Ключ Лжеца (ЛП) - Лоуренс Марк - Страница 37

– Чёрт. – Я увидел мальчика, бегущего в нашу сторону по длинному склону южного края долины, одетого в лохмотья, с развевающимися рыжими волосами. Снорри посмотрел в ту же сторону. Я пошёл быстрее, направляясь парню наперерез, хотя нас всё ещё разделяло ярдов сто. Кара сместилась влево, чтобы перехватить его с той стороны, если он попытается от меня ускользнуть.

Только ундорет остались, где стояли.

– Снорри! – крикнул я назад.

– Уведи его в безопасное место, Ял. – От грубого тона я остановился, как вкопанный.

– Пошли! – Я обернулся, махая им. Туттугу стоял со Снорри, держа в руках топор.

– Важно только, что мы дадим отпор. – Я услышал слова Снорри, хотя он не повышал голоса.

– Господи! – Они оба купились на чушь старика. Я мог понять Аррана, у которого от возраста мозги съехали набекрень, и который в любом случае одной ногой в могиле… но Снорри? Неужели Баракель украл его разум? И за каким чёртом остаётся Туттугу?

– Кара! – крикнул я. – Они не идут!

Уже больше пары десятков хардассцев спускались по северному склону грубой стрелковой цепью. На плечах плащи из тартана, из волчьих и медвежьих шкур. Щиты низко опущены, топоры высоко над вереском, железные шлемы скрывают выражения лиц.

– Возьми парня! – И она помчалась обратно к Снорри.

– Погоди! Что? – Судя по выражению её лица, отговаривать Снорри она не собиралась. – Чёрт. – Аслауг кричала мне убегать, мои инстинкты кричали ещё громче, и Кара сказала мне убегать… так что я побежал.

Мелкий ублюдок проскользнул мимо меня, но за дюжину шагов мне удалось его догнать, схватить за волосы, и мы оба свалились в траву. Парень был не старше десяти лет, тощий, но при этом отчаянно сильный и с острыми зубами.

– Ай! – Я отдёрнул руку, сунув пальцы в рот. – Мелкий уёбок! – Он отполз, осыпая меня фонтанами земли. Поднявшись на ноги, я бросился за ним и промчался полдюжины шагов, отлично понимая, что двигаюсь в противоположном направлении от того, куда мне хотелось. Потом запнулся за кочку и грохнулся, вытянув руки. Мои пальцы сомкнулись на лодыжке пацана, а лицо ударилось об траву.

Из лёгких вышибло воздух, и они никак не хотели снова наполняться. Я лежал, так крепко вцепившись в парня, что мог бы сломать кость, и отчаянно хотел сделать вдох. Подняв голову, за чёрными точками перед глазами я увидел шеренгу хардассцев, приближавшихся к трём мужчинам у лачуги. Кара стояла на полпути между мной и сражением.

Вот и всё. Мы все умрём.

Хардассцы с криками бросились в атаку, взметнув копья и топоры, подняв щиты.

Раздались боевые кличи Снорри и красных викингов – та древняя звенящая нота жестокой радости. Снорри не стал ждать, пока они добегут, но сам бросился на самого крупного противника. Атака застала хардассца врасплох, настолько они были уверены в своём численном превосходстве. Снорри прыгнул, поставил ногу на умбон поднятого щита своего врага и поднялся над ним – красный викинг сначала пытался удержаться, а потом рухнул под таким весом. Снорри соскочил со щита и взмахнул топором, который сокрушил один шлем, потом другой, а третий слетел с головы противника и улетел прочь.

Туттугу и старик тоже бросились на викингов, рыча свои кличи. Когда воздух снова начал просачиваться в мои лёгкие, я понял, что Туттугу будет убит в следующие десять секунд, и что я буду скучать по нему, несмотря на то, что он жирный, вонючий, и к тому же язычник низкого происхождения.

Я увидел, как Арран ткнул вилами рыжебородого викинга. Какой-то частью – той, которая воспитывалась на сказках о рыцарях и легендах о героях прошлого, – я ожидал от старика некой демонстрации военного мастерства, чего-то внушительного, под стать его словам. Но Арран, несмотря на всю свою отвагу, в итоге оказался всего лишь тем, кем и был – простым фермером, и к тому же старым. Его вилы попали в щит, процарапали две борозды на рисунке, а топор викинга вонзился ему в шею, скрывшись за фонтаном алых брызг.

Хардассцы окружили Снорри и Туттугу. Последние из народа Ундорет оказались в безнадёжном меньшинстве и безо всякой защиты, кроме топоров и собственных рук, – потому и шансов у них не было. Нога, которую я держал, перестала дёргаться, поскольку парень тоже начал смиряться с положением.

Я всё ещё видел Снорри, или по крайней мере его голову над схваткой – казалось, собственный свет освещает его, как зеркала со свечами освещают актёров на сцене в Вермильоне. Туттугу было не видно.

Кара стояла ярдах в десяти от спин ближайших викингов, без оружия в руках. Я понятия не имел, что они с ней сделают, когда закончат убивать. Пользуются ли вёльвы той же неприкосновенностью, что и священники в христианском мире… и топчут ли священные традиции на севере так же, как и на юге?

Топор Снорри взмывал над толпой, поднимая фонтаны крови, алые брызги слетали с лезвия, когда оно разворачивалось и обрушивалось вниз. Рука, державшая топор, так ярко светилась, что пятна крови на ней отбрасывали тени. Так ярко, что смотреть на неё было больно. А потом, со звуком, который я скорее почувствовал в груди, чем услышал, в толпе викингов разлился такой блеск, что конечности и тела стали казаться чёрным лесом. На миг я ослеп, но перед глазами остались образы – силуэт топора и щита, путаница рук. Проморгавшись, я разглядел фигуру, пробирающуюся через схватку, расталкивающую людей, что-то тащившую. Светящуюся фигуру.

– Снорри! – Я поднялся на колени, отпустив парня и прижав ладони к глазам, чтобы избавиться от остатков слепоты.

Подошёл Снорри, волоча Туттугу за ногу. Он помедлил возле Кары, развернулся и выдернул копьё, пронзившее грудь Туттугу. Потом отбросил окровавленное древко и зашагал дальше, таща за собой своего друга и кряхтя от напряжения. Свет угасал в нём с каждым мгновением. За его спиной викинги ругались и тёрли глаза. По меньшей мере один свалил своего товарища, яростно взмахнув топором, когда в него врезался ослеплённый человек.

Кара не спешила идти за Снорри. Она по-прежнему стояла лицом к врагу, подняв руки над головой. Внезапным движением она сорвала две пригоршни рун со своих волос и, словно фермер, сеющий зерно, разбросала их на земле перед собой.

Снорри дошёл до меня и парня и рухнул на колени. У него виднелась рана на плече и ещё одна на бедре. Раны уродливые, но по справедливости его должны были изрубить на куски. За его спиной Кара расхаживала туда-сюда, что-то напевая.

– Какого чёрта? – У меня было слишком много вопросов, и растущий гнев не давал их сформулировать.

– Не мог оставить его одного, Ял. После того, как мы привели их к его дому.

– Но… – Я махнул рукой на всё вокруг. – Теперь-то мы убегаем? Когда Туттугу мёртв?

– Старик умер. – Снорри глянул на парня. – Прости, сынок. – Он пожал плечами. – Это не моя земля. Арран пал, и здесь больше оставаться незачем.

– Я не мёртв. – Раздался слабый голос позади него. – Или мёртв?

– Нет. – Кара прошла мимо нас. – Пошли. – Последнее слово она крикнула уже через плечо. От её спины ещё отскакивало несколько рун, но большая часть кос осталась без табличек.

Туттугу со смущённым выражением лица сел, охлопывая себя. Потом потыкал окровавленную дыру в куртке на груди. Я понял, почему Снорри стоял на коленях, опустив голову вниз.

– Ты его вылечил! А свет… – Я умолк, глядя мимо ундорет туда, где стояли красные викинги – одни тёрли глаза, другие поднимались и оглядывались, по мере того, как к ним возвращалось зрение. Между ними и нами, там, где Кара посеяла свои руны, земля, казалось, поднималась в одних местах и опускалась в других. Один из хардассцев перестал отмаргиваться, заметил нас и бросился в погоню, высоко подняв топор для удара.

– Чёрт. – Я оглянулся. Снорри и Туттугу, видимо, были не в состоянии драться. У Кары, чтобы расправиться с викингом, был лишь тонкий ножичек. Значит, оставался я и безоружный мальчик. Сколько ему там лет – десять? Одиннадцать? Двенадцать? Да и что я понимал в детях. Я подумал, не бросить ли сначала вперёд парнишку.