Создатель эхоров. Клан (СИ) - Баковец Михаил - Страница 46

Церемония проводилась в клановом дворце хозяев города.

В огромном зале собралось сотни полторы народа, главы кланов, сильных родов, члены их семей. Свободное пространство имелось только в центре – красная дорожка и у дальней от входа стены, где имелось небольшое возвышение, к которому вела широкая лестница с пятью ступенями. На возвышении стоял, выточенный из спила дерева диаметром больше трёх метров, огромный стол, которому придали форму овала. И два трона из красного и чёрного дерева, щедро украшенные инкрустациями из золота и драгоценных камней. На столе лежала пятнистая звериная шкура, атласная алая лента с медалью из золота (или металла жёлтого цвета) с драгоценными камнями, крупный перстень-печатка, небольшая печать размером с солонку и корона с четырьмя остроконечными зубцами. На троне сидели две высокие негритянки, выглядящие тридцатилетними фитоняшками. Впрочем, на самом деле они были куда старше. Обе по слухам имели четвёртые ранги. Айя и Рапалия. Женщины были одеты в светлые брючные костюмы, туфли на высоком каблуке, на плечах у каждой находилась львиная шкура, скреплённая крупной золотистой застёжкой, с красным камнем в центре. А ещё на голове у каждой лежала изящная корона, с множеством зубцов, усыпанных разноцветными сверкающими драгоценными камнями.

– Сан, тебя ждут, – шепнула мне в ухо Кристина и несильно подтолкнула вперёд. – Не бойся и не стесняйся ничего, мы с тобой.

С таким напутствием я шагнул на ковровую дорожку. Мне предстояло пройти примерно семьдесят метров под сотнями глаз. Завистливых, злых, обожающих, влюбленных, подозрительных, скучающих. Даже не нужно было пользоваться своим даром, чтобы увидеть, насколько сильно эмоции кипят в окружающих меня людях. Многие из них мечтали оказаться на этой узкой красной полоске толстой ткани.

Спокойно с достоинством (всё-таки, я сделал то, на что у всех этих людей оказались слабы поджилки) я дошёл до лестницы, а потом оказался на возвышении перед столом и тронами.

– Кто ты такой? – спросила левая африканка.

– Санлис Рекдог, – представился я.

– Зачем ты здесь? – задала вопрос правая.

– За своей наградой!

Благодаря миниатюрным и отлично настроенным микрофонам, а так же скрытым в зале аудиоколонкам нас слышали все сто пятьдесят человек. А для остальных, кому не нашлось место в дворцовой зале, шло телевещание.

Вопросы и ответы были заготовлены уже давно и даже проведена (со мной, по крайней мере) репетиция.

– За что ты хочешь награду? – опять спросила хозяйка левого трона.

– За выполнение задания совета кланов Африки! Я уничтожил десять тысяч механоидов! Я разгромил сто баз роботов! Я освободил от бездушный железных демонов провинцию Квазулу-Натал и защищал её сто дней!

Пафоса в моих словах было на сотню бесов-искусителей, как и бахвальства. Но что поделать, если местный менталитет требовал не просто прихвастнуть, а наврать с три короба. По сравнению с местными хвастунишками отечественные рыболовы и охотники образцовые любители правды.

– Он говорит правду? – задала, словно бы в никуда, вопрос африканка на правом троне.

И откуда-то сверху рокочущий голос, словно, исходящий сразу из нескольких глоток, ответил:

– Это правда!

«Чёртов балаган», – поморщился я про себя, чувствуя небольшую неловкость, что должен участвовать в этом спектакле.

– Достоин он награды? – обратилась к многоязыкому невидимому собеседнику женщина.

– Достоин! – пророкотал(-и) невидимка.

– Да будет так! – в один голос сказали Айя и Рапалия и одновременно встали со своих тронов. Обойдя стол каждая со своей стороны, они стали надевать на меня знаки отличия, которые обязательны для главы свободного африканского рода. В Европе данная церемония прошла бы куда проще. А вот в Африке полно суеверий, предрассудков и ритуалов. Что я и наблюдал, будучи в роли главного героя. А ведь и в моём мире такая тенденция присутствует. Я читал о некоторых церемониях среди цивилизованных негров, которые ничем не отличаются от обрядов их сородичей, живущих в шалашах, занимающихся охотой и в целом ведущих почти что первобытный образ жизни. Благо, что книг из-за работы моей жены в доме всегда было полно, что в электронном виде, что в «бумаге».

На моей голове оказалась корона, на плечи опустилась шкура гепарда, на шее повисла лента с медалью. Перстень занял своё место на указательном пальце правой руки, что обозначало меня как правителя, главу рода, так как по традиции именно этот палец у королей был занят печаткой. Это даже на некоторых гравюрах и портретах можно увидеть. Разумеется, африканцы, старающиеся всеми правдами и неправдами научиться жить, как белые, скопировали и этот момент в свою жизнь.

– Представляем нового правителя свободного африканского рода Дума’Рекдог – Санлиса Рекдога! – громко произнесла одна из женщин.

Дума – это чуть искажённое название гепарда на суахильском языке. В Намибии официально принят английский (который больше африкаанс, правда) и немного разговаривают на банту и койсанском. Последнее наречие было когда-то развито в ЮАР и приграничных с ним государствах, но потом его задавил африкаанс. Язык Коса слишком щёлкающий, чтобы получить красивую приставку к родовой фамилии, вот и был использован суахили.

Сразу после моего официального представления потолок дворцовой залы чуть не рухнул от восторженных криков собравшихся. Но даже они не могли заглушить рёв тех, кто находился снаружи и смотрел церемонию по телевизору. К слову, уже во второй раз за последнее время я становлюсь героем прямой трансляции.

Три соседних зала, куда меньшего размера, уже была украшены столами со всевозможными закусками и напитками. Атмосферу улучшали несколько групп музыкантов и танцоров, среди которых было больше молодых светлокожих мужчин с атлетическими фигурами. То есть, самое то для коллектива, где значительная часть представлена молодыми и зрелыми, но не пожилыми, женщинами.

Официальная часть закончилась и началось веселье… которое для меня стало сущей каторгой, так как десятки женщин буквально стали вешаться на меня. Некоторые из них предлагали себя и ничуть не стыдились своих слов и недвусмысленных жестов. Если бы не мои жёны, которые прикрыли от толпы желающих попробовать моё тело, то меня тут банально изнасиловали бы в каком-нибудь тёмном углу или в одной из комнат дворца.

Спасло меня появление служанки от хозяек дворца, которая провела в большой кабинет, где меня ждали обе африканки. Женщины к этому времени сменили свои официальные строгие наряды на простые. Одна была одета в короткие шорты, рубашку без рукавов из светлой ткани и в сандалии. Вторая переоделась в просторное платье или халат, даже не знаю, как назвать этот балахон, который довольно сильно был похож на свободное одеяние арабов. Даже цвет был точно такой же – белый.

В помещении было прохладно, градусов двадцать, не выше. После залов с сотнями людей, где кондиционеры не справлялись, меня пробрала небольшая дрожь от неожиданной прохлады.

Женщины сидели на большом диване, сделанном в виде полукруга, в центре которого расположился низкий столик из эбенового дерева с инкрустациями блестящими красными и зелёными камнями и металлическими кольцами жёлтого цвета. На столике стояли блюда с фруктами, несколько бутылок, в том числе и два ведёрка с колотым льдом, из которых торчали горлышки бутылок игристого вина, обмотанные салфетками. Служанка налила нам в бокалы кому вина, кому воды и удалилась.

Вдоль двух стен кабинета растянулись лианы и карликовые декоративные пальмы в кадках. Среди этой зелени иногда звучали мелодичные голоса птиц, сидящие в клетках, что были очень искусно замаскированы листвой. Кроме этого там же стояли чучела хищных животных Африки – крупные гиены, львы, гепарды, леопард.

Я со своими жёнами занял место на диване, где легко и свободно разместилась бы дюжина человек. Так получилось, что я был ближе к африканкам, а мои спутницы сидели напротив них.

– Я надеюсь, что не отвлекла от веселья? – спросила одна из хозяек, та, что спрятала тело под балахоном, вроде бы Рапалия.