Пампушка для злого босса (СИ) - Рей Полина - Страница 38

- Понимаю. Но не пойму, если ты откажешься из-за этого от свадьбы.

Наступает моя очередь удивлённо вскинуть брови. Видимо, я не особо хорошо изучила своего мужа за прожитые несколько лет бок о бок, раз его фраза вызывает у меня неподдельное изумление. Думала, он в пляс пустится, когда узнает, что Люба решила отменить свадьбу.

С каким трудом удалось уговорить его отпустить двадцатидвухлетнюю дочь жить вместе с её женихом пару лет назад - лучше даже не вспоминать. И вот теперь всё так кардинально изменилось, что Алексей практически собственными руками отправляет Любу в другой город. Пожалуй, чай с корвалолом нужен ещё и мне.

-Ты сейчас серьёзно?

-Абсолютно.

- Но я буду жить далеко от вас. Очень-очень далеко.

- А что, интернет и самолёты отменили?

- Нет, но...

- Без «но». Я не вижу ничего страшного в том, чтобы отправиться со своим мужем в другой город. Хоть мужа у меня никогда и не было и надеюсь, не будет.

- Он меня обманул.

- Он знал, как ты отреагируешь. И просто схитрил.

Люба поджимает губы, смотрит на Алексея так, будто подозревает, что он желает от неё избавиться. Прищуривается, почти как он, когда хочет показать, что именно думает о поступках окружающих. Надя наблюдает за этим с таким интересом, слово перед ней только что развернулась интереснейшая история, облачённая в черты реальности. А я не знаю, плакать мне или смеяться.

- Я уже сказала ему, что не выйду за него замуж, - наконец выдыхает Люба, пыл которой разом утихает.

Вижу, что вместо решительной молодой женщины передо мной снова сидит моя маленькая дочка, которая столкнулась с тем, что кажется ей тупиком. Наверное, так будет всегда, сколько бы лет ни было Любе или Наде. Они всегда будут оставаться для меня моими девочками, к которым я приходила рассказывать на ночь сказки. Боже... как же летит время. И мы совсем не умеем его ценить. Когда дети плачут или с ними нет покоя, нам хочется, чтобы они поскорее выросли. А после... после перебираем эти минуты, как самые большие драгоценности. Наши дети уже не принадлежат нам настолько, когда вырастают. Нельзя просто зайти к ним в детскую, крепко обнять, вдохнуть неповторимый аромат, присущий только им. Они всё чаще возвращаются домой за полночь, а после и вовсе заявляют, что будут жить отдельно. И только в их продолжении можно снова почувствовать себя так, будто вернулся назад. Вот только сами они маленькими не станут больше никогда.

- Это ты зря, Люб. Папа спит и видит, как скоро начнёт нянчить внуков.

Вздыхаю, сдерживая улыбку. Перевожу взгляд на мужа - он хмурится, будто в этот самый момент изобретает какой-то план по возвращению дочери обратно жениху. Впрочем, не удивлюсь, если так оно и есть.

-То есть, вы совсем не против того, чтобы я уехала в Архангельск?

- Мы против того, чтобы ты была несчастной. А с Аркашей ты будешь счастливой или с кем-то другим, в Архангельске или Питере - неважно. И кстати, ты именно поэтому отказалась? Из-за нас?

- Я вот скучать совсем не буду, - поспешно заявляет Надя. - И если вернёшься - живи в гостиной. В нашу комнату я тебя больше не пущу.

- Вот уж спасибо!

Мы снова замолкаем. Казанский так и смотрит на Любу, Надя, очевидно, теряя интерес к происходящему, начинает готовить себе чай, а я не понимаю, что делать. Звонить Аркадию? Узнавать у него, что он думает обо всём случившемся? Поговорить с ним о дочери, ведь мы знаем её лучше и можем попытаться объяснить причины, по которым она оставила его практически накануне дня, когда они должны были идти под венец.

- Да. Из-за вас, - выдыхает Люба, бросая взгляд на часы, будто от того, сколько минут успело пройти с момента, когда она ошарашила Аркадия, зависит то, сможет он её простить в случае чего, или нет. - И потому что мне кажется, я без вас не смогу быть счастливой.

- Но мы у тебя будем.

Алексей отстраняет меня, и я отхожу к окну, в которое выглядываю, вспоминая о том, как точно так же смотрела во двор, когда Казанский уезжал или, напротив, оставался возле моего дома. Сам же он присаживается на корточки возле Любы и говорит:

- Мы у тебя будем всегда. Даже если ты вдруг станешь астронавтом и решишь улететь на Луну с исследовательской миссией.

Изо рта дочери вырывается судорожный всхлип, переходящий в нервный смех, а я вижу машину Аркаши, припаркованную возле подъезда. Значит, приехал за ней, несмотря на фортель Любы. Что ж... лишний повод обрадоваться тому, что она сделала правильный выбор.

- На Луну я улечу, если вдруг Аркаша от меня откажется, - мрачно констатирует дочь, стирая злые слёзы.

- Правильно, - поддакивает Надя, идущая в сторону выхода из кухни с чашкой чая и шоколадкой. - Лучше на Луну, чем снова в нашу комнату.

Снова разливается молчание. Люба шмыгает носом, Казанский, распрямившись, стоит напротив неё - он никогда не знал, что делать, когда его девочки плакали. Просто был рядом, как сейчас. И это неизменно

- двадцать лет ребёнку или два. Просто нужно дать ему знать, что родители поддержат и помогут - плохо ли ему или хорошо.

-Так, а что с рестораном? Вы утрясли все вопросы?

Я беру с подоконника блокнот, открываю на отмеченном закладкой месте и начинаю изучать список ресторанов, которые выбрали для банкета в качестве подстраховки. На самом же деле почти ничего не вижу из-за того, что всё расплывается перед глазами. С годами я стала сентиментальной.

- Мам... не сыпь мне соль на перец...

- И всё же? Ресторан подтвердил банкет?

-Да.

- Вот и славно. А теперь беги вниз, садись в машину Аркаши и поезжайте готовиться к свадьбе.

- Он здесь?

Этот вопрос больше похож на вопль. Люба подрывается с места и мчится к окну, выглядывает во двор, и я снова улыбаюсь, когда вижу, как на лице дочери появляется облегчение.

- И давно?

- Ну минут десять точно. А так - не знаю, не видела.

- Почему ты мне не сказала? А вдруг он бы уехал?

Люба мчится обратно в прихожую, куда следом за ней выходит Казанский. Они о чём-то тихо переговариваются, через пару минут за дочерью закрывается входная дверь. Алексей возвращается в кухню, встаёт позади меня так привычно и по-родному узнаваемо и мы просто молча смотрим на то, как Аркадий выходит из машины, как они о чём-то говорят с Любой. Давно ли я вот так же смотрела из окна, названивая дочери каждые три минуты, когда она начала одна возвращаться из школы? Кажется, это было вчера, на деле же - уже прошло лет пятнадцать. Наконец, Аркаша крепко обнимает Любу, открывает перед ней дверцу машины, она садится в неё, и они уезжают.

Поворачиваюсь в руках мужа и киваю уверенно:

- Он бы не уехал.

С набережной в открытое окно ресторана долетает свежий ветер. Он треплет лёгкие занавеси, которые взмывают вверх и опускаются мгновением позже.

Сегодня мы празднуем свадьбу Любы, и она кажется мне какой-то совершенно иной, отличающейся от тех торжеств, на которых мы уже успели побывать. Вроде всё то же самое, что и всегда - роспись в зале с вычурным потолком, где все сидят на скамейках и ждут, когда можно будет подойти и поздравить молодых. Прогулка по центру Питера, где Люба и Аркаша выпускают в небо голубей. Поездка на лимузинах и автобусах, где все выпивают и поздравляют друг друга с этим событием.

Всё то же самое, но кардинально отличается от свадебных торжеств, на которых мы присутствовали с мужем до этого. Потому что это наша дочь. И потому что сам Алексей смотрит на неё со стороны, и в глазах его читается неверие вперемежку со счастьем. Таким тихим, отцовским, настоящим.

Если бы в данный момент я тратила драгоценные минуты на то, чтобы написать статью на форум здесь и сейчас, я бы поведала обо всём этом. Рассказала бы, как важно понимать, что каждая минута нашей жизни не имеет своей цены, и её нужно проживать так, будто она последняя. И совсем неважно, весишь ты в этот момент пятьдесят килограммов или сто пятьдесят. От этого время не станет отсчитываться по-иному, а дети не перестанут быть ещё любимее, чем прежде.