Темпоральная Бездна - Гамильтон Питер Ф. - Страница 127

Но сделанные выводы ничем не помогли.

Джастина просмотрела бортовой журнал и с удовольствием отметила, что «Серебряная птица» сохранила свою функциональность. Во время погружения в небытие сбоев почему-то почти не случилось. Теперь оставалось только решить, что делать дальше.

На расстоянии одного светового года сенсоры обнаружили вокруг звезды медленно разраставшийся аккреционный диск. Она печально вздохнула, изучая неясное изображение. Планеты вокруг звезды, к которой она направлялась, только еще формировались, а потому не могли быть обитаемыми мирами. По крайней мере в реальной Вселенной.

Джастина продолжала обдумывать проблему во время изысканного обеда из бараньей ноги, приготовленной с травами в вине тобларис, а потом набросилась на шоколад. Она забралась так далеко, а впереди еще полтора года небытия! Для принятия решения все еще не хватало информации. Она направлялась к звезде только ради собственного спокойствия.

Сегодня это было ей необходимо больше, чем когда-либо. «Ни одного обитаемого мира во всей Вселенной!»

«Серебряная птица» вновь начала разгоняться до скорости в семь десятых от скорости света, и над Джастиной опустилась крышка медицинской камеры.

о меркам Гантии, это был обычный дом на обычной улице. Планета перешла в разряд Высших вскоре после заселения, и различные политические партии быстро выработали стратегию экологичного органического строительства. Местная флора вполне для этого подходила: в зоне умеренного климата росли деревья с твердой древесиной и пористой внутренней структурой. Небольшие изменения в генетике сделали их вполне пригодными для самого разнообразного формирования. Подобно сухим кораллам, широко распространенным в раннем Содружестве, деревья Гантии были способны создавать обширные круглые помещения. Более того, они прекрасно подходили для прививания, и отдельные комнаты из одного дерева без труда соединялись между собой в любых комбинациях.

Дональд Чатфилд, капитан Флота в отставке, проживал в районе, сверху похожем на обширный лес. По существу, это и был Персейн-сити, раскинувшийся на склонах гор над берегом моря. Двенадцать деревьев образовывали пять комнат первого этажа с округлыми стенами, из которых росли ветви с розовато-желтыми листьями. Пять стволов уходили вверх в промежутки между комнатами и создавали второй этаж, тоже из пяти комнат, но меньшего размера, покрытых медной листвой. Оставшиеся два ствола были полыми, в них скрывались винтовые лестницы, соединяющие оба уровня.

Капсула-такси скользнула в похожую на просеку подъездную аллею и бесшумно остановилась на естественном газоне у дома Чатфилда. Паула вышла и вдохнула непривычно ароматный воздух. Со всех сторон виднелись выращенные из деревьев дома, некоторые из них достигали высоты в три-четыре этажа. Солнечные лучи, проникавшие сквозь их кроны, покрывали траву пятнистым узором. Неподалеку на лужайке играли дети. Настоящий сельский пейзаж, и только пролетающие в небе капсулы свидетельствовали об истинном уровне развития этого мира.

По деревянным ступеням Паула поднялась на наружную галерею, образованную небольшим деревом, сформированным в форме гриба с плоской шляпкой. Навстречу из-за удивительно старомодной двери, выкрашенной зеленой краской, вышел Дональд Чатфилд. Это был моложавый на вид мужчина с непринужденной улыбкой на лице. В темных, аккуратно подстриженных волосах проглядывала седина, резко контрастирующая с энергичными чертами лица и гладкой загорелой кожей. Паула не смогла определить, были ли серебристые пряди данью моде или в работе бионоников произошел незначительный сбой. В конце концов, этому человеку исполнилось уже триста пятьдесят лет.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, – сказала она, входя в гостиную.

В три ровных круглых отверстия, выпиленных в выпуклых стенах, были вставлены прозрачные хрустальные пластины, а за ними открывался вид на газон позади дома. Ничем не покрытое дерево на стенах и потолке было тщательно отполировано, так что на темном фоне проступили бирюзовые искорки. Даже мебель здесь оказалась вырезанной из частей древесных стволов, а вместо мягкой обивки повсюду были разбросаны пухлые подушки.

– Ваше имя широко известно по всему Содружеству, – ответил хозяин, жестом приглашая гостью присесть в одно из глубоких кресел. – Мне даже не потребовалось вызывать из памяти ссылку. К тому же я служил на кораблях, дислоцированных в районе Альфы Дайсона. Это было довольно давно, но и тогда офицеры более глубоко вникали в подробности военного периода, чем гражданские лица, чтобы лучше понимать задания.

– Любопытно, – заметила Паула, откидываясь на спинку кресла. – Именно это обстоятельство меня и привело к вам.

Он с оттенком пренебрежения приподнял бровь.

– О небо, меня ведь тоже уже можно считать осколком истории.

– Не совсем так. Я хотела бы расспросить вас о третьей миссии, когда вы служили капитаном корабля «Пек».

– Пожалуйста. А в чем проблемы?

– Никаких проблем. Мне нужна информация об одном из членов миссии: о Кенте Верноне.

– А, о нем.

– Подозрительный ответ.

Дональд озорно усмехнулся.

– Фраза «служил на Флоте» звучит очень громко, но я всегда был в исследовательском отряде. Мы выполняли не боевые, а научные задания. А это предоставляет… – он немного помедлил, – более широкие возможности для подбора персонала. Вернон, безусловно, внес большой вклад в исследование решетчатых оболочек генератора, но на регулярной службе от него не было бы никакого толка. На борту старого доброго «Пека» он не пользовался популярностью.

– Почему же?

– Не поймите меня превратно. Он провел большую работу. А вот навыки общения у него отсутствуют полностью. Что довольно удивительно, если учесть, что он Высший. Это удивляло многих членов экипажа, они совершенно к такому не привыкли.

– Если он настолько неуместен в коллективе, как ему удалось получить назначение?

– Отбор проводился согласно научным заслугам. Строго говоря, это не служба на Флоте. Специалисты получали временные назначения на срок выполнения миссии. И о характере Кента Вернона меня предупредили заранее.

– Тем не менее вы позволили ему участвовать.

– Капитан обладает определенной свободой действий. Я изучил файл и решил, что Вернон способен внести ценный вклад в нашу работу. В своей области он был весьма квалифицированным специалистом. И это качество могло уравновесить его отрицательные черты. Кроме того, я согласился на его участие, поскольку считал, что время от времени нам всем нужна встряска.

– Странная точка зрения, – заметила Паула. – Вы отправляетесь для выполнения важной миссии далеко от дома, строго говоря, в зону военных действий, и соглашаетесь на присутствие нежелательного в коллективе элемента.

– Это было мое субъективное решение. И я принял его исходя из того, что мы уже провели две миссии в районе Альфы Дайсона – мой экипаж знал программу. В присутствии Вернона на борту не было никакой опасности. Даже в самом худшем случае, который мы не могли не учитывать, – если бы барьер обрушился во время нашего там присутствия – Вернона отправили бы в его каюту и приказали сидеть там, пока мы не сделаем все, что в наших силах, чтобы предотвратить вылет кораблей праймов. И даже тогда «Пек» оставался бы на третьей линии обороны. Флот до сих пор держит в районе Альфы Дайсона значительные силы. И помоги Оззи тем праймам, которые решатся прорваться сквозь оцепление.

– Так вы считаете, что сделали правильный выбор? – спросила Паула.

Дональд энергично пожал плечами.

– Исчерпывающего ответа на этот вопрос нет. За время работы было собрано огромное количество информации, но снова видеть Кента Вернона на борту я бы не хотел. Зато он некоторым образом помог сплотить экипаж. В последующие две миссии я только и слышал, что о трудностях того исследования.

– Сплоченность перед лицом бедствия?

– Что-то вроде того. Правда, я бы не сказал, что та миссия оказалась такой уж тяжелой. Нет. Просто Вернон отличался от других Высших, а это не преступление. Чем же он заинтересовал вас спустя столько времени?