Макбет - Несбё Ю - Страница 10
- Предыдущая
- 10/26
- Следующая
– Это верно, но Макбету все равно никогда не стать одним из нас.
– Одним из нас?
– Ну, – Ленокс криво улыбнулся и поднял бокал, – начальниками отделов ты сделал тех, кого можно считать элитой – неважно, нравится нам это или нет. Мы все родились и выросли в западной части города или приехали сюда из Капитоля. У нас престижное образование и уважаемые родители. Макбет же, скорее, выходец из народа. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю. Знаешь, Дуфф что-то качался сильно. Тебя не затруднит…
К счастью, в туалете не было ни души. Дуфф застегнул молнию на брюках, подошел к раковине, повернул кран и умылся. Сзади открылась дверь.
– Дункан попросил меня проверить, как ты, – сказал Ленокс.
– Угу. Как по-твоему, что он думает?
– О чем?
Дуфф вытащил бумажную салфетку и вытер лицо.
– О том… о том, как все прошло.
– Да мы все думаем одно и то же. Что ты отлично поработал.
Дуфф кивнул.
Ленокс рассмеялся:
– Тебе дико хочется рулить Оргпрестом, да?
Дуфф вновь повернул кран и, намыливая руки, перехватил в зеркале взгляд Ленокса.
– По-твоему, я карьерист?
– Даже если и так, ничего плохого в этом нет, – усмехнулся Ленокс. – И вообще интересно наблюдать, как ты пробиваешься наверх.
– Ленокс, я подхожу на эту должность лучше всех остальных. А если так, то разве я не обязан – ради будущего этого города и моих детей – сделать все, что в моих силах, чтобы возглавить Оргпрест? Или мне следует уступить его Кавдору? Человеку, на совести которого, как мы оба знаем, не только нарушения, но и кровь, ведь иначе бы он не продержался столько с Кеннетом.
– Вон оно что, – хохотнул Ленокс. – Так, значит, тобой руководит чувство долга, а вовсе не честолюбие? Ладно, святой Дуфф, тогда снимаю перед тобой шляпу, – и Ленокс низко поклонился. – Выходит, тебе и зарплату повышать не надо, и от привилегий ты откажешься.
– Зарплата, привилегии и слава – это все меня не волнует, – ответил Дуфф.
– Но общество награждает героев по заслугам. Отказаться от вознаграждения – значит оскорбить общество.
Дуфф вгляделся в собственное отражение в зеркале. Интересно, как со стороны распознать лжеца? И возможно ли это вообще, если ты уже и сам веришь в то, что говоришь? Сколько времени пройдет, пока он не поверит в то, что придуманная им с Макбетом версия убийства тех двух Рыцарей – это и есть правда?
– Дуфф, ты как, вымыл руки? По-моему, Дункану домой хочется.
Выйдя из «Каменщика», гвардейцы принялись прощаться.
– Верность и братство, – громко произнес Макбет, а остальные ответили довольно слаженным хором:
– Крещены огнем, венчаны кровью!
Они медленно разбрелись в разные стороны. Макбет с Банко отправились на запад, мимо уличного музыканта, завывавшего «Meet me on the corner», а потом по опустевшим и заброшенным залам и переходам городского вокзала. Там гулял на удивление теплый ветер, подбрасывая в воздух мусор и кидая его к подножью когда-то величественных дорийских колонн, которые сейчас грозили вот-вот обрушиться.
– Ну, – начал Банко, – расскажешь мне, что там на самом деле произошло?
– Давай лучше ты еще раз расскажешь про грузовик и статую? – предложил Макбет. – Там же высота – метров девяносто, не меньше! – Он расхохотался, и по сводчатому залу прокатилось эхо.
Банко улыбнулся:
– Ладно, Макбет, колись. Что там произошло, на дороге?
– И сколько они теперь собираются мост чинить – не сказали?
– Им ты запросто лапши на уши навешаешь, а вот со мной не пройдет.
– Банко, мы их взяли. Что еще тебе нужно знать?
– А мне нужно это знать? – Банко помахал рукой, словно разгоняя отвратительный запах, ползущий снизу, из туалетов, с лестницы, по которой какая-то женщина неопределенного возраста медленно поднималась вверх, сгорбившись и цепляясь за перила.
– Нет.
– Ну и ладно, – уступил Банко.
Макбет подошел к молодому парнишке, сидевшему у стены со стаканчиком для милостыни, и присел перед ним на корточки. Парень поднял голову. Один глаз закрывала черная повязка, а другой заволокло пеленой. Макбет положил в стаканчик купюру и положил руку парнишке на плечо.
– Ты как? – тихо спросил он.
– Макбет, – откликнулся парень, – ты же сам видишь.
– Ты можешь, – сказал Макбет, – никогда не забывай: ты можешь бросить.
– А тебе-то откуда знать? – Голос его сипел, словно подскакивая на гласных.
– Поверь мне – такое раньше бывало. – Макбет встал.
– Благослови тебя бог, Макбет! – прокричал ему вслед парнишка.
Они дошли до зала в восточной части вокзала. Здесь была мертвая тишина, прямо как в церкви. Некоторые наркоманы сидели и лежали на лавках и стояли, привалившись к стенам, а другие кружили по проходам, будто в медленном танце, похожие на космонавтов в безвоздушном пространстве, где нет гравитации. Кое-кто подозрительно смотрел на полицейских, но большинству было плевать. Они давно уже насквозь видели приходивших сюда и знали, что эти двое ничем не торгуют. Глядя на местных торчков, истощенных и потасканных, сложно было определить, сколько лет они ходят по земле. И сколько им осталось.
– Тебя никогда не тянет опять попробовать? – спросил Банко.
– Нет.
– Большинство завязавших всегда мечтают о дозе.
– А я – нет. Пойдем отсюда.
Они направились к западному выходу, вышли на улицу и остановились под крышей, куда не попадали капли дождя. Сбоку от них на выкрашенных в черный рельсах и невысоком постаменте стояло нечто, в темноте напоминающее какое-то доисторическое чудовище. Берта, первый в стране локомотив, собранный сто десять лет назад. Олицетворение надежды и веры в будущее, когда-то правивших этим городом. Широкая величественная лестница спускалась к темной и пустой Площади рабочих. В былые времена здесь кипела жизнь и стояли торговые павильоны, а сейчас площадь превратилась в призрачное царство ветра. По другую сторону площади сверкали огни: когда-то в этом строгом здании располагалась Железнодорожная компания, но после того, как железную дорогу закрыли, здание опустело и уже совсем было обветшало, когда его выкупили и разместили в нем самое элегантное и блестящее заведение в городе – казино «Инвернесс». Банко бывал в нем только раз – этого хватило, чтобы понять, что такое место ему не по душе. Или, скорее, что такие гости, как он, не по душе им. Ему было уютнее в «Обелиске»: гости там были не такие разряженные, выпивка дешевле, а шлюхи не отличались красотой и скромностью.
– Спокойной ночи, Банко.
– Спокойной ночи, Макбет. Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.
Он заметил, как Макбет вздрогнул, но потом, блеснув белыми зубами, улыбнулся.
– Передавай привет Флинсу и расскажи о подвигах, которые его отец сегодня совершил. Я бы дорого заплатил, чтобы увидеть, как Кеннет падает в речку с собственного моста…
Посмеиваясь, Макбет зашагал прочь по Площади рабочих, а Банко смотрел ему вслед. Когда смех стих, Банко охватила тревога. Макбет был для него не просто другом и коллегой – он был почти что сыном, младенцем Моисеем, которого принесло ему в корзине и которого Банко любил почти так же сильно, как Флинса. Поэтому Банко стоял и ждал, а Макбет пересек площадь и подошел к залитой светом двери, откуда в ту же секунду вышла высокая, одетая в красное платье женщина с длинными огненно-рыжими волосами, которая бросилась Макбету на шею. Она появилась на пороге так быстро, словно какие-то неведомые силы предупредили ее о приближении любимого.
Леди.
Возможно, ей уже сообщили о случившемся. Женщина, подобная Леди, не достигла бы того, чего достигла, не знай она обо всем, что происходит в этом городе. Они по-прежнему сжимали друг друга в объятиях. Ее и сейчас отличала поразительная красота, которая когда-то, вероятно, была еще более выдающейся. Сколько Леди лет, никто не знал, но она, совершенно определенно, была старше Макбета, которому стукнуло тридцать три. Впрочем, может, люди правы и для настоящей любви преград не существует.
- Предыдущая
- 10/26
- Следующая