Пампушка для злого босса (СИ) - Рей Полина - Страница 15

Остановившись, закрыла дневник. Да, меня тогда и вправду переполняли эмоции, и похоже, не только меня.

- Вы описали мои чувства. Неверие, эйфория. А когда я наткнулась на тот самый магазин, у меня просто был экстаз. Но есть и минусы. Растяжки. Как вы справляетесь с ними?

Я покосилась на Алексея, но его лицо вообще ничего не выражало. Бесстрастный наблюдатель, ничего кроме. Странное чувство заполонило меня всю. Ему всё равно? Даже если так, почему мне так неприятно?

- О, этому посвящена отдельная глава моей жизни. Никогда не думала, что столкнусь с подобным. Растяжки... Наверное, у меня всё не как у нормальных людей, потому что появились они не во время набора веса, а когда он стал стремительно уходить. Но здесь меня выручили народные средства, массажи и аппаратные процедуры. Не буду сильно углубляться в это, скажу лишь, что всё поправимо.

Да, я не идеальна и сейчас, но чувствую себя гораздо комфортнее чем год назад.

- А что изменилось в вашей жизни, кроме того, что пришла уверенность?

- Я стала счастливой...

Вот так просто я призналась в том, что и сама осознала только что. Я действительно стала счастливой. Рядом с этим невыносимым мужчиной, который застыл в нескольких метрах. Не зная, что нас ждёт дальше, порой не понимая его реакций или поведения. Но счастливой.

А всё потому, что знала - Казанский меня дополняет, но и без него для себя я всегда буду цельной и уверенной в своих силах.

Дальше встреча переходит на обсуждение нововведений, которые представляет сам доктор, а после беседа вообще становится больше похожей на дружескую, когда в приятной компании собрались те, кто друг друга не видел до этого дня, но кто быстро нашёл себя в крохотном обществе. Когда все начинают расходиться, Алексей поднимается с места и подходит к доктору. Просит меня извинить их, и я отхожу, делая вид что не озадачена вопросом, что могло понадобиться Казанскому и о чём не должна знать я.

Их разговор длится довольно долго - официанты несколько раз напоминают нам, что кафе закрывается на ночь, что совсем не мешает Алексею продолжать узнавать что-то, о чём, видимо, мне знать не положено.

- Ну, всё, - выдыхает он, став мрачнее тучи. Уж не знаю, о чём они говорили, но судя по всему,

Казанскому исход не понравился. Это его «ну всё» звучит словно звон погребального колокола.

- Можем ехать?

-Да.

- Докинешь меня до дома?

-Да, конечно.

- Окей.

Мы выходим из кафе, Алексей покорно несёт мои коробки с дневниками. А меня снова начинают мучать тысячи вопросов. Почему он просто не может поделиться со мной тем, что его гложет? Это что, какая-то такая тайна, что я не имею никакого права о ней знать? Даже если так, ну сказал бы, чтобы не лезла куда не просят и не загонялась по пустякам.

В машине ощутимо стыло, что заставляет меня поёжиться от какого-то противного чувства. Будто со всех сторон обволакивает невидимым сырым туманом, в котором ничего не могу разобрать. И которые заползает в лёгкие и не даёт толком дышать.

- Как тебе встреча? - задаю нейтральный вопрос. Снова молчание, повисшее между нами, угнетает, и я не знаю, что с ним делать.

- Отличная. Я узнал о тебе много нового.

- Ничего не повергло в шок?

-А что могло повергнуть?Ты прекрасный оратор.

- Не льсти мне. Я так не волновалась со времён утренника в детском саду, когда должна была читать стихи перед кучей родителей.

- Я не льщу.

Алексей выглядит настолько серьёзным, что мне хочется ущипнуть его. Попросить перестать изображать из себя буку, потому что это невыносимо.

- Что-то случилось?

- У кого?

- У тебя. Я же вижу, что ты другой.

Снова поднимаю ту тему, от которой на скулах Казанского начинают играть желваки. Да что же происходит?

- Я нормальный, Вер. Просто устал, говорил вроде.

- Говорил.

Делаю паузу, глядя в окно, но не замечая ничего. И всё же решаюсь на то, чтобы поинтересоваться:

- Не расскажешь, о чём вы беседовали?

- С твоим супер-врачом?

В голосе Алексея звучат пренебрежительные нотки. И это меня коробит. Как будто всё, чем я занимаюсь, недостаточно хорошо для него.

- Он действительно такой.

- Сомневаюсь.

-Ая нет.

Он хочет сказать что-то ещё, но сдерживается, вижу, как белеют костяшки пальцев, которыми с силой сжимает руль. Но лучше бы высказался, это бы расставило точки над «ё».

- Я считаю, что имею право знать если не обо всём, то о том, что меня касается, - наконец тихо, но с предупреждением в голосе говорю я, решив идти ва-банк.

- Это тебя не касается.

- Вот как? Тогда почему ты ведёшь себя так, что я начинаю подозревать прямо противоположное?

- Да как я себя веду, чёрт побери?

Казанский срывается. Резко жмёт на тормоз, едва не вылетев на перекрёсток на красный свет, и заставляет меня испуганно выдохнуть и инстинктивно упереться в торпеду рукой. Что же я такого сказала?

Словно считывая все мои чувства, хватает меня за запястье, когда уже собираюсь молча выйти из машины прямо посреди дороги, и шепчет:

- Прости.

- У тебя всё время один ответ на всё. «Прости», - не выдерживаю я. - Только мне от него ни разу не легче.

- И всё же... Извини. Я не должен на тебя выливать всё это.

- Да что «это», чёрт побери?

Теперь уже желаю сорваться я. Не намерена себя вести тише воды, ниже травы, если на меня так открыто сливают негатив. Я перед ним всю душу выложила, включая информацию о растяжках на заднице и осточертевшем сельдерее, а он...

- Раздражение своё.

- Ему есть причина? Или ты по поводу Кристины?

- Нет. - Он морщится при упоминании имени бывшей невесты. - Кристина здесь ни при чём.

-Тогда что случилось, скажи мне уже, наконец.

Нам начинают сигналить - включился зелёный, а мы так и стоим без движения у светофора. Алексей цветасто ругается сквозь крепко стиснутые зубы, включает аварийку и игнорирует тех, кто начинает объезжать нас и пытается заглядывать в салон.

- Это не то, к чему можно быть готовым вот так, сходу.

- У тебя есть ребёнок? Двое?

Не знаю, что заставляет меня задать именно этот вопрос, но он разряжает атмосферу. Казанский улыбается, качает головой и делает глубокий вдох.

- Нет. Нету. Потомством я пока не обзавёлся.

- М-м-м. Ты миллиардер? Президент какой-нибудь небольшой страны?

-Тоже нет. И если хочешь узнать всё, не гадай. Всё равно попытки провальны.

- Хочу узнать. Но это не потому, что я страдаю пустым любопытством. Просто хочу разделить с тобой все тревоги.

- Это не то, что можно разделить.

Он всё же отключает аварийку, снимается с места, и мы снова вливаемся в поток едущих машин. Сразу же словно бы становится более спокойным и... усталым.

- Всё равно я хочу.

- Окей.

- Окей?

- Да. Завтра я тебя отвезу кое-куда, где ты кое-с-кем познакомишься.

- Уже страшно.

Он переводит на меня взгляд - быстро, но этого мгновения хватает на то, чтобы я прочла по нему эмоции Казанского, которые пугают. И выдаёт то, от чего по моему позвоночнику пробегает ледяная дрожь:

- Если бы ты знала, насколько.

Глава 8

Дождаться завтрашнего дня сложно, но я терпеливая. Хоть поведение Алексея и заставляет меня бездумно ходить из угла в угол и задаваться миллиардом вопросов, я убеждаю себя, что нужно всего лишь подождать и перетерпеть. Время, как назло, течёт так медленно, хоть на стенку бросайся. Я прокручиваю в голове всё, что знаю о Казанском, но даже предположить не могу, чего же такого он может бояться настолько, что из его уст звучит слово «страшно».

Ночью почти не смыкаю глаз - в голове, как на репите, мысли об Алексее, одна краше другой. Всё изменилось, стоило только ему снова появиться в моей жизни, но я понимала сейчас, что не хочу никого другого рядом. Только Казанского, со всем его «прекрасным» багажом, который он привносил в мою жизнь. Только этого невыносимого мужчину, который порой сводил с ума.