Фоллер - Макинтош Уилл - Страница 11

– Я думал, мы едем в отель Le Yaca, – раздался голос Уго с заднего сиденья фургона.

– Планы поменялись, – сказала Мелисса.

– Поменялись? – театрально вздохнул Уго. – Мне нравится Le Yaca. Я уже предвкушал говяжью вырезку.

– У нас будет ужин без убийства, милый, – сказала Изабелла, поглаживая Уго по плечу. – Этим вечером ни одному животному не будет причинен вред. Тебе это понравится.

– Замечательно, – подперев кулаком подбородок, простонал Уго.

Питер протянул руку и легонько сжал колено Мелиссы.

– Ты что-то задумала.

Она вытянула уголок рта и цокнула – классический жест Мелиссы.

– Может быть.

– Подождите-ка, есть какие-то секретные планы, а я не в курсе? – спросила сидевшая сзади Кэтлин.

– Все было решено в последнюю минуту, – сказала Изабелла.

– Мне все равно. Отныне, если сюрприз готовится не для меня одной, я хочу быть в курсе.

Питер оглянулся на Кэтлин. Ее слова звучали вполне серьезно, как будто ей и правда было обидно, что ее не посвятили в планы Мелиссы и Изабеллы. Вытянув руку, она дважды постучала по крыше фургона, как будто проводила некий понятный лишь ей ритуал, который совершают при ОКР[3].

– Так куда мы едем?

– Кэтлин, это сюрприз, – сказала Изабелла. Она выглядела усталой.

– Когда вы вернулись из Мумбаи? – спросил Питер.

– Вчера. Я никогда не смогу привыкнуть к спонтанным командировкам на этой работе.

– Сомневаюсь, что кто-нибудь сможет, – сказал Гарри с заднего сиденья. – Я не думаю, что это возможно физически. Если, конечно, Уго не разработает вирус, который изменит наши внутренние часы.

– В данный момент это не входит в мои приоритеты, – произнес Уго.

Мелисса свернула на Колониальный бульвар, направляясь к Джеймстауну.

Мелисса и Изабелла шли по пристани впереди всех остальных. В лунном свете были ясно видны поразительные отличия двух сестер: худая, с повернутыми чуть внутрь коленями, бледная и веснушчатая, как ее отец-шотландец, Мелисса и маленькая, страдающая плоскостопием и загорелая, как и ее мать из Средиземноморья, Изабелла.

Сейчас, глядя на них, было тяжело различить что-то общее, что осталось от тех девочек, которые когда-то жили в трейлере в полукилометре от Питера в Гаскилле, штат Нью-Йорк. Питер и Мелисса ходили на один и тот же курс по химии. И оба были как белые вороны в классе. В год выпуска оба пытались избавиться от местных диалектов в своей речи. Они перестали говорить «ейнт»[4] и старались произносить «милк»[5] вместо «мелк»[6]. «Ай ейнт гоин ноувеа»[7] превратилось в «Айм нот гоин энивеа»[8]. Поначалу они смеялись, так как это звучало странно и искусственно, словно речь ведущего новостей на канале CNN[9]. Спустя некоторое время они привыкли, и странной стала та манера произношения, которую они использовали раньше. Мелисса и Питер даже начали подшучивать друг над другом, когда кто-то произносил прежнюю фразу или слово. Они поженились и переехали в Нью-Йорк в тот день, когда окончили среднюю школу. С детства Мелисса хотела стать актрисой и была шокирована, когда странные скульптуры, которые она создавала на заднем дворе еще в средней школе, оказались настоящим искусством.

Слева от них плавно покачивались на волнах три корабля. Постоянно прогуливаясь в этих местах, Питер знал об этих судах: это точные копии «Сьюзан Констант», «Годспит» и «Дискавери». Настоящие корабли, переполненные будущими поселенцами Джеймстауна, пересекали Атлантический океан в начале XVII века. На каждом вдоль палубы была закреплена паутина снастей. Вдруг третий в ряду – «Дискавери» – развернул белые паруса. Мелисса и Изабелла остановились у его трапа.

На палубе появился рыжебородый мужчина, одетый в военную форму XVII века и длинный ярко-красный плащ.

– Добро пожаловать на борт! – воскликнул он, шагая вниз, чтобы отсоединить цепь, тянущуюся вдоль трапа.

Когда они один за другим поднялись на борт, из каюты появилось шесть членов экипажа, одетых в рубашки, развевающиеся на ветру. Они заняли свои места на палубе, а Питера и его спутников повели вниз по лестнице в трюм. Когда-то это пространство размером с гостиную на время четырехмесячного плавания делили пятьдесят или шестьдесят человек. Теперь здесь стоял один стол с антикварной фарфоровой посудой. Красные деревянные стены и светлый, обшитый досками пол мягко мерцали при свете свечей.

Официантки в смокингах держали в руках бутылки вина и шотландского виски. Перед тем как сесть за стол, Питер поздоровался с каждой из них.

– Разве это не лучше, чем Le Yaca? – спросила Изабелла у Уго.

Уго помахал рукой, но ухмылка его выдала.

– Хорошо, может быть, и так.

– Это невероятно. Спасибо тебе, – сказал Питер, поглаживая колено Мелиссы.

На палубе раздавались громкие приказы к отбытию судна по реке Джеймс.

– Виски? – спросила одна из официанток, показывая Питеру бутылку.

– Не откажусь, – ответил он, протягивая свой бокал. – Спасибо, Джейми.

Питер смотрел на сидящих за столом, радуясь, что находится в кругу друзей, которые уже о чем-то оживленно беседовали.

Несмотря на замечательную старинную обстановку, это напомнило Питеру о Стэнфорде и магистратуре. Сколько ночей они вот так вшестером провели вместе, выпивая, закусывая и болтая ни о чем? Теперь это была редкость: Изабелла очень часто уезжала из страны, а Мелисса сверхурочно занималась своими скульптурами.

Кто бы мог подумать, что они будут здесь всего четыре года спустя? Дипломат Изабелла, Кэтлин, пиар-менеджер президента страны, молодой преуспевающий биотехник Уго и Питер, переворачивающий теоретическую физику вверх ногами.

Он наблюдал, как Гарри смешно вскидывает голову и смеется над словами Мелиссы. Только Гарри не реализовал свой профессиональный потенциал. Однако он, кажется, счастлив. Что сделала сестра Курта Воннегута[10], когда Курт сказал ей, что она была лучшим писателем, чем он? Ничего не сделала. Нет такого вселенского правила, в котором прописано, что вы обязаны реализовать свой потенциал. Хотя случай с Гарри иной: он не закончил обучение из-за нервного срыва, а не из-за своего осознанного решения уйти из колледжа.

Гарри увидел, что Питер на него смотрит.

– Это неподходящее место. Я не могу греться в лучах собственной славы, когда поблизости нет никого, кто будет впечатлен мной и вами.

– Что это было? – повернувшись к нему, спросила Мелисса.

– Гарри сказал, что здесь он не может греться в лучах собственной славы, потому что здесь нет никого, кто бы нас узнал.

– Греться в лучах собственной славы? – рассмеялась Мелисса. – Что это, черт возьми, значит?

– Повышать собственную самооценку за счет знакомства с известным и популярным человеком, – пояснил Питер. – Например, если ты двадцать лет назад ходила в школу с Бейонсе – это первое, что ты должна рассказывать людям при встрече.

– Семьдесят процентов моей высокой самооценки – это работа с Питером, – сказал Гарри.

Он протянул руку Мелиссе и продолжил:

– Привет, меня зовут Гарри Вонг. Я старший ассистент в лаборатории Питера Сэндовала. Слышали об этом всемирно известном физике? Мы друзья. – Гарри отпустил ее руку. – Вот так я представляюсь.

– Готова поспорить, что это не особенно помогает тебе в личной жизни, – сказала Мелисса. – Особенно слова «ассистент» и «физика».

– Это вообще мало в чем помогает, но это все, что у меня есть.

Джейми, их официантка, принесла Питеру салат. Он поблагодарил ее и взял вилку.