Никто не умрёт (СИ) - Лихачева Елена - Страница 51

Хан заметил в лице Иваны смятение, она смотрела на него широко распахнутыми глазами, будто бы знала о нем что-то тайное, что никому больше не известно. Он быстрым шагом приблизился к ней, наклонился, сжал пальцами ее правое предплечье и зашептал, пытаясь поймать ее ускользающий под ресницы взгляд. Он говорил на японском языке, потому что ему казалось, что на русском нет слов, которыми он мог рассказать то, что он чувствует и знает. И почему-то он был уверен, что она должна его понимать.

Ивана инстинктивно отстранялась. Он касался губами ее волос. Щеки ее вспыхнули, будто их опалило пламя дракона. От этой тесной близости ей стало труднее дышать. Звенящая пустота наполняла грудь и катилась к центру земли, повинуясь силе гравитации.

Соня, стоя у стойки выдачи ключей вполоборота, увидела, как незнакомый парень подошел к ее племяннице, по ее мнению, слишком близко.

- Молодой человек! - окликнула она его. - Молодой человек, кто вы и что вам надо? Вы меня слышите, мужчина в голубой рубашке? Я вам говорю.

Видя, что наглец не обращает на ее окрики внимания, она подошла к нему и стала оттеснять его от Иваны.

Хан, не отрывая глаз от пылающего лица Иваны, сказал отрывисто:

- Хан.

- Это ваше имя? - удивилась Соня, продолжая втираться между ним и креслом.

Хан вынужден был отступить.

- Монголо-татарское иго, знаете ли... - почему-то сказал он.

- Так Вы потомок того самого?! - воскликнул Илья. - Похож, похож, я картину видел. Вот олух, не помню где и не помню, как называется. А художника даже не спрашивайте. Но лицо очень похоже. Вот что значит гены. А, Сонечка? Правда, вылитый Чингизхан? А что это прямо имя такое или есть какое-то полное имя, а Хан - это сокращенно?

Хан не успел удовлетворить любопытство Ильи, потому что в разговор вступила Соня. Она продолжила допрос:

- А что Вам нужно от Ванечки?

- Мы вместе учимся. - коротко ответил он, словно отрезал.

- Значит, вы тоже приехали из Владивостока? Странно, что раньше не слышала о Вас от Ванечки. Обычно она мне все рассказывает.

- Мы в этой жизни пока еще плохо знаем друг друга, - ответил Хан.

- Да, действительно, бывает такое. - Поддержал его Илья. - В одном городе люди почти не знают друг друга, а встретятся на чужбине - и, будто родные. И какими судьбами тебя занесло в этот забытый научно-техническим прогрессом город? - спросил Илья, но тут же, не дожидаясь ответа, звонко хлопнул себя по колену, - А-а-а, понял! Ты в свободное от занятий время занимаешься перегоном японок и твой рейс отложили. Я слышал об этом в новостях. Вот ведь какое совпадение, что мы живем в одном отеле. Слушай, ты не знаешь, что там произошло? Всякую всячину болтают, а ничего конкретного не говорят. Кто-то говорит, что бомбу нашли, кто-то - наркотики.

- Моя... сестра умерла на корабле, - коротко ответил Хан, метнув на Илью хмурый взгляд.

Он не считал нужным скрывать правду. Акено заслужила, чтобы он ей гордился. Никто не имеет право ее судить, она выполняла свой долг...

- Какой ужас! - Соня мгновенно прониклась к незнакомцу, подвергшемуся такому страшному испытанию, сочувствием.

- Примите мои соболезнования, - Илья тоже опечалился лицом и протянул Хану руку, - Сочувствую.

Хан машинально ответил на рукопожатие. Наступила неловкая пауза. Никто не знал, что еще можно сказать. Соня и Илья, с должной грустью потупив взгляд, застыли в скорбном молчании. Хан удивленно оглядел скорбные лица, подумал, что Акено достойна почести, а не уныния, и сказал угрюмо:

- Смерть неизбежна...

Ивана посмотрела на него с пониманием.

- Никто не должен умирать по чужой воле, - сказала она негромко таким тоном, словно разговаривала со старым знакомым.

Хан вздрогнул, их глаза встретились.

- Я еду на места боевой славы своего отца. Он погиб во время второй мировой на берегах озера Ханка с той стороны, с китайской. Он защищал границу от японских интервентов. Там много русских полегло, на китайской земле. - Сказал Илья.

- У меня там тоже отец погиб, - сказал Хан.

- Дядя Илья, ты ничего не помнишь? - спросила Ивана. - Вы там уже были.

- Вот тебе и на, а о чем я всю дорогу тарахчу? Хочу поехать, хочу посмотреть... Конечно, не был. Если бы был, то я говорил так: мне так понравилось в Китае, я хочу еще раз посмотреть на место гибели своего отца. И тогда я не рыскал бы по карте в поисках предполагаемых мест сражений, а пригласил бы вас с твоей тетей Соней не в турпоход по лесам Китая, а в турпоход по китайским достопримечательностям.

"Если дядя Илья говорит, что не был в Китае, значит, ничего из того, что я знаю об этой поездке, не было. Не было Ту, не было землянки, не было погони. Но ведь всё это было, потому что я помню. Но почему не помнят остальные?"

- Я бы не потащил прекрасных дам в тьму-таракань, а пригласил на песчаные пляжи какого-нибудь заморского курорта. - Илья подмигнул Иване.

Сонная администраторша, наконец, выплыла из глубин служебных помещений. Ее появление было тот час замечено Соней.

- Девушка, сколько можно вас ждать. Не докричишься. Ну и сервис у вас! - недовольно воскликнула она.

Женщина равнодушно пожала плечами, кинула серый пластмассовый четырехугольник с прикрепленным к нему ключом на стойку и удалилась неторопливо обратно в дверь с табличкой "вход посторонним запрещен". Соня буркнула ей вслед без всякой надежды на ответную реакцию: "хоть бы извинились".

- Вот так! Ваш отец, значит, воевал с другой стороны. Разве теперь это имеет значение! Война - вот беда всего человечества. Не воины виноваты, а политики.

- Пошли, ангел мой, не будем мужчинам мешать обсуждать поездку. - Обратилась Соня к племяннице. - У нас был нелегкий день. А мне надо отдохнуть перед дорогой. Ты - то поспишь на заднем сидении, а мне рулить.

Ивана не сразу услышала приглашение, ее мысли были поглощены рассуждениями о нематериальном. О чем она думала, не смог бы догадаться ни один житель планеты, потому что ее мысли походили на бред с точки зрения здравомыслия. Однако странность для неё были вполне обычным состоянием разума. "Корабль не вышел из порта, все живы, Акено умерла, а Хан поедет с Ильей. Одно событие заменило другое. Время повторилось, но по-другому. Значит, я вернулась в прошлое в тело Хана, что-то исправила, а потом снова попала в настоящее с того момента, в котором оно изменилось" - думала она. Ей на память пришел фильм, в котором герой проживал каждый раз один и тот же день. "Наверное, я как-то своими мыслями проникаю в мозги другого человека, но очень плохо помню подробности, - продолжала размышлять она. - Если бы я записывала все, что со мной случилось, то смогла бы разобраться. Я могу записывать все на диктофон. Но вот какая чепуха получается, как мне узнать, когда его включить".

- Ивана! - окликнула её Соня и нетерпеливо взяла ее за руку, - Ивана, что с тобой? Очнись. Мы идем отдыхать к себе в номер. Сегодня был длинный день. Пойдем, родная. Ты словно прилипла к этому креслу. Попрощайся с дядей Ильей и со своим знакомым. Завтра они уедут раньше, чем мы проснемся.

Ивана посмотрела на Хана, его жгучий взгляд продолжал ее беспокоить. "От чего умерла его сестра? - подумала она, - может быть он её сам..., чтобы спасти людей?"

- До свидания, - сказала она не очень уверенно. - И пусть у вас все будет хорошо.

- Ванюша, спокойной тебе ночи, славная девушка. Встретимся, коли твоя тетя Соня не шутила, когда приглашала к себе в гости. Непременно свидимся. Жаль, конечно, что не получилось вместе попутешествовать.

В голове Хана царил хаос. Мысли одна безумнее другой путали его только что созревший план отправиться на развалины виллы Кацуро. Он то хотел остаться, то решал, как забрать девушку с собой, то терял самообладание от мысли, что она будет принадлежать другому мужчине. Но при этом он понимал, что должен сделать выбор сейчас. Его не смутили бы чужие планы, привязанности, будь они причиной, его тяготила ответственность, которую взвалил на него Якудза, и смерть Акено, которая отдала за него свою жизнь.