Создатель Героев. Чёрно-белый генерал (СИ) - Розин Юрий - Страница 12

Однако противник снова применил упоминавшуюся выше технологию, с той разницей, что поглощены были воины Тамайна. Его тело еще немного выросло, в доспехе начали угадываться черты наших технологий, а когти покрыли разряды, идентичные кромкам грозовых клинков. Поняв, что противник способен поглощать и использовать в своих целях любые доступные материалы, я приказал взять его в кольцо. Иного способа сдерживания я просто не видел, с каждым убитым тамайном противник становился только сильнее.

Некоторое время мы все-таки держали инициативу в своих руках, атакуя противника в незащищенную спину. Однако из-за специфики конструкции грозовых клинков наносить глубокие режущие повреждения существу таких размеров было невозможно. А потому противник все-таки успевал добраться до одного-двух воинов при каждой атаке. После примерно еще десятка поглощенных солдат его тело практически полностью покрылось грозовыми разрядами. А так как разряды грозовых клинков при соприкосновении не способны пройти друг сквозь друга, мы потеряли главное единственное преимущество».

С этого момента язык рапорта уже не соответствовал никаким адекватным нормам, но генерал не мог винить своего подчиненного. Просто представляя описанное, он начинал покрываться холодным потом.

«Эта тварь бесчинствовала в рядах моего полка четверть часа. Я никогда такого не видел. Если бы кто-то другой рассказал мне о том, что несколько минут назад этот существо было вполне адекватным на вид мужчиной, великолепно говорящим на тамайнском, я бы никогда не поверил. Оно ревело, рычало, визжало, с каждым убитым врагом, заливаясь диким хохотом. Оно явно наслаждалось делом своих рук. Мои подчиненные умирали не просто разрезанные грозовыми разрядами. Их рвали на части, выдирали конечности, заживо втаптывали в землю, превращали в кровавое месиво, а зрелище того, как этот монстр откусил, прожевал и проглотил голову молодой девушки будет преследовать меня в кошмарах.

Первые пять минут я считал, что подобная сила невозможна без последствий и что вскоре эта тварь выдохнется. Еще пять минут я старался организовать уже начавших дрожать от страха солдат в хоть немного стройную формацию. Но чудище, к тому моменту выросшее еще в полтора раза сметало все преграды как сухую солому. Последние пять минут я молил всех богов, чтобы оно не обратило на меня внимание. Уверен, те, кто на тот момент еще могли соображать, не полностью поддавшись ужасу, делали то же самое. Даже через воздушные фильтры доспеха я чувствовал тошнотворный запах крови и мочи, а во рту даже сейчас, когда я пишу этот рапорт, чувствуется металлический привкус.

Когда количество умерших в пять раз превысило количество живых, чудовище потеряло интерес к преследованию убегающих и обратило свой взгляд на город. И немногие уцелевшие, воспользовавшись этим, обратились в бегство. Сейчас, в спокойной обстановке кабинета я могу построить стройную теорию, основанную на обмене рассудка и жизни на силу. По крайней мере, других возможностей для существования в пентакосме такой твари я не вижу. Ведь доспехе не было ни одного кристалла, а значит паразитирование исключается.

Но тогда, облитый с ног до головы кровью своих солдат, я не мог строить никаких теорий. Единственная мысль, крутящаяся у меня в голове – “бежать!”

Этот рапорт прошу считать также моим заявлением об уходе из армии. После случившегося я уже никогда не смогу надеть доспех. Надеюсь на ваше понимание».

Похожие заявления подали все без исключения выжившие в том задании. Генерал без вопросов одобрил их все.

Глава 22.

-«Ила, что ты делаешь, вернись!» - Лотто был в полнейшем ужасе. От стен до поля бойни было несколько сотен метров, но даже с такого расстояния явственно ощущался запах крови. Огромная тварь ростом с дом, бросив гоняться за обезумевшими от страха тамайнами, развернулась к городу. Только теперь генерал понимал, что имел в виду Лазарис. Уже готовый отдать приказ открыть огонь из всех орудий, он с содроганием в сердце заметил, что по внешней стороне решетки спускается фигура в тяжелом доспехе.

Девушка его не слушала. Спрыгнув на землю, она вылезла из брони и в одном тонком комбинезоне пошла вперед. Туша, которой ничего бы не стоило разорвать на части слона, ринулась к ней. Спасать ее было уже бессмысленно, даже просто спрыгнув со стены, он бы не успел. Генерал закрыл глаза, уже представляя, как его дочь превращается в кровавое месиво, за ней последует он сам, а потом и все население столицы.

Вот только криков боли или страха он так и не услышал. Ни через секунду, ни через минуту. Аккуратно приоткрыв один глаз, Лотто в полном шоке уставился на невероятную сцену.

Ила стояла с прямой спиной, невредимая. А над ней нависала гора металла, искрящаяся белыми сполохами. Генерал не видел, но почему-то знал, что глаза чудища, спрятанные за толстым слоем броневого стекла, смотрят прямо в глаза его дочери.

Так продолжалось почти три минуты – целую вечность. И в конце концов пасть монстра приоткрылась.

-«А?» - Это был не рык, а вполне человеческий, пусть и измененный до неузнаваемости, голос. В следующее мгновение гигантское тело начало светиться ярким белым светом, а потом исчезло. На земле перед Илой лежал мужчина неопределенного возраста, с короткими волосами и аккуратной бородой черного, серого и белого цветов.

Глава 23.

-«Вы не можете так поступить, он же всех спас!» - Не сложно было догадаться, о чем был этот спор. Все было, как и всегда: люди пеклись только о собственной шкуре, не заботясь о том, что правильно, а что – нет и в упор не замечая фактов.

-«Ила, ну пойми меня, никто не знает, что может произойти!» - Лотто сейчас хотелось провалиться сквозь землю. Еще никогда он не видел у своей дочки такого взгляда.

-«Целый год ничего не происходило, и кто знает сколько еще он жил нищим. А если опять появятся тамайны? Или кто еще? Что будете делать?»

-«Вряд ли они сразу отправят новый отряд, а через пару недель уже все, кто хотел, будут эвакуированы».

-«То есть вы просто плюнете на то, что если бы не его жертва в городе не осталось бы никого живого!?» - Генерал хотел было что-то ответить, но тихий голос прервал спор.

-«Не стоит, красавица. Я и так собирался уходить. Спасибо за гостеприимство». – Лазарис, опираясь на косяк, стоял в проходе.

-«Как ты можешь просто улыбаться после всего этого?» – Лотто дрогнул. Одно дело, когда этот странный человек говорил на неизвестном языке, чтобы понимала только Ила. Но когда девушка ответила тем же, его сердце ухнуло в пятки. Это означало, что отец в ее глазах оказался ниже Лазариса.

-«Так уже было, и не раз. Мне не привыкать. Ладно, не стану больше вас задерживать, вещей у меня никаких нет, так что я сейчас же покину город».

-«Я иду с тобой!» - Девушка вскочила и уперла руки в бока. Если бы не раскрасневшееся от гнева лицо, это выглядело бы даже мило.

-«Ила! Ты не можешь уйти с ним!» - Генерал тоже встал и тут же поморщился от боли в ногах.

-«Почему? Да в нем одном честности и верности больше, чем в тебе и всех твоих генералах вместе взятых!» - Больше не слушая никого и ничего, она вскочила и выбежала вон. Двое мужчин остались стоять друг против друга.

-«Доволен!?» - Лотто нужно быть хоть что-то сказать, тишина давила как кузнечный молот.

-«Она взрослая девочка и принимает решения сама». – Развел руками Лазарис.

-«Хотя бы при мне не строй из себя добренького дядюшку! Влюбил в себя девку и только и ждешь, как бы этим воспользоваться!» - Правильно говорят: в гневе человек может сказать такое, чего никогда бы не сказал, будучи спокойным. И генерал поплатился за свои слова. Только теперь он понял, о чем говорила Ила, рассказывая о глазах этого человека.

-«А теперь послушай меня, - рука бывшего тренера Кованного Моря легла Лотто на плечо. Хотя казалось, что она змеиными кольцами обвилась вокруг горла. – Давай я расскажу тебе историю. Жил-был на свете солдат. Был он слабаком и хлюпиком, при первом признаке опасности улепетывал, сверкая пятками, - генерал схватил свою задрожавшую руку. – И был у этого солдата друг. Настоящий, каких бывает два, ну, три за всю жизнь. – теперь уже тряслись обе руки. – Этот друг был, в отличие от нашего героя, храбрым и честным, не терпел несправедливости и презирал трусость. Солдат знал, что стоит ему показать другу свою истинную натуру и тот сразу от него отвернется. А тогда солдат останется совсем один. А этого солдату очень не хотелось. Так что он старался изо всех сил. Нет, не быть храбрым. Он старался, чтобы никто не видел его трусости, – все тело Лотто Лири пошло мелкой рябью и только держащая за плечо рука не позволяла ему осесть на пол. - Жили они хорошо, друг солдата даже завел семью, у него родилась дочка. Она росла честной и храброй, как папа, красивой и прилежной, как мама. Потом их дела стали совсем хороши и двое друзей стали капитанами целого отряда наемников. Вот только была одна проблема. Солдатик наш оказался не только трусом и лжецом. В этот список добавился еще один пункт. Зависть. Сам того не заметив, он начал завидовать своему другу, его красавице-жене, его умнице-дочке, – со лба генерала градом тек холодный пот, но он не мог даже слова произнести, черные как сама тьма глаза гипнотизировали и заставляли слушать и слушать. – И тогда разум нашего солдатика посетила гениальная идея. Прибавить к своему списку заслуг еще и предательство. Дальше история немного размыта, вот только из одного из походов солдатик вернулся уже без друга и стал главой группы, в последствии разросшейся до нескольких тысяч человек. Жена друга была безутешна. Солдатик очень старался ей угодить, понравиться, но она даже не смотрела в его сторону. И тогда солдатик взял карандашик и записал в список очередной грех. Не снеся подобного, женщина покончила с собой. А дочку, оставшуюся сиротой, солдатик взял к себе. Благо малышка была слишком маленькой, чтобы что-то понимать. Ну как, ничего не напоминает?»