Химия без прикрас (СИ) - "agross" - Страница 9

— Чего встала? Вникаешь в свой внутренний монолог? — резко окликнул меня химик.

Я вздрогнула и поняла, что действительно неподвижно стояла перед кафедрой, грустно глядя в окно. Со стороны выглядела, наверное, просто невероятно глупо!

— Садись.

Как на автомате, я неторопливо переставляла ноги по направлению к своему месту. И, опустившись на стул, впервые за день поймала себя на мысли, что мне не грустно, нет. Мне просто чудовищно паршиво!

— Давай начнем, Дмитриева, у меня еще море дел, помимо тебя.

— А Лидия Владимировна? — настороженно спросила я.

— Я не собираюсь ее ждать.

— А-а, — я взяла из сумки толстую чистую тетрадь и ручку и, вопросительно уставившись на нахмуренного химика, задала именно тот вопрос, который он меньше всего от меня ждал. Почему — не знаю, хоть убейте. — У вас смена сегодня?

— Что? — Дмитрий Николаевич отвлекся от поисков нужной книги на своем столе.

— Я… — сердце гулко ударилось о ребра. Только сейчас поняла, что у Дмитрия Николаевича голубые глаза. Голубые, полные ненависти ко всему живому, черт подери, глаза. — Я спросила, мне учебник доставать?

Химик слегка прищурился, затем, видимо, найдя нужную книгу, взял ее в руки и прошел вдоль кафедры, чтобы добраться до моей парты.

— Нет, не доставать, — он положил передо мной толстый-претолстый учебник. — Вот по этому заниматься будем, — откуда-то из кармана халата он достал еще и сложенный вчетверо листочек и бросил мне его на стол. — И тест. Но это в конце, — затем он сделал несколько шагов по направлению к своему столу и, устало облокотившись о него, тихо проговорил не поворачиваясь: — Да, «ночная» сегодня. Надо успеть поспать хотя бы пару часов.

Я завороженно смотрела на широкую спину химика. Он выглядел настолько вымотанным! Неудивительно, что он такой агрессивный. Может и хорошо, что биологичка сейчас придет, вдруг у них и правда что-то завяжется. Есть ведь самый простой и элементарный способ снять стресс… Одна станет уверенней в себе, а второй — добрее.

— Дмитрий Николаевич, можно вопрос не по делу?

— Нельзя, — бросил химик, выпрямившись и присев в свое кресло, и злобно уставился на меня.

— Почему вы пришли сюда преподавать? — смелости во мне сегодня хоть отбавляй. — Это не любовь к детям, в этом вы признались, тогда почему?

— Я же сказал, — он чуть наклонился вперед. — Нельзя.

— Простите, — буркнула я и открыла учебник.

Но в этот момент дверь кабинета химии раскрылась, и мы с Дмитрием Николаевичем замерли, уставившись на биологичку.

Лидия Владимировна… Нет. Лидочка, вошедшая в кабинет, не просто не была на себя похожа, она показалась мне абсолютно неузнаваемой! И, к сожалению, это ей не в плюс.

Непривычно короткая юбка была настолько узкой, что передвигаться она могла исключительно мелкими шажочками, на манер японских гейш. Блузка, похоже, была либо отобрана у какой-нибудь пятиклашки, либо Лидуся ошиблась на размер, когда покупала ее. А может, даже на два. Сидя на ней, словно на барабане, она открывала неограниченный доступ глазам окружающих к зоне декольте, в которое, при таком одеянии, хочешь-не хочешь — все равно заглянешь! И апогеем всего этого образа стали даже не туфли на высоченном каблуке, в которых, я уверена, она ходит впервые, а то блаженное и уверенное выражение лица, с которым она смотрела на химика. Меня она даже не заметила, потому что, продефилировав в этом антипедагогичном наряде, она опустилась своей, простите, задницей, прямо на мою парту.

— Простите, задержалась, — выдохнула она, поправляя, прическу. Все бы ничего, но мой нос уловил тот самый запретный запах, унюхав который внезапно захотелось закусить. Похоже, биологичка тяпнула пятьдесят грамм для храбрости…

Конец моей неокрепшей детской психике!

Тихонько показав свое ошалевшее лицо из-за спины Лидуси, я встретилась с не менее шокированным взглядом химика, который испуганно сглотнул. В иной ситуации я бы торжествовала: вот он, брутальный самец, злобный и циничный пожиратель сердец всего педагогического и ученического состава нашего лицея, застигнут врасплох! Ха! Побрейтесь, Дмитрий Николаевич! Но мне было его ужасно жалко, потому что биологичка была настроена решительно!

— Дмитрий, я приготовила тесты для Мариночки, — с этими словами она положила на мой стол толстую стопку распечатанных тестов из сборника по ЕГЭ, впервые за всю встречу удостоив меня вниманием. — Думаю, что пока девочка будет ими заниматься, мы можем обсудить тактику репетиторства в лаборантской.

Ну ничего себе, стратег! Тактику она обсудить хочет!

— Лидия Владимировна, Марина уже получила задание, — слух порезало, как он назвал меня по имени. — Когда она ознакомится с условиями, думаю, целесообразнее будет, чтобы мы разбирали задания у доски.

— О, ну конечно! — пропела Лидочка и направилась за кафедру, опасно приближаясь к столу химика. Уверена, она старалась идти как можно грациознее, практически «плыть, словно каравелла»… Вот только со стороны она больше напоминала неуклюжее рыболовецкое судно, насквозь пропахшее чем-то спиртным. — Как прошел ваш день? — она облокотилась о кафедру и слегка подала корпус вперед, предоставив возможность «наслаждаться» ее вырезом.

О боже, не смотри туда… Не смотри!

Химик сосредоточенно опустил глаза в раскрытый перед ним журнал и пробурчал раздраженное «нормально». А затем, взглянув на меня так выразительно, что только конченный дебил бы не понял его намеков, четко сказал:

— Дмитриева, похоже, ты уже готова?

— Да, Дмитрий Николаевич, — я постаралась изобразить вселенскую серьезность на своем лице, но, признаюсь, это удавалось с большим трудом, а актриса из меня никудышная. Куда уж мне до вас, Дмитрий Николаевич!

— Пиши пока условие, Мариночка, — Лидуся приобняла меня за плечи, когда я подошла к доске, а потом сделала еще несколько уверенных шагов к химику и практически облепила спинку его кресла. Теперь, когда она стояла за ним, обнимая рабочее место препода двумя руками, Дмитрий Николаевич, глядя на меня, беззвучно, одними губами проговорил всего лишь одну фразу, которую я безошибочно поняла.

«Это капец!»

Тихонько кивнув и изобразив сочувствие, я все-таки мысленно немного позлорадствовала. Это не капец, Дмитрий Николаевич, это — карма! А затем, опустив глаза в учебник, принялась выводить мелом на доске заглавные латинские буквы…

Одно задание, другое, еще одно… Мел скрипел по доске, задания, хоть и с трудом, но решались, под хлесткие комментарии химика, который, похоже, боялся сдвинуться с места, рискуя быть пойманным в цепкие лапы биологички. А она не затыкалась ни на минуту…

— Дмитрий, у нас появилась возможность подготовить Мариночку и, уверена, она пополнит ряды самых талантливых докторов! Это настолько благое дело! — продолжала свои «песни» Лидуся. — А благие дела так сближают, правда, Дмитрий?

— Николаевич! — ко всеобщему удивлению, этот раздраженный голос, выкрикнувший отчество химика, принадлежал… Мне!

— Что? — опешила биологичка.

— Дмитрий Николаевич! — злобно процедила я и, звучно бросив мелок на подставку, кивнула на доску. — Вот последняя, проверяйте.

Химик, посмотрев на часы и, судя по всему, решив, что на первый раз достаточно, встал и подошел к доске. Я немного отошла в сторону, стараясь соблюдать дистанцию и личное пространство. В это время биологичка, вопреки всем моим ожиданиям, что она сейчас бросится на свою жертву, всего лишь чинно опустилась в кресло химика.

— Лидия Владимировна, у меня голова раскалывается, я заболеваю, наверное, можно после занятий я не пойду на репетицию? Я бы за выходные отлежалась дома, а в понедельник тогда с новыми силами опять на дополнительные…

— Ах, конечно, Мариночка, — запричитала Лидуся, демонстративно закинув одну ногу на другую. Фу, просто тошнит от подобного поведения! — Дмитрий Николаевич, вы же пойдете на репетицию? Помните, вы обещали?

— Обещал? — голос химика звучал по-настоящему растерянным. Видимо бросил свое злое «угу» с утра, не подумав.