Верховная ведьма (СИ) - Сарафанова Елена Львовна - Страница 47

- Потому что он опять был в разъездах, - подсказал дядька.

- Верно, моя бабушка Эла умерла, когда мне было 5 лет, за ней вскоре последовал и дед, тоскующий после смерти жены. Отец вернулся из поездки, а мы с мамой одни. Он предложил нам переехать в Каруну, но мама не захотела. У нас было хорошее жильё, после деда осталось наследство, да и папа всегда приезжал с деньгами, так что мы не бедствовали. Вокруг жили друзья и знакомые, я начала посещать школу - менять привычный уклад жизни на чужую страну и людей мама не пожелала. И всё осталось по-прежнему.

- Отец приезжал-уезжал, а вы с матерью жили своей жизнью. Одни, - резюмировал Михей.

- Я до сих пор не уверена, правильно ли поступали родители, выбрав для себя такой образ семьи, - вздохнула девушка, - но знаю - они любили друг друга.

- Дети всегда это чувствуют, - кивнул дядька.

- А потом пришла беда - заболела мама. Она как-то незаметно стала чахнуть и худеть. Папа приезжает, а она смеётся, говорит, специально ест понемногу, чтобы сбросить вес, а то располнела за последние годы.

- И он поверил?

- У него были свои заботы, большую часть времени отец пропадал в Солей, где как раз начал образовываться орден Справедливости.

- То есть, папа работал в Аруане? - переспросил Михей. - Может, мы с ним пересекались когда-нибудь?

- Я не знаю, когда отец был на задании, он менял имя, чтобы его принимали за местного жителя.

- Конечно, так делают все разведчики.

- Когда мне было 8 лет, папа очень долго не возвращался, а маме стало совсем худо. Она, наконец, показалась врачу и тот пришёл в ужас - рак практически съел тело женщины, его щупальца кое-где даже вылезли под кожу. Я смотрела на обезображенные руки матери и понимала - она умирает. Времени оставалось совсем немного, а папа всё не приезжал. И тогда я села и написала письмо Алме Греновис, мы ведь знали, у кого служит отец.

"Ваша светлость, моя мама умирает, а папы всё нет, - написала я. - Отпустите его хоть ненадолго, мне всего лишь восемь, я не могу хоронить маму одна". И подписалась - Радослава Тромис.

А потом я отправилась прямиком к портальному переходу, к которому мы всегда ходили вместе с мамой провожать отца. Там я вручила пакет пожилому магу, ждущему портал в Каруну, и объяснила, о чём написала герцогине. Дедушка проникся и пообещал обязательно доставить письмо Алме. Ивар мне потом рассказывал, какой переполох вызвало моё послание у них в замке. Алма рыдала в голос. Она немедленно отправила гонца в Солей за моим отцом, а сама собрала эскорт и помчалась в Колон.

С приездом герцогини я уже не была одна, Алма - маг Жизни - смогла продлить дни моей матери до тех пор, пока не вернулся отец.

- Они успели попрощаться, - выдохнул Михей.

- Да. Вскоре мы похоронили маму и Алма забрала меня к себе в Греновис, а папа продолжал ездить в Аруану и умер спустя десять лет в Солей во время эпидемии, как и твои родители, дядька.

- Как, оказывается, сплетены наши судьбы, Рада, - Михей пожал руку девушки и спросил. - Ты поэтому решила стать лекарем?

- Да, мне хотелось быть полезной. Я не была одарённой, но мама, как я привыкла называть Алму, сказала, что любой человек может лечить болезни. И я стала учиться лекарскому делу, потом несколько лет работала в больнице костоправом. Ко мне даже маги приходили править позвоночник.

- А я удивлялся, как ты ловко и со знанием дела лечила Лесика и прочую нечисть, - ухмыльнулся дядька.

- Да, у меня большая практика, - Рада выпила ещё вина и с удовлетворением произнесла. - Всё, я напилась.

- И?

- Сейчас, - чуть качнувшись, она встала из-за стола, прошла в свою комнату, вынесла оттуда риолон и нажала на нём красную кнопку. Гостиная наполнилась звуками прекрасной баллады, когда-то записанной Иваром Греновисом и, слушая её, Рада вскоре заплакала-зарыдала. - Ивар мой, Ивар ... мама и отец, Алма и Керин ...все умерли, все.

Дав возможность девушке выплакаться, Михей помог ей дойти до комнаты и уложил в кровать, а потом сел рядом и слушал, как она всхлипывает, засыпая. "Вот и поговорили", - мужчина дождался, пока Рада затихнет, вернулся в гостиную и выключил риолон.

Ей снилось, что она спит. В этом сне Рада открыла глаза, встала с кровати, тенью шмыгнула по схрону ...и вдруг оказалась на улице, парящей в небе. "Я лечу?" - она ахнула от восторга и помчалась над лесной чащей, сбивая ногами снежные шапки с верхушек деревьев. Рада долго кружила над лесом, взмахивая руками и переворачиваясь с ног на голову, ей было весело и почему-то совершенно не холодно в одной рубахе. Половинка луны словно подмигивала девушке одним глазом и это смешило её до слёз. Но вскоре ведьме стало скучно, она вспомнила Тамилу, поэтому спустилась к лесному озеру, сдула с него снег и полюбовалась на спящих русалок. "А Палкина и Сэма искать не буду, переполошатся", - решила Рада и быстро переместилась в Холан.

"Ну и зачем я здесь?" - она покружила над городом, рассматривая мелкую россыпь огоньков, пока не поняла, что это светятся не окна в домах, а души. "Как интересно, они все разного цвета и, наверняка, каждая что-то означает. Жёлтая душа. Алая. Зелёная. Несколько голубых. О, а вот и чёрная одна. И ещё. И ещё. Три чёрных души в одном городе". Рада спустилась на землю и уже тенью навестила каждый дом, где обитали будущие ведьмаки. Все - мужчины. Именно их хотели показать ведьме, объясняя, кто сможет принять в себя силу проклятия Агавы.

"Я поняла. Спасибо", - девушка зевнула, на мгновение сомкнув веки, и вновь оказалась у себя в постели, закутанная в одеяло. "Я сплю", - она слилась сознанием с собственным телом и словно провалилась в никуда.

"Вот это я вчера напилась", - была первая мысль, когда Рада проснулась, а затем она вспомнила свой сон, сняла с руки браслет и активировала Умницу. Книга уже приняла в себя новую страницу с заклинанием, ниже которого ведьма аккуратно написала: "Алкоголь и потребность в ответе могут стать проводниками для Ходящей по снам. Запомнить на будущее - никогда не напиваться".

Король Аруаны злился - армия двигалась слишком медленно, отягощённая многочисленными обозами, вокруг которых вилась плотная охрана.

- От кого охраняют, а? От своих же? - ругался Ларас, выглядывая в окно кареты, поворачивающей к стоянке лагеря.

- Человека не переделать, - ответил советник Шелас, сидящий напротив короля. - Если он жаден, то всегда будет следить за своим добром, особенно, если до войны был беден.

- Конечно, высокородные и армейцы знатно прибарахлились, грабя столицу и её окрестности, - ехидно прокомментировал Ларас. - Из-за их жадности мы теряем время. А карунские маги могут потерять терпение, дожидаясь армию на границе, и тогда Аруану ждут новые потрясения. И кто будет в этом виноват?

Граф молча развёл руками и потянулся к двери - карета остановилась.

- Ещё сутки и Холан, - вздохнул король, выходя в морозный вечер. - Как же мне надоела эта стужа. Дома сейчас тепло, весна, скоро зацветут деревья, а мы тут, в Каруне, всё ещё месим снег и ползём, как черепахи.

Ларас прошагал к своему шатру, разбитому посреди войскового лагеря, отмахиваясь от быстрых поклонов знати уже дожидающейся своего короля с просьбами, и зычно рыкнул:

- Всё потом.

А Шелас, прихватив свои вещи, двинулся в сторону палатки, которую всегда обустраивали для него неподалёку от королевского шатра, так как Ларас часто вызывал к себе советника, предпочитая в последнее время только его общество. Неожиданно для себя, король обнаружил, что граф - не только толковый управленец (как же, ученик самого Цонга), но и интересный собеседник, откровенно высказывающий свои мысли, часто нелестные, но честные и искренние, прямо в лицо королю.

- Ты не боишься, что я когда-нибудь разозлюсь и прикажу тебя казнить? - однажды, смеясь, спросил Ларас.