Двухголовая химера (СИ) - Харт Хелег - Страница 5

- У меня идея получше, - сказал я. - Запусти своё поисковое заклятие на предмет чар. Или металла. Сможешь?

- Так мы скорее всего выйдем к одной из рудных жил, - возразил гном.

- Вот и посмотрим. Не думаю, что за материалом стали бы ходить далеко от стройки. Рэн, давай.

Охотник кивнул. Вокруг нас тут же появились призрачные золотистые пчёлы, которые быстро разлетелись во всех направлениях. Пару минут ничего не происходило, но потом Рэн, следящий глазами за чем-то далёким, указал направление:

- Там. Чары нашёл.

Мы покинули рощу, обошли овраг, прорубились через крапивные заросли и оказались вплотную к отвесной скале. Она напоминала лежащую на боку стиральную доску и явно имела столь же искусственное происхождение. Но я смотрел на неё и не мог понять: зачем кому-то создавать нечто подобное?

- Маскировка, - сказал Кир и пошёл вдоль стены, касаясь её рукой. - Где-то должен быть проход... Ага, да вот же!

Гном движением опытного иллюзиониста исчез в скале. Мы с Рэном переглянулись и пошли следом.

В одной из складок обнаружился проход, настолько хитро спрятанный, что увидеть его можно было, только подойдя вплотную. Он вёл в каменный зигзаг, за которым начиналась прямая, как стрела, тропа, зажатая между отвесных скал. Последние явно никогда не знали резца и зубила, но при этом были настолько ровными, словно над ними корпел десяток камнетёсов. Ближе к середине тропы мы увидели росчерк рудной жилы - одинаковый на обоих стенах.

- Ни хрена себе, - сказал гном, разглядывая это чудо. - Впервые такое вижу.

- Да, - согласился я. - Этот проход не прорубили. Кто-то попросту рассёк скалу надвое и раздвинул её.

Тропинка бежала в гору, но достаточно полого. Через пару минут ходьбы скала кончилась, а мы остановились, пораскрывав рты.

Перед нами раскинулась ещё одна долина, только миниатюрная - размером с маленький городок. Вокруг высились непроходимые склоны, поросшие маленькими деревцами. Похоже, мы нашли единственный вход в этот уголок.

Я говорил, что Укромная долина красива? Пусть так. Но по сравнению с этим местом она была невзрачной унылой глухоманью.

Мы шли и не верили своим глазам. На южной стороне блестел на солнце пруд, одним краем залезший в неглубокий грот. Кристально чистая вода к нему спускалась с гор небольшим каскадным водопадом. Весь юго-западный угол занимал сад. Чего в нём только не было! Раскидистые груши и яблони обвивал плющ. Толстые ползучие лозы сплетались в подобие купола, а по ним карабкался виноград. На ветвях висели крупные кисти ещё не спелых ягод. Вдоль заросших травой тропинок росли аккуратные и будто даже стеснительные кустарники: малина, смородина, крыжовник, ирга. И цветы - десятки видов и оттенков, большие и маленькие - цвели в каждом свободном уголке.

В северной же части потайной области, устало покосившись, стоял ветхий домик. Вокруг него выросли деревья, которых я никогда прежде не видел: гладкие стволы наклонялись к крыше, а тонкие ветви словно обнимали лачугу со всех сторон, защищая от ветра и дождя. Листья, похожие на симметричные многолучевые звёзды, зелёным куполом закрывали окошки от солнца. Неподалёку обнаружилась ещё одна постройка, но в ещё более плачевном состоянии: крыша у неё обвалилась, а дверь прогнила и отпала. Видимо, её некогда использовали как сарай.

Сначала я подумал, что это место создал какой-то гениальный садовник-отшельник. Но уже через минуту я отказался от этой мысли. Хотя сама потайная область явно была искусственной, всё здесь выглядело настолько натурально и гармонично, что даже само понятие красоты природы обретало совершенно новый смысл. Здесь природу не подчиняли, а лишь направляли, осторожно, деликатно - так, что рука разумного существа угадывалась только благодаря наличию построек. Умом я понимал, что само собой такое великолепие возникнуть не могло, но каждая деталь здесь была такой естественной и такой правильной, что оставалось только любоваться. Нет, человеку такое не под силу...

- Странная магия, - сказал Рэн задумчиво. - Но как будто знакомая.

Я прислушался к своим ощущениям и согласился. Фон был едва ощутим, но мне всё же удалось нащупать тонкие энергетические спирали. Они переплетались и вливались одна в другую в очень знакомой манере.

Это был возврат. Крайне редкий положительный возврат. Чтобы получить отрицательный возврат, нужно, например, убить кого-нибудь. Если убить с особой жестокостью, возврат будет сильнее. Здесь же в мир выбрасывалось столько радости и счастья, что энергетические потоки выстроились особым образом и вызвали позитивные изменения в окружающей среде.

Я, бывший чистильщик, впервые видел нечто подобное. И это выглядело дико. Я привык к тому, что возвраты плодят кровожадных мутантов и химер, вызывают болезни и катаклизмы. Дисс рассказывал мне, что теоретически положительные возвраты возможны, но я всегда думал, что это та часть теории, которая никогда не находит пути в реальность. Я привык к тому, что последствия возвратов нужно устранять.

В памяти сами собой всплыли проповеди церковников. Святые отцы утверждали, что чудовища и «казни» - это извержения ада, порождения Бездны, которые тянутся к совершаемому в мире злу. Рай со слов верующих выглядел как очищенное от боли и страданий место, в которое, естественно, могли попасть лишь праведники. Сам Нирион получался промежуточным звеном между адом и раем, чистилищем, в котором души боролись за освобождение от зла. Метафорично, конечно, но суть-то они почти не исказили, не так ли?

А тут выяснилось, что уголок рая можно создать и на земле.

- Пошли зайдём, что ли, - подал голос гном, которого явно заботило совсем другое. - Может, разживёмся чем.

На лице пуэри отразилось отвращение, но он ничего не сказал.

Мы направились к домику. Под ногами жалобно скрипнул дощатый настил, выстланный перед входной дверью. Её ручка была вырезана в виде черепа, но необычного: рот широко открыт, в обеих челюстях по два массивных, чуть загнутых клыка, а прямо посередине лба зияла ромбовидная дыра. Дерево до блеска отшлифовано тысячами прикосновений. Аккуратно толкнув ветхую створку, я шагнул внутрь; за спиной слышалось сосредоточенное сопение гнома.

У домика было всего два маленьких окошка, но в рассохшихся досках имелось предостаточно щелей, так что света внутри хватало. Лучи выделялись отчётливыми полосками из-за пыли и падали на простецкое убранство: грубо сколоченный стол, два стула (третий со сломанной ножкой лежал в углу), полка с посудой, обвалившаяся полка с книгами, маленькое зеркало на стене, тумба... и двухместная кровать с двумя скелетами в полуистлевших одеждах.

- Отец честной! - протянул Кир, выглядывая из-за моего плеча. - Сдаётся мне, они вздремнули на славу.

На плоскую шутку никто не отреагировал. Мы с Рэном заинтересованно разглядывали хозяев дома.

Они лежали в обнимку. Первый скелет точно мужской - невысокого роста, с узкими плечами и широкой челюстью. На нём был чёрный балахон с перламутровыми пуговицами. Слева от него, прислонённый к кровати, стоял массивный посох. Стальное навершие в точности повторяло череп на дверной ручке.

Рядом, положив голову на плечо первого мертвеца, лежал скелетик поменьше и потоньше. Вытянутый череп с небольшими изящными клыками обрамляла волна хорошо сохранившихся чёрных волос. Поверх костей - потемневшее от времени зелёное платье, которое когда-то, несомненно, красотой не уступало виду за окном.

- Кто это? - спросил пуэри, указывая на второй труп.

- Эльфийка, наверное, - пожал плечами гном. - Одного не пойму. Ну ладно человек - умер от старости. Но эльфы-то, вроде как, вечно молодые. От старости умереть не могут. А других причин её смерти я что-то не вижу. Одежда цела, кинжала между косточек нигде не видно...

- Да не всё ли равно, Кир? - вмешался я. - Оставь их в покое. Лучше поищи что-нибудь полезное для похода в горы.

- Уж и полюбопытствовать нельзя, - Кир цокнул языком и направился к полке с посудой.