Стальные псы (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 65

Судя по тому, что крыши строений и внешние стороны стен выше третьего этажа не освещаются – опасности оттуда не ждут. Этим и воспользуюсь.

Я тихонько пробрался вперед, использовав Прыжок Лягушки, перемахнул на крышу таверны, пробежался по ней перескочил на стену недостроенной башни. Подниматься здесь было несложно – щели между камнями такие, что две фаланги пальцев свободно проходят. Правда, искать их приходится в полнейшей тьме – я старался держаться участков стены, скрытых в тени.

Добрался до уровня пятого этажа и заглянул в узкое стрельчатое окно – пока без рамы и стекол, просто дыра в стене.

Изнутри вдоль стен шли деревянные леса. Перекрытия на этажах были не завершены – то там, то сям в полу зияли широкие проемы, еще не заложенные досками. Света внизу было немного – видимо, неписям он не особо нужен. Но чуть выше, на следующем от меня этаже, сквозь щели в полу видна большая освещенная область.

В окно лезть не стал – решил подняться выше по внешней стороне стены. Буду оставаться здесь до последнего – здесь меня точно не заметят.

Метрах в трех выше обнаружилось еще одно оконце – видимо, как раз на освещенном этаже, раз от него такой ореол исходит. Заглядывать не стал, полез дальше, пока не выбрался на кромку недостроенной стены. Уже отсюда перебрался на леса, сооруженные изнутри.

Улегся на пузо, сквозь щели в лесах разглядывая обстановку внизу.

На последнем из готовых этажей пол был положен только на половине площади, а внешняя стена и вовсе только начата. Зато на предыдущем расположилось что-то вроде штаба – широкие верстаки, ящики с инструментами. Почти сразу же я увидел в центре зала ярко освещенный свечами стол с развернутыми листами чертежей.

Есть!

Вот только радость от находки длилась недолго – какой-то приземистый пузатый непись как раз принялся деловито сворачивать чертежи, пряча их в потертый кожаный тубус.

– Все, заканчиваем на сегодня, мастер Кассиус? – чуть шепелявя, спросил один из рабочих – здоровенный детина в простых холщовых штанах и рубахе без рукавов.

– Да, всем отдыхать. Продолжим на рассвете! Охрана!

Послышался тяжелый металлический лязг, доски пола заскрипели под тяжеленными сапогами. Двое неписей-латников. Чистые терминаторы, ей-богу. Сколько в них росту-то? Под два метра каждый, не меньше.

– Сопроводите меня в покои визиря, капитан.Нужно отнести туда чертежи.

– Конечно, мастер Кассиус, – прогудел мощный голос из-под закрытого забрала. – Кого-нибудь оставляете?

– Нет, ночных работ сегодня не будет. Убедитесь, что все рабочие покинули объект. Охрану на ночь можно оставить только у входа.

– Слышал, сержант? Выполнять! Я лично сопровожу мастера.

Стиснув зубы и затаив дыхание, я приподнялся на кончиках пальцев и отполз назад, к стене. Может, это и к лучшему, что чертежи уносят. Здесь, прямо из-под носа у архитектора, кучи рабочих и этих железных дровосеков их точно не умыкнуть. Но кто знает, что там в покоях у Турка? Джонс говорил, что гильдейских хранилищ, таких же неприступных, как имперские банки, пока никто не построил. А в любые другие помещения, теоретически, можно проникнуть.

Я не стал дожидаться, пока латники начнут снизу доверху обходить стройплощадку, проверяя, не остался ли на ней кто. Пригибаясь, а временами и на четвереньках, как кошка, по кромке недостроенной стены перебрался на ту сторону башни, что была ближе всего к донжону. Расстояние до стены главной башни – метров пять-шесть. Нужен хороший разбег. Либо короткий разбег и Прыжок Лягушки. Главное – допрыгнуть, зацепиться-то есть за что. Вон, на высоте пятого этажа на башне – кольцевой открытый балкон с квадратными зубцами по краю. Окна на этом этаже широкие, большие, изнутри пробивается свет. Наверное, это…

Боль была такой неожиданной и резкой, что мне показалось, будто она пронзила меня насквозь, от макушки до самых пяток. Что-то отбросило меня назад, и я брякнулся спиной на леса – плашмя, не успев сгруппироваться. Приложился бритым затылком о доски, но боли и головокружения не почувствовал – перед глазами и так все плыло, заволакивалось багровым туманом. Боль пульсировала в груди – такая, что трудно было дышать.

Я, хрипя, приподнялся, ухватился за торчащую из грудины стрелу – крепкую, с длинным оперением, белеющим в темноте, как зависший надо мной мотылек. Впилась в правую нижнюю четверть груди, над самой печенью. Новый пояс погасил часть удара, но все равно наконечник засел глубоко.

Вот ведь паскудство! Так глупо прокололся! Где-то засел дозорный-лучник, и я не заметил. Зато он меня – очень даже. Скорее всего, гад гнездится как раз где-то на главной башне – раз меня стрелой отшвырнуло назад, а не сбросило во двор.

Со двора донесся тревожный перезвон колокола, какие-то выкрики. По деревянным настилам на нижних этажах загрохотали сапоги.

– Тревога! Тревога!

– Лазутчик в крепости!

Боль пульсировала в груди, но не нарастала – в игре все-таки есть болевой порог, и совсем уж невыносимым страданиям игроки не подвергаются. Терпеть можно. Так что соберись, Мангуст! Вытаскивай стрелу, жри лечебные зелья и драпай отсюда!

Я, собравшись с духом, резко дернул стрелу и взвыл. А, нет, ошибся – вот он, настоящий болевой максимум.

Ксилайские снадобья, в отличие от лечебных зелий, которые я пробовал до этого, оказались жгучими, как перец чили, но зато эффект от них был практически мгновенный. Боль и жжение в груди исчезли, никаких дебаффов, судя по сообщениям в статусе, не было – я снова был в строю.

Вот только бежать было некуда. Прыгать на главную башню – самоубийство. Лучник наверняка еще там, и только и ждет, как я покажусь. На таверну прыгать не получится – высоковато. Спускаться по внешней стороне стены – тоже хреновая затея. Во-первых, спускаться – в разы сложнее, чем карабкаться вверх. Во-вторых, если заметят – я превращусь в идеальную мишень.

Ей-богу, лучше бы этот лучник пристрелил меня насмерть – я бы уже возродился у менгира и вышел из игры.

– Он где-то наверху!

– Окружайте!

– Живьем брать!

– Свету, свету побольше! Где еще факелы?

Через какие-то пару минут вся крепость была на ушах. Видно, у непися-стражника была функция поднимать общую тревогу. С нижних этажей стройки, быстро приближаясь, доносился топот множества ног. Я навстречу преследователям выдвигаться не торопился. Распластался на лесах, всматриваясь в щели между досками за маячащими внизу огнями факелов.

Поднимаются по лестницам. Кое-где лестницы между этажами уже нормальные, с перилами и полноценными ступеньками, а на последних двух этажах – обычные приставные.

Страха не было, разве что новых вспышек боли не хотелось – я ж не мазохист. Но я начинал понимать Берса. Боль здесь, в игре – всего лишь ощущения. Выдернул стрелу – и побежал дальше. Убили? Воскрес у менгира, делов-то. В реале же на боль наслаивается ужас от того, что тело твое повреждено и заживать будет явно не пару минут, если вообще заживет. А если раны серьезны – подступает паника от приближающейся смерти.

Здесь же боль – лишь катализатор выработки адреналина. Причем такой, какого в реале нет и быть не может. Просто рай для адреналиновых наркоманов.

– Да где он?! Куда он мог деться?

– Обыщите тут всё!

Облава приближалась – они уже были прямо подо мной. Человек восемь-десять, не меньше, и снизу подтягиваются ещё.

Я, наконец, сорвался с места – резко, как распрямившаяся пружина.

В реале паркур – обычно все-таки постановочные трюки. Долгие часы тренировок, изученная до сантиметра локация, десятки запоротых дублей и набитых синяков. Но мне всегда больше нравился фристайл. И здесь, в полутьме, разрываемой неверным светом факелов, среди зияющих в недостроенных перекрытиях провалов и торчащих из стен балок – было где разгуляться. А погоня только усиливала азарт.

– Вон он!

– Держи!

– Стреляйте!

Короткий разбег, прыжок, перекат, нырок в проем в полу. Раскачиваюсь на балке, отпихивая ногами зазевавшегося преследователя. Снова прыжок, перекат, разбег, пробежка по стене… Никаких мыслей – одни рефлексы и послушное, гибкое, сильное тело, не знающее усталости.