Барлиона. Бард (СИ) - "Гедеон" - Страница 38

— Ты права и не права одновременно. Вдумайся, что составляет саму суть Барда.

— Музыка, — ответ выскочил будто сам собой, но, немного подумав, я вынуждена была его немного расширить. — Творчество. Искусство.

— Да, именно так. Для тебя это музыка, для кого-то другого — танец, для третьего — декламация, а четвёртый, быть может, создаст своё собственное, уникальное направление. Но суть одна — наша жизнь — творчество. Барды — существа, живущие эмоциями, выражающие их вовне. Всю свою жизнь мы посвящаем поиску вдохновения. Кто-то ищет новизну, кто-то, наоборот, неизведанную глубину в давно знакомом, кто-то заглядывает в других, кто-то не выходит за пределы себя. Но все мы самостоятельно открываем в себе то, что поможет в пути. До тех пор, пока ты не научишься этому — тебе остаются лишь обучаться на чужих песенниках и изучать умения других классов.

— Значит, если я сумею найти свой путь, то буду обучать саму себя?

— Не совсем. Ты просто откроешь то, что в тебе уже заложено. И лишь от тебя зависит, какие именно грани таланта ты раскроешь и отшлифуешь.

Слова Колеуса были странными. Если я не буду обучаться умениям и заклинаниям напрямую, то не смогу даже приблизительно определить направление развития своего персонажа. А с другой стороны… Оно мне надо? Я пришла в Барлиону за игровыми свершениями или в поисках того самого вдохновения? Раз так — стоит просто идти, куда ведёт игровая судьба, и держать глаза широко открытыми.

— Кажется, я поняла тебя.

Колеус посмотрел на меня с любопытством.

— Довольно редкое качество для Свободного жителя. Большинство из вас скандалит и требует обучить положенным на их уровнях умениям и заклинаниям.

— Мы, Свободные, вообще странные существа. Не обращай внимания, — посоветовал подошедший к нам Солома. За разговором я как-то не заметила, что он отложил смычок в сторону и прислушался к нашему разговору.

— Я уже начал привыкать к вам, — рассмеялся Колеус. — Вы привносите некий забавный диссонанс в привычную жизнь.

— Потрясно играешь, — пользуясь случаем, сообщила я виолончелисту. — Много лет упорных репетиций?

На лице Соломы появилась смущённая и, одновременно, польщённая улыбка.

— Не то слово. С детства влюбился в инструмент, разругался с родителями, пошёл в консерваторию, потом не мог найти работу. Кому в наше время нужен виолончелист?

— Знакомо, — кивнула я. Обычная, в общем-то, история. Немало моих знакомых в итоге отчаялись найти своё место под солнцем и бросили музыку в пользу более общественно полезных занятий. — Ты сам откуда? Есть у меня знакомый агент. Жук ещё тот, но может подкинет несколько вариантов под грабительские проценты.

Солома как-то странно хмыкнул и покачал головой.

— Спасибо, конечно, но уже без надобности. Я по глупости попал в дурную историю… Мне пальцы переломали так, что я теперь в реальности смычок держу, как краб китайские палочки. Думал всё, отыграл… Брат выручил. Подарил капсулу, отправил в Барлиону. Сказал, что если я теперь где работу и найду, то только тут. Не знаю уж, как с работой, но то, что я снова могу играть…

Солома замолчал, но за внешним спокойствием угадывалась настоящая буря эмоций. Да и у меня самой слова комом застряли в горле. Могу лишь представить, каково это: сперва оказаться никому не нужным со своей мечтой, а потом ещё и её лишиться. С точки зрения музыкантов, в реальности Солома остался калекой.

Я вспомнила, с какой страстью и жадностью он играл в тот первый раз, когда я его увидела. Теперь понятно, почему. Не скажу, что я особенно сентиментальный человек, но на глаза навернулись слёзы, которые я теперь усиленно гнала. Не хватало ещё оскорблять Солому непрошеной жалостью.

— Слушай, я в группе с парой ребят собираюсь сегодня отойти подальше от Древа, разведать окрестности, — совладав с собой сообщила я. — Если они не будут против, может присоединишься к нам?

Ни Чип, ни Терн не выглядели бездушными сволочами, которых способна оставить равнодушной история этого человека. И уж такая мелочь, как место в группе и небольшое уменьшение доли получаемого опыта, их не напугает.

— Да я, в принципе, и в городе не плохо качаюсь, но было бы интересно попасть за его пределы, — вежливо согласился Солома. — Но ты сперва уточни у своей группы, вдруг они будут против.

Теперь я вспомнила о загадочном четвёртом уровне Соломы и не удержалась от вопроса:

— А как ты так прокачался? Я тебя на днях видела, ты первого уровня был.

— Я тебе больше скажу, — вновь, как ни в чём не бывало, включился в разговор Колеус, — он даже практически не выходил отсюда. И в классовой цепочке заданий продвинулся намного дальше тебя, причём не сходя с места.

Я растерянно уставилась на Солому, а тот в ответ лишь пожал плечами.

— Я, честно говоря, даже особенно не задумывался об этом. Был так счастлив, что снова могу играть, что первое время просто играл. Начали открываться какие-то умения, заклинания, характеристики… Колеус вот вручил несколько наград, опыт, песенники…

Заметив моё возмущённое лицо, учитель Бардов лишь развёл руками:

— Ну кто же виноват, что он лучше тебя чувствует своё призвание? Говорят, жил в древние времена великий флейтист. Так вот, он был пастухом и пас овец у своей деревни от рождения и до смерти, и при этом получил всемирную славу. Короли и императоры, желающие услышать его игру, были вынуждены ехать в Создателем забытую деревушку, потому что бард отказывался её покидать. Деревушку ту, кстати, не затрагивала ни одна война, поскольку все соседние королевства объявили себя покровителями легендарного флейтиста и его деревни. Если так пойдёт и дальше, Солома сделает наше Древо центром Барлионы.

— Так может, зря я тебя заманиваю в сомнительную авантюру?

— Пора уже и проветриться, — безапелляционно заявил Колеус. — Даже тот флейтист выходил из деревни на пастбища.

— Главное — не проводить аналогию с его окружением и нами, — рассмеялась я. — Кстати, о выходе за пределы Древа. Колеус, ты в курсе, что в лесу творится странное? Зверей одолела неведомая скверна, они бросаются на всех подряд, убивают мирных путников?

— Слышал, — кивнул Бард.

— А между тем мы с товарищами, рискуя жизнями, собрались спуститься вниз, чтобы понять, что же случилось с животными, попытаться излечить их от неведомой напасти или хотя бы убить, чтобы обезопасить жителей Древа. Может, ты видишь меня в последний раз, и ещё до заката я паду, разорванная безжалостными когтями взбесившихся зверей. А может, мы найдём источник всех зол и в героической битве сумеем спасти лес. Тогда я напишу балладу о нашем подвиге и в ней поведаю, как ты, вместо того, чтобы как можно лучше подготовить свою ученицу к опасному испытанию, предложил один из трёх жалких песенников! В преданиях и легендах учителя открывают великую мудрость, вручают легендарное оружие или другое волшебное снаряжение. А ты решил откупиться одним завалящим песенником со слабым заклинанием! Память о твоём скупердяйстве будет жить вечно, поверь мне…

К концу моей пламенной речи Колеус расхохотался и примирительно поднял руки:

— Всё, я осознал всю глубину своего падения. С «видишь в последний раз» ты перегнула — Свободные жители обладают завидной способностью возвращаться из Серых Земель, но в твоих словах есть правота. Вы действительно делаете важное дело, и было бы бесчестно, не помочь тебе.

— Вот это уже похоже на подготовку к великой битве! — обрадовалась я, поочерёдно активируя каждый песенник.