Мама для наследника - Журавлева Юлия - Страница 13

Впервые в этом мире я начала дышать полной грудью, а жизнь больше не рисовалась в черном цвете. Уж не знаю, как повелитель повлиял на нянечек и как обсуждали они меня за глаза, но, когда я находилась в детской (столько, сколько захочу), женщины были милы и обходительны. Могли даже поддержать разговор о чем-нибудь незамысловатом. Говорить с ними мне пока трудно, так как пробел в моем знании здешних элементарных вещей просто огромен. Но, во-первых, репутация принцессы со странностями играла мне только на руку, во-вторых, принцессы вообще могли быть оторваны от жизни и не знать обычных бытовых вещей. Так что я понемногу расширяла свой кругозор и хотя бы отчасти восполняла потребность в общении. Через пару дней мне даже начало казаться, что нянечки, поначалу общавшиеся со мной по приказу и через силу, стали относиться ко мне лояльнее и дружелюбнее, легко заводя и поддерживая беседу.

Также порадовало меня предложенное повелителем занятие — разбор нестандартных споров и тяжб. И пусть за два часа я могла познакомиться только с двумя делами, это уже являлось настоящим прорывом. Первый раз попались, правда, совсем простенькие. Одно — про раздел совместно выращенного тремя фермерами скота, второе — дело о наследовании семейной кондитерской братьями. Потом мне стали подкидывать дела потруднее. Вот и пригодилось знание гражданского права. Все-таки наше законодательство ушло дальше минимум на одно тысячелетие и охватываю значительно больше аспектов общественной жизни.

А еще очень смышленый мальчишка двенадцати лет, достаточно взрослый по здешним меркам, обучающийся при храме Светлейшего из светлых, крылатого Зорана Солнцеликого, покровителя земли и урожая, вознаграждающего за труд и упорство, объяснял азы письменности намного лучше Дэйса. Он, читая, водил пальцем по всем закорючкам, линиям, картинкам, объяснял, как они сочетаются и взаимодействуют между собой. Оказывается, линии специально наносят для указания порядка слов. На мое удивление, почему помощник чародея этого не рассказал, парень только пожал плечами, по секрету поведав, что в помощники Дэйс набился относительно недавно, пару лет назад. А Лем, главный чародей, все время боится, что молодой и талантливый первый помощник его подсидит. Вот и грызется с ним по поводу и без. Короче, времени на болтовню с Тестером, так звали мальчишку, мы тратили больше, чем на работу. Но любопытный и забавный мальчуган оказался не просто великолепным собеседником, но и настоящим кладезем информации, болтуном и моей лучшей находкой в этом мире после сына.

Он подтвердил, что обучение девочек проходит только при храме темных богов, если те попадают в жрицы (у темных богов служители — женщины, у светлых — мужчины). Жриц, с учетом дефицита девочек и высокой цены на них, очень мало. Обычно ими становятся сироты, оказавшиеся без попечения семьи и ближайших родственников, которые имеют право выдать ее замуж (читай — продать). Зато жрица может распоряжаться своей судьбой и после десяти лет службы уйти из храма, при желании выйти замуж по своему выбору и усмотрению. С учетом практики задабривания темных богов они имеют неплохую отложенную сумму, на которую могут купить дом и хозяйство. В народе таких женщин не любят, обвиняют в порочности, развратности, корыстолюбии и прочих грехах. Но думается мне, это все зависть тех несчастных, проданных еще в детстве.

Зато женщины могут подать на развод, если муж ее бьет, муж плохо обеспечивает, гуляет налево. Все это идет опять же от дефицита представительниц прекрасного пола и высокой конкуренции в борьбе за их руки и сердца среди мужчин. Мужем становится только самый достойный (и богатый, само собой). Если женщина смогла развестись, что в общем-то непросто, но реально, одинокой она пробудет недолго, к ней выстраивается очередь из холостяков. Так как женщины здесь не могут самостоятельно вести какие-то предприятия, за исключением бывших жриц, а только работать в семейном деле, то сильное мужское плечо необходимо им для выживания. Дети остаются практически всегда с отцом, но по решению Законной коллегии могут уйти и с матерью. Законные коллегии ведают здесь всем: они и нотариусы, и юристы, и суды, и хранители документов. Все это я узнала от Тестера, он вообще оказался очень крутым собеседником.

А еще мальчишка, который сам готовится в жрецы, не мог не спросить: правда ли, что я бывшая жрица Темнейшего из темных? И глаза у него при этом так блестели, что стало ясно: темных жриц он не видел ни разу и очень расстроится, если я таковой не окажусь. Поэтому я решила не разочаровывать ребенка, а лишь загадочно улыбнулась в ответ.

Главная же перемена была в том, что нашему общению с Вовкой теперь никто не мешал. Более того, поскольку я получила разрешение выходить из дворца, не покидая прилегающей территории, глупо не воспользоваться ситуацией и не организовать в одной беседке сада детский уголок. Там поместилась вторая кроватка и накрывался небольшой столик для меня и нянечек, с которыми мы душевно чаевничали и трапезничали. Вокруг беседки, конечно, стояла охрана, но с этим ничего не поделаешь — наследник. Нянечки, которых звали Тила — старшая нянечка, Магда и Нурия, поначалу пребывали в шоке от нововведения. Но к хорошему привыкают быстро. К концу нашей первой вылазки в сад они уже не переглядывались недоуменно и вели себя свободно и непринужденно.

И пусть будущее мое оставалось все таким же туманным и неопределенным, настоящее все-таки начало меня радовать. Да еще и письменность с чтением, которыми я усиленно занималась вечерами, сдвинулись с мертвой точки.

Лишь когда я закрывала книги и откладывала бумагу, переодевалась и готовилась ко сну, лежа в постели, я не могла прогнать гложущую тоску по дому, родителям, друзьям, любимой работе — всему, что потеряла. Умом понимала, что жалеть о том, чего нельзя вернуть, — глупо, нужно жить настоящим и будущим, которое связано теперь с миром под названием Кирдарий. Но ком, подкатывающий к горлу, и наворачивающиеся на глаза слезы уходить не желали, как бы я ни объясняла себе, что такие чувства нерациональны и просто опасны. Только получалось не очень убедительно.

И вот через пять дней после памятного обеда с повелителем нас с нянечками уведомили, что завтра рано утром мы выдвигаемся на однодневную морскую прогулку. То есть для нас это, конечно, прогулка, а его величество работал, посещал соседний городок, ничем не примечательный, кроме новой верфи, на открытие которой он плывет.

Программа следующая: мы морем добираемся до города Ширас, там открываем верфь, пируем в честь открытия. Вечером отправляемся обратно, чтобы успеть во дворец до захода солнца. Ничего особенного, но для меня, уставшей сидеть в ограниченном пространстве, это настоящий праздник. Нянечки радовались не меньше, а может, даже больше. Женщины родом из близлежащих городов и поселков считали огромной удачей службу во дворце, больше в жизни они ничего и не видели. Так что весь день прошел в обсуждении предстоящей поездки.

Рано утром мы вышли из дворца в составе большой делегации. Везде мелькали знакомые лица, которые я запомнила еще на Законном собрании. К сожалению, не только мужчины сопровождали повелителя, но и почти все женщины, включая главную заводилу — Ларию, ту самую, чуть не утопившую меня в купальне. Об этой особе мне много рассказали нянечки. Оказывается, кроме меня, еще в бытность в этом теле настоящей принцессы, никто с ней связываться не решался. И вот сейчас, когда у меня нет защиты в виде ребенка внутри, между мной и ее местью ничего не стояло. Во мне крепла уверенность, что никакая репутация жрицы даже самого страшного из местных богов не остановит ее от попытки поквитаться. Расслабляться рано.

Я гордо шла прямо за повелителем с сыном на руках и старалась не обращать внимания ни на взгляды, ни на шепотки, так как лестница, ведущая в небольшую гавань, — крутая, и спуск давался нелегко. А платье по местной моде до пола добавляло сложности испытанию. Тем сильнее было мое удивление, когда его величество обернулся и без всяких слов аккуратно, но крепко взял меня под руку и поддерживал до окончания спуска. А потом также молча отпустил и пошел вперед, я даже спасибо сказать не успела. Понятно, что волновался он за ребенка, а не за меня. Я-то что, упаду — встану. Но что мужчина сам, без просьб помог спуститься, не важно, что им двигало, добавляло от меня очередной плюсик. Страну принял в тяжелое время и активно работает над улучшением ситуации, сына любит и просто больше не производит впечатления неотесанного хама.