Зона отчуждения (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 42

– Даю координаты.

Несколько минут спустя в окрестностях монастыря загрохотала бомбёжка, понемногу смещаясь всё дальше. Если прежде эсперы наводили только на достаточно крупные скопления, а также на всё, связанное с ПВО – то сейчас впервые под ударом оказалась любая группа свыше пяти-шести особей. Сегодня противник не сможет, даже если надумает, воспользоваться тактикой просачивания, выводя на рубеж атаки крупные силы малыми порциями.

Авиация работала около получаса, пока наводчики не сообщили, что цели поражены на сто процентов. И почти сразу со стороны Купола стаей басовитых шмелей загудело множество точек. Вскоре они превратились в снижавшиеся транспортные самолёты. Пара минут – и небо распушилось куполами парашютов. Маленькие для людей, и большие для техники. На удержание плацдарма десантировался целый полк. На какое-то время Фёдор замер, заворожённый невероятно красивым и смертоносным зрелищем. Какова мощь целого полка с тяжёлым вооружением, Капитонов представлял неплохо. Наконец вздохнул. Десантировать такую массу народу вблизи монастыря невозможно. На взлётную полосу – только пехоту, луг невелик. А дальше начинается лес. Значит, основные силы высадятся на окрестных полях. И скорее всего кому-то сходу придётся вступать в бой. Авиация не могла выбить абсолютно всех тварей, да и из-за пределов разбомблённой зоны туманники сразу же кинутся в сторону людей. На взгляд Капитонова, лучше бы сажать транспортные самолёты по одному и разгружать всё в безопасной зоне монастыря. Но командование волновало в первую очередь удержание плацдарма, и Фёдора не стали даже слушать.

Словно подтверждая мысли, где-то севернее началась стрельба, даже грохнуло орудие. Но практически сразу всё затихло, вернулась тишина. Десантники растекались по окопам, на позиции из леса одна за другой вползали САУ. Как только комполка доложил, что внутреннее кольцо обороны сомкнуто, завершения следующей линии Фёдор ждать не стал. Приказал радисту сообщить, что аэродром готов к приёму самолётов.

Вскоре с востока показалась первая серебристая стрекоза. Едва транспорт замер на взлётной полосе, к нему тут же из монастыря побежали люди, подъехал Урал. Прилетевшие на самолёте солдаты вместе с подоспевшими помощниками, словно трудолюбивые муравьи, начали разгрузку, складывая ящики или сразу в грузовик, или на землю. Фёдор, посмотрев на это зрелище, довольно кивнул и отправился вниз. Его работа на сегодня была сделана. Возможно и не только на сегодня. Скорее всего, военные дела удастся перевалить на комполка, а самому опять сосредоточится исключительно на хозяйстве.

Во дворе перед воротами тоже шла деловая суета. Обратными рейсами самолёты будут вывозить раненых и гражданских. В Жадовке останутся лишь солдаты да монахи, твёрдо решившие не покидать обитель до самого конца. Поэтому сейчас прибывшие медики под руководством Лиды готовили раненых к транспортировке. Чуть в стороне за суетой наблюдали отец Василий, настоятель и трое незнакомых Фёдору военных. Заметив спустившегося вниз Капитонова, один из них, со знаками различия майора и планшеткой сделал несколько шагов навстречу.

– Подполковник Фёдор Иванович Капитонов?

– Так точно.

Фёдор настороженно посмотрел на собеседника. Судя по петлицам – из пехоты… Но ощущалось в нём что-то специфичное, да и смотрел майор, словно говорил без слов: «Всё про тебя знаю». ФСБ? ГРУ?

– Возьмите, – майор протянул красный листок какого-то документа.

Фёдор взял и негромко рассмеялся. Это оказалось свидетельство о браке. Причём дата регистрации в ЗАГСе стояла та же, что и их с Лидой венчание.

– Это кто же у нас такой глазастый? Даже два как минимум. Вы не знали, какой вертолёт прорвётся, так что своего человека посадили в каждую машину. Ну и зачем вам я?

– У меня приказ первым рейсом вывезти Петра, Марию и вас с семьёй. Мы пробовали воспроизвести описанное вами слияние. Но видимо на словах передашь не всё. Нужны инструкторы. Кроме того, скоро начинаются международные переговоры о будущем Купола. Решено, что из правительства вместе с министром иностранных дел делегацию возглавите и вы.

От неожиданности Фёдор ответил лишь через несколько секунд.

– Я уже вхожу и в правительство?

– Да. Указ о вашем назначении вице-премьером подписан вчера. Вы хороший организатор, и главное – владеете всей информацией из первых рук.

– Капитан не бросает экипаж, – сухо ответил Фёдор. – Я улечу вместе с последней партией эвакуированных.

– Майор прав, – голос отца Василия раздался неожиданно, Фёдор не заметил, как священник подошёл. – Здесь вы уже сделали всё, что необходимо. Мы справимся. И до полной победы теперь не так уж далеко. Пора думать о будущем. Пусть в кои-то веки важным делом займётся знающий человек.

Фёдор ответил не сразу. Но, в конце концов, прозвучало:

– Ладно. Чёрт с вами. Лечу убеждать твердолобых политиков. Хотя есть подозрение, что я ещё не раз об этом пожалею.

В Москву их доставили ранним утром. На рассвете быстро попрощались с Петром и Машей – их прикомандировали к учебному центру, и они вылетали следующим бортом, но на Урал – и через пару часов транспортный самолёт приземлился на военном аэродроме. Там пассажиров уже ждали тонированная чёрная машина, кортеж ГАИ и вежливый сопровождающий… В безупречном деловом костюме он был похож на офисного работника, вот только от него так и «тянуло» то ли Федеральной Службой Охраны, то ли Федеральной Службой Безопасности. От «мигалок» Капитонов-старший отказался. Час пик уже закончился, поэтому милицейская помощь сэкономит минимум времени, зато привлечёт ненужное внимание. Прежде же чем ехать в Кремль, сначала надо отвезти семью домой, причём без лишнего шума. Встречающий имел приказ не перечить, а наоборот обеспечить прибывшему вице-премьеру максимум психологического комфорта. Потому без споров помог всем троим забраться в салон на заднее сиденье. Сам расположился спереди, и авто сразу тронулось. Лида мгновенно уснула на плече у мужа, Фёдор тоже задремал. Вике сон не шёл, хотя опыт последних месяцев настойчиво советовал отдыхать, пока есть возможность. Вместо этого девушка на пару с уютно устроившимся на коленях Барсиком принялась смотреть в окно. Машина как раз выбралась на трассу.

Вика старательно вглядывалась, пытаясь понять – как вторжение отозвалось на стране, на её родном городе? Информацию по Приливу для журналистов перекрыли наглухо, причём не только в России. Пару дней, пока Капитоновы сидели на военной базе – инфекции не опасались, но медики всё же дотошно всех проверили – Вика по просьбе отца делала для него обзор иностранной прессы… Там новости практически один в один повторяли внутрироссийские. Эвакуированные Москву и область тоже наверняка не зацепили. Но ведь война – это не только бомбёжка или беженцы? Вика смотрела – и не могла увидеть. Родной город словно жил в другом, далёком от Прилива мире. Или как минимум в иной стране, на далёком континенте. Дорога была полна легковых автомобилей, деловито проносящихся в противоположных направлениях. Один раз пришлось ползти за неторопливой фурой с эмблемой какого-то производителя молока на тенте. На обочине трое рабочих с автоподъёмником деловито меняли рекламный баннер. Судя по уже наклеенной половине – про скидки на новую модель смартфона. Под Москвой было тепло, поэтому на участках в расположенных вдоль шоссе дачных товариществах копошились люди в шортах и майках, на автобусной остановке с сумками, корзинами и внуками ждали автобуса пенсионеры. На въезде в город небольшая пробка минут на десять. По тротуарам куда-то суетливо спешили толпы людей. Везде сплошная реклама – раньше Вика её не замечала, а сейчас она назойливо лезла в глаза и раздражала. Как, скажем, презентация очередного чудо-товара, организованная прямо на улице. Шары, конфетти, толпа зевак, сцена, на которую одного за другим вытаскивают очередного бездельника… Ни-че-го. Словно не начинается всего в пятистах километрах прифронтовая полоса. Словно ещё не горят, не истекают кровью Челны и Казань, отчаянным усилием разомкнувшие кольцо осады. На ум внезапно пришли слова, то ли услышанные, то ли где-то прочитанные незадолго до поездки к Туманному куполу. «Мы слишком привыкли к телевизору. Даже самые страшные новости для нас уже давно лишь картинка. Посмотреть за утренней чашкой чая и забыть… Пока это не коснулось нас самих».