не видела, чтобы дрогнули губы одного из них, но прекрасно поняла, что это слова царя.

Дивислав помедлил, но потом сделал шаг вслед за мной, при этом не думая выпускать запястье.

— Дай ему руку, любовь моя.

Хвост мой чешуйчатый, боги пресветлые и роскошное тело Доли! Вы тут еще поцелуйтесь! Честное слово, чтобы я еще раз позвал кого-то из молодожёнов. А ведь до этого казались вполне приличными людьми. Калина вела себя примерно, Дивислав вроде бы тоже. Никаких жарких чувств я не наблюдал. И тут вам здрасте. Видимо, правду говорят, что кощеев брачный ритуал до добра не доводит. И она уже на него чуть иначе смотрит, и он как-то не так.

Только сейчас было не до этого. Земля под ногами подрагивала, звала тысячей голосов. Калинов мост, пропитанный кровью девушек и парней, людей и змеелюдов… Каждый из них пытался вложить нечто своё, помочь хоть как-то сплести невидимое глазу простых смертных заклятие, которое сможет войти в мост и удержать его в Межанске. Я не сказал всей правды. Калина не была спасительницей мира. Единственной, неповторимой, всемогущей и так далее, и тому подобное… Терпеть не могу этих глупостей. Тут даже богатыри и всякие гады ползучие — в смысле, мои бесценные подданные — по одному не ходят. Ибо как бы то ни было, а великие дела в одиночку не вершатся.

Калина вложила свою ладонь в мою. Холодная вся, взгляд немного испуганный, хоть и старается сохранять лицо. Не переживай, красна девица, не съем.

Несколько секунд ничего не происходило. Миг — я чиркнул по её запястью удлинившимся когтем. Калина стиснула зубы, побледнела вся. Дивислав чуть нахмурился, приблизился к супруге, положил руку на её плечо.

— Позже, — бросил я, потянул за собой Калину и шепнул ей: — На мост стань.

Всё произошло настолько быстро, что сын Кощея не успел среагировать, а Калина подчинилась.

Её ступня и капля крови с запястья коснулись моста одновременно. Металл тут же загудел, по его поверхности пополз багрово-огненный узор. Вспыхивала-оживала кровь тех, кто жертвовал частью себя для будущего.

Вокруг засверкал яркий свет. Еле слышно ругнулся Кощея. Безумный ветер рвал с нас одежду, трепал волосы, хотел сбить с ног. Я вцепился в запястье Калины, но она только судорожно выдохнула. А на ногах держала крепко, не думая падать в обморок.

Кровь медленно стекала по её запястью, а ветер не утихал. Откуда-то издалека раздался вой. Потом — топот копыт.

— Это что еще за… — донесся голос Дивислава.

Призраки прошлого, мой друг. Мало приятного, но ничего не поделать.

Словно подёрнутые кроваво-алой дымкой, по мосту понеслись призрачные всадники. Калина вскрикнула.

— Они не причинят вреда, — шепнул я. — Всего лишь прошлое, которое не обрело покоя.

Она всё же зажмурилась. Оскаленные лица змеелюдов и полные мрачной решимости человеческие. Мечи в руках, развевающиеся на ветру знамёна. Даже слышно заунывный и низкий клич боевого горна.

Дивислав внезапно ухватился за руку Калины. Я не сразу понял, что пошло не так. А когда сообразил, то на лбу выступил холодный пот.

— Дурак, — прошипел, соображая, как выкручиваться. — Не смей, тебе же нель…

— Хуже не будет, — хрипло шепнул Дивислав.

Удар невероятной силы сшиб меня с ног. Спиной я впечатался прямо в широкий ствол дерева. По телу прошла волна боли, на миг ослепив и оглушив.

А потом вдруг раздался мерзкий незнакомый хохот.

— Нет! — слабый вскрик Калины подхватил ветер и унес далеко-далеко, смешав с собственным диким завыванием.

Магия не слушалась, не выходило даже шевельнуть пальцем. Сделал усилие, однако вместо этого к горлу подкатила тошнота, а разум ушёл в небытие…

…каждый вдох давался с болью. Да, с болью. Но ударился я спиной, а тут беда с рёбрами. Вывод: странно.

Прохладная ладонь легла на мой лоб, провела по волосам.

— Не верю, — прожурчал самый прекрасный на свете женский голос.

— Что бы ты понимала, — проворчал я, чувствуя, как в тело влилась сила. Боль исчезла.

Я открыл глаза, но принимать сидячее положение не спешил. Прислушался. Так, птицы поют, ветер… обычный вполне, не тот, что был совсем недавно. Даже речка миролюбиво журчит. Всё вроде бы почти хорошо.

Возле меня сидела Доля. Красивая и немного строгая. На миг даже залюбовался, позабыв, что мне сейчас совсем не положено думать о красе Доли, а лучше бы задуматься над произошедшим.

— Понимаю, — не смутилась она. — Жалею, что вовремя не успела. Не думала, что может что-то пойти не так. Неужто ты не смог контролировать силу?

— Я контролировал, — буркнул, поднимаясь и садясь.

Так, магия снова на месте, поток силы восстановился — матушка-земля и волшебство Долюшки творят чудеса.

— Я заметила, — сурово сказала она. Голубые глаза потемнели, стали словно июльское небо в безумно жаркий день, когда и тень облачка не смеет коснуться даже края горизонта. — Что произошло?

Я медленно поднялся и посмотрел на реку. Прелестно. Волны текут спокойно и размеренно, на берегах ни следа от произошедшего. Чудны леса межи, однако. Какой бы сильный выплеск чудесницких сил не случился, всё красиво спрятано. Я даже невольно позавидовал. Попытался прочувствовать хоть отголоски — ничего не вышло.

Доля подошла ко мне. Не глядя мне в глаза, снова задала вопрос: