Тёмный Властелин. Книга вторая (СИ) - Новопашин Александр Владимирович - Страница 91

— Всё это ненадолго, моя Богиня. — Улыбнулся Гарвин. — Я лишь окончательно отберу эту самую власть у зажравшихся аристократов, передам её магам, и всё…. Да, ещё нужно будет уничтожить этого проклятого некроманта.

— Да сдался он тебе. Драконесса, улыбаясь, нежно положила руку на плечо возлюбленного. — Век простого человека короток, будь он хоть магом, хоть некромантом. А мы с тобой будем счастливо жить вместе тысячи лет…. Аксин и так умрёт, от старости, не пройдёт и века, а это такая мелочь для драконов.

— Он — создание Тьмы! — Лицо Гарвина скривилось в злобном оскале. — Прислушайся к Свету, к пламени, что горит в твоей душе….

— Ты прав. — Драконесса невольно сжала плечо архимага, разделяя его ярость. — Тьма должна быть уничтожена нами, драконами, детьми первородного пламени!

— Владыка…. — В полуразрушенный тронный зал вошли три мага, осторожно обходя валяющиеся на мраморном полу отломанные от стен и потолка каменные глыбы.

— Проходите, проходите, предложил бы присесть, да пока некуда….

— В присутствии императора полагается стоять. — Произнёс Форос.

— Варварский обычай. — Усмехнулся Гарвин. — Ничего, думаю, скоро империю ждут новые времена. Все будут стоять перед магами. И не только стоять, но и кланяться…. Нет, лучше падать на колени в присутствии новых властителей.

— Думаю, падать на колени — это уже лишнее, дорогой. — Драконесса тепло улыбнулась архимагу. — Не стоит перегибать палку.

— Я пошутил, радость моя. — Гарвин нежно взял руку своей возлюбленной, и чуть-чуть сжал её изящную ладошку. — Но, думаю, суть моих слов все присутствующие уловили достаточно точно. Я хочу отобрать власть у аристократии, и отдать её в руки магов. Не думаю, что с этим возникнут серьёзные проблемы.

— Аристократы, конечно, не блещут умом, но идти против драконов — таких глупцов будет не так уж и много. — Форос был несказанно рад надвигающимся переменам. Старый маг недолюбливал чванливых и туповатых хозяев прежней жизни. Родившийся в семье небогатого сапожника, он в детстве немало натерпелся от детей тех, кто считал, что их титул или деньги позволяют им обращаться со всеми вокруг, как со скотом. Отец Фороса был искусным мастером, но совершенно не умел торговать. Его обувь была прекрасна — удобна, красива, долговечна. Её заказывали и покупали за бесценок знатные и богатые, давая взамен лишь жалкие гроши, да выливая на бедного сапожника и его семью моря презрения и брезгливости. А отец Фороса, добрый, мягкий, слабый в душе человек просто не мог ничего противопоставить господам, боясь разгневать власть имущих. Всё изменилось, когда у его сына была обнаружена способность к магии. Форос стал усердно обучаться магии, компенсируя средние способности усидчивостью, терпением, а его острый ум позволял использовать заклинания быстрее, и точнее, чем другие ученики. Мальчика быстро заметили, и прочили ему успешную карьеру в различных областях, но, после первого года обучения, как только настали каникулы, он сам пришёл в ближайшее к школе отделение гильдии боевых магов. Конечно, никто не стал бы и слушать ребёнка, только начавшего обучение, но, по прихоти Турнии, на входе Форос столкнулся с Оресом, ставшим недавно архимагом…. Мальчику было предложено испытание — убить преступника, приговорённого к смертной казни, и Форос согласился. Его отвели к тюрьме, и там он впервые в жизни убил человека, разорвав ему горло вращающимся ледяным клинком. И Орес распорядился, чтобы мальчика зачислили в ряды гильдии, рассмотрев в душе ребёнка не только жестокость и боль, но и недетские упорство и решимость. Конечно, это было вопиющее нарушение всех правил, но в то время империя в очередной раз воевала с Торзалией, и подавляла в очередной раз вспыхнувшие волнения среди баронов севера, так что власть боевых магов была велика, как никогда. Форос был первым, и последним ребёнком, ставшим боевым магом, ещё не закончив обучения. Гордый, он пришёл в лавку отца, и тут же чуть не убил торгаша, вырвавшего из рук отца несколько пар прекрасных сапог, и бросившего на грязный пол хижины несколько медяков, деньги, которые не покрывали даже расходов на кожу. Магический огонь, рождённый на ладони мальчика, крепко подпалил наглеца, оставив на его коже глубокие, незаживающие ожоги. А когда в лавку нагрянули стражники, Форос молча продемонстрировал им эмблему гильдии…. После этого его отца боялись обижать, и дела в лавке пошли на лад. С тех пор прошло много лет, но ненависть к знати и богачам так и не утихла в душе постаревшего мага.

— Да мы и сами сможем приструнить особо активных смутьянов. — Жестоко улыбнулся Маргос, стоявший чуть позади старого мага.

— Можем и сами, но лучше, чтобы это сделали драконы. — Спокойно произнёс Лагон. — Иначе может начаться война за власть, а это сейчас ни к чему.

— Да, повелители небес быстро остудят даже самые горячие головы. — Задумчиво произнёс Гарвин. — Остудят, обрушив на них сжигающее всё пламя!

— Милый, не нужно разговаривать такими каламбурами, ты всё-таки стал правителем людей. — Драконессе надоело стоять, и она присела на колени архимага, словно забыв о том, что мгновение назад она сама ратовала о том, чтобы церемония была как можно более официальная.

— Ещё не всех людей. — Гарвин приобнял любимую за талию. — Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Гномы окончательно и безоговорочно перешли на нашу сторону. Здесь, в империи, тоже не возникнет серьёзных проблем. Правящая династия вся уничтожена, другие претенденты на власть скоро присоединятся к ныне покойному императору. Эльфы слишком малочисленны, чтобы принимать их во внимание, армия варваров рассеяна. Остаётся Торзалия. Маргос, что ты мнёшься с ноги на ногу? Хочешь что-то спросить? Ну, давай, слушаю.

— Зачем Вам эта полуразрушенная пустыня, захваченная Тьмой, Владыка Гарвин?

— Хороший вопрос. Вспомните отчёт Флереса по Древней земле. Жизнь там прекрасно приспособилась к влиянию Тьмы. То же самое случится и в Торзалии. И, через какие-то сто-двести лет, а, может, и раньше, у наших соседей всё наладится. Они привыкнут выживать, борясь с Тьмой и её порождениями, постоянная опасность только закалит выживших. А их дети станут ещё сильнее. Сейчас мы сможем закончить давнюю вражду безо всякой войны, просто пообещав Королю Лораксу помощь наших магов, ведь его жрецы стали бессильны. Братья-боги больше не могут слышать молитвы своих последователей.

Архимаг замолчал, словно прислушиваясь к чему-то.

— Простите, Владыка Гарвин…. — Чуть замялся Лагон. — Откуда информация о жрецах, потерявших силу?

— Ты должен верить на слово своему императору. — Драконесса нежно улыбнулась магу, и погрозила ему изящным пальчиком, на котором, как по волшебству, вырос кривой, острый, как бритва коготь.

— Не надо пугать моих подданных, дорогая, по крайней мере, этих. — Гарвин положил ладонь на руку драконессы. — эта троица верна мне и в делах, и в помыслах. Просто Лагон привык проверять факты.

— Это хорошая привычка. — Девушка положила голову на грудь архимагу, и снова улыбнулась, на этот раз без скрытой угрозы. — Друзья, я очень прошу вас простить меня. Даже драконы могут нервничать.

— Я бы сказал, что драконы куда более вспыльчивые, чем обычные люди. — Гарвин с улыбкой провёл ладонью по волосам драконессы. — А насчёт твоего вопроса, Лагон…. Если на землю спустилась Тьма, то лишь Свет сможет своими яркими лучами её разогнать. И наоборот. Где властвуют первородные силы, там нет место для богов. Поэтому молитвы жрецов Лоракса Лучезарного сейчас превратились в пустой звук. Пообещаю ему помощь, и он будет умолять меня о чести присоединить Торзалию к империи. Но это сейчас, пока наши соседи слабы и растеряны. Следующее поколение вырастет великими воинами, закалёнными постоянной борьбой за жизнь. Лучше будет, если эти воины будут на стороне империи.

— Насчёт умолять ты, пожалуй, преувеличиваешь. — Драконесса поёрзала, поудобнее устраиваясь на коленях Гарвина. — Вряд ли Лоракс так быстро сдастся.

— Нам помогут. — Архимаг снова замолчал, прислушиваясь к тёплому, мягкому шёпоту, идущему словно из глубины его души.