Бонус. Когда ты снимешь маску (СИ) - Тавор Миа - Страница 2

Не обращая внимания на надутые от обиды щеки, она ловко облачила меня во все остальное. Не забыла даже белоснежные подвязки из тончайшего кружева, украшенного крохотными жемчужинками. Такими нежными, что воздушный узор казался сплетенным из морской пены.

— И самое главное, — невозмутимо заявила она, сунув мне что-то холодное в руку. — Наденешь перед самым входом, поняла? Не раньше и не позже.

Я отдернула широкое бальное парчовое платье хищного бордового окраса (опять идея Клэр) и вышла, громко хлопнув напоследок дверью. Больше никогда не буду с ней разговаривать.

Внизу тетя Беатрис и Марджи еще хлопотали возле расфуфыренной и раздраженной всем Николь, которую, пользуясь полным отсутствием мужчин, собирали в гостиной. К этому времени, вопреки сыпавшимся на нее лестным комплиментам, моя и без того некрасивая и нескладная кузина походила на неудачно украшенную елку.

Перехватив злобные взгляды этой троицы, я отвернулась и поспешила пересечь коридор.

"За каждым пришлют отдельную машину", — говорилось в приглашении, которое я нервно сжимала перчаткой. Моя сейчас ждала у входа, и, приподняв вверх платье, в свете единственного фонаря я направилась по хрусткой от снега дорожке. Туда, где шикарный черный Мерседес выхватил фарами подъездную аллею.

— Мэм, — останавливает меня водитель, когда я второпях берусь за натертую до блеска ручку.

Он выступил из чернильной тени позади меня, и от неожиданности я вздрагиваю и отдергиваю пальцы от машины.

— Простите, не хотел вас напугать, — улыбается он, обнажая ряд белых зубов. Его глаза закрывает элегантная маскарадная маска.

— Ни… ничего, — я бросаю на него настороженный взгляд и запахиваю поплотнее накидку.

Холод уже пробирается к чувствительной коже, но водитель почему-то не торопится распахивать передо мной дверцу теплого салона.

— Прежде чем мы отправимся туда, куда вас пригласили, мы обязаны кое-что соблюсти, — выразительно говорит он.

В протянутой ко мне ладони я вижу шелковую алую повязку. И непонимающе поднимаю на него глаза.

— Это обязательно?

— Боюсь, что без этого не обойтись, — услужливо отвечает он.

Я еще даже не оказалась на маскараде, а этот вечер уже начал меня невероятно злить.

Но водитель ждет. И, кажется, собирается стоять так вечно, а я начинаю замерзать.

— Тогда кончайте с этим, — Я поворачиваюсь к нему спиной так, что вьющиеся локоны, заботливо приглаженные Клэр, блестящей копной разлетаются по плечам.

— Благодарю, мэм. — Я чувствую, что он улыбается.

Холодная ткань касается моего лица, и я инстинктивно дотрагиваюсь до нее кончиками пальцев в тонких перчатках. Есть в ее прикосновении нечто сумрачное. Опутывающее невидимыми узами. Отсюда нет пути назад.

— Вот так. — Его низкий голос звучит над ухом. Теперь я не вижу его, и это вселяет в меня панику.

Мой пульс мгновенно учащается. Мне не по себе и хочется сорвать дурацкую полоску со своих глаз. С темнотой, которую она мне навязала, она лишила меня выбора и заставляет чувствовать бесконечно беспомощной. Полагаться на чужую волю. Может, это тоже часть их коварного плана?

— Это делают всем? — с придыханием спрашиваю я, ощупывая кроваво-красную ткань.

— Да. Позвольте, я вам помогу, — любезно предлагает он.

Дверца наконец открывается, и изнутри веет приятно согретым кондиционером воздухом. Мысль о том, что ненавистной Николь, которая уедет последней, тоже завяжут глаза, заставляет меня сдаться.

Я протягиваю пальцы в пустоту и позволяю ему усадить себя в машину. Надо заметить, делает он это до безумия галантно.

Внутри пахнет дорогой кожей. Я не вижу, но чувствую, что в роскошном салоне лимузина я одна: мой проводник исчезает где-то за перегородкой, отделяющей водительскую кабину. Мягко, почти неслышно заводится мотор, и черный Мерседес легко трогается с места.

"И зачем только все эти предосторожности? — негодующе думаю я. — Можно подумать, я не знаю дорогу к школе."

Но нервозность, навеянная зловещей повязкой, не отпускает меня, и я вспоминаю про то, что всунула мне в ладонь Клэр перед уходом.

Осторожно стягиваю зубами перчатку и ощупываю подушечками прохладный предмет.

Так я и знала.

Маскарадная маска.

Еще один обязательный атрибут.

Это тоже оговаривалось в приглашении. И в довольно принудительной и бескомпромиссной манере.

Но, надо отдать Клэр должное, маска хотя бы простая и тонкая, почти невесомая. Без вычурных разноцветных перьев или отделки вуалью, которых я опасалась.

— Твои глаза все равно ни от кого не скрыть, — прощебетала Клэр на прощанье. — Да и не надо.

От ее прикосновения покалывает ладонь. И мои мысли снова помимо воли переключаются на предстоящий бал. Но теперь это вовсе не миссис Джеймс и ее козни. Это они. Оба.

Майк уехал первым. Я слышала, как захлопнулась дверь в его комнату. В том, что он тоже будет там, было нечто успокаивающее и надежное. Я знаю, что он не оставит меня — среди враждебно настроенных красных он был моим единственным плечом. Родным плечом. При этой мысли мои губы, покрытые слегка мерцающим, ягодно сладким на вкус блеском, трогает нежная улыбка.

Невольно думаю, что предпочла бы сейчас ехать туда вместе с ним. Жаль, что условия приглашения это напрочь исключали, разлучив нас уже на этом этапе.

И вторая мысль. От нее мгновенно становится тесно в узком лифе, и пропадают с лица лучезарные ямочки. К тронутым персиковыми румянами яблочкам щек приливает кровь.

Джейк.

После соревнования я гнала от себя все мысли о нем. Но если бодрствуя я еще могла это контролировать, горящие зеленые глаза настигали меня даже во сне.

И сейчас все эмоции, связанные с этим именем: холодное презрение, горячая ненависть, открытое негодование, даже отвращение к его самомнению и снисходительному высокомерию — захлестывают меня с головой. Каждая клеточка моего тела буквально пылает ими.

Чувствую, что нужен воздух, и возбужденно ищу рукой кнопку на покрытой лаком панели. С повязкой на глазах это удается не сразу, но в конце затемненное стекло отъезжает вниз. И я вбираю в грудь спасительную прохладу.

Вот так. "Лучше об этом не думать", — убеждаю себя, подставляя разгоряченное лицо порыву жадного морозного воздуха.

"Выбрать пару на один-единственный танец и поблагодарить поцелуем, когда пробьют часы ровно двенадцать", — всплывают в голове тисненые золотом буквы на приглашении.

"В конце концов, там будет Уилл", — думаю я, прикрывая окно. И только это имеет значение.

Чувствую, как лимузин замедляет ход, и задерживаю дыхание. Сердце бьется, как ненормальное, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Снаружи железные ворота вдруг издают непривычно скрипучий звук. Он так тягостен, протяжен и неприветлив, что я вздрагиваю — будто мрачное предупреждение. Предзнаменование нависшей надо мной опасности.

Но остановка длится всего секунду. Машина вновь трогается в путь, и они остаются позади.

Адреналина в крови так много, что мне трудно дышать и стучит в висках. Проклинаю тесное платье и тянусь пальцами к повязке на лице.

Черт с их правилами. Я больше не могу оставаться в этой незримой темнице, в которую меня заточили. Мне нужно вздохнуть. Мне нужно видеть.

— Прошу вас, мэм, — внезапно останавливает меня его рука. — Еще не время.

Один легкий зажим на талии — и я оказываюсь на ногах. Поддерживая за руку, он уверенно ведет меня вперед. Мне не остается ничего другого, как полностью довериться ему.

Всего несколько шагов по специально покрытой для гостей дорожке — и мы уже в теплом помещении. Где-то в отдалении я слышу слабые звуки музыки. Эхо наших шагов по мраморному полу отдается под высоким сводом холла.

— Позвольте, — накидка слетает с моих плеч прежде, чем я успеваю опомниться. — Ммм, весьма соблазнительно, — добавляет он. Без малейшего намека на стеснение или приличия.