Ну ты и дура, Лиза! (СИ) - Жош Женя - Страница 3

Умываясь холодной водой, бросала взгляды через низенькое окошко на улицу, плоховато видимую сквозь чуть зеленеющие ветки деревьев. Туда, где была калитка. Её звук она бы услышала, не пропустила и так, даже не глядя - её вряд ли смазывали хоть раз после изготовления.

Потом долго искала, куда положить телефон, чтобы был под рукой, и чтобы можно было носить с собой. Нашла фартук нелепого розового цвета с глубоким карманом - давний подарок коллег-мужчин на восьмое марта. Никогда им не пользовалась до этого, глупый он какой-то, да и привычки носить такое не имела, но вот для телефона, решила, подойдёт отлично. На всякий случай проверила заряд батареи, хотя надобности в этом не было, она точно знала, что там ещё много.

Работая за компьютером, поминутно прислушивалась к звукам на улице, и убеждала себя, что ещё рано, слишком рано. Проснувшиеся дети ненадолго отвлекли её, но когда села за компьютер, снова и снова чутко ловила каждое движение на улице, каждый звук, ═проезжала ли машина, скрипела ли калитка или может гавкали собаки где-то вдали, может, возле остановки маршрутки?

Весь день провела в этом тревожном ожидании, ощущая нервы натянутыми струнами, отзывающимися на любое дуновение ветерка, гудящими и завывающими проводами на сильном ветру. Но ни позже утром, ни днём, ни вечером никто так и не пришел, никто не приехал и не позвонил... Даже Варя.

Шурик и Пашка играли во дворе, а Лиза спешила закончить ещё одну работу, пользуясь тишиной. Поэтому руки мелькали над клавиатурой, взгляд судорожно метался по экрану, а мозг выдавала непрерывную цепочку мыслей, которые нужно было успеть записать. Именно эта сегодняшняя работа была довольно лёгкая - к ней уже были готовы расчеты, которые Лиза взяла из другого курсача, немного их подкорректировала и теперь писала обоснование. Текст ложился хорошо, и работа была на стадии завершения. Потом останется ерунда: написать введение и заключение, подправить список литературы - это уже та ерунда, которая у неё получалась при минимальном подключении мозга и мизерных затратах времени, даже если дети вокруг будут ходить на голове.

Шум на улице стал громче, но Лиза не обратила на это внимания - рёва в полный голос нет, значит, ничего военного, но быстрее застучала по клавишам, предполагая, что могут и зареветь, а закончить хотелось поскорее. Только спустя несколько минут в детских криках разобрала слово "папа". Рванулась к окну - во дворе их домика стоял Сашка, увешанный сзади и спереди сыновьями, и что-то весело говорил.

Дыхание перехватило, заломило поясницу. Что ему говорить? Как себя вести? Она очень, очень соскучилась, так сильно, что просто хотелось взвыть. Но обида была сильней. От неё перехватывало дыхание и в глазах стояли слёзы. И у кого? У неё, совсем не сентиментальной личности. Душил вопрос: как Саша мог? Она ему отдаёт всю себя, ничего не требует взамен, любит его как сумасшедшая, а он...

Лиза заметила, что стоит у окна и мнёт в руках учебник, дыхание сбилось, а малыш снова сильно пинается изнутри. Нет, так не пойдёт. Надо вернуться за компьютер, сохранить документ, а потом идти разбираться не ясно с кем - с мужем или уже гостем. Возмущение, негодование, гнев заполняли её, как вода заполняет бассейн, хоть не быстро, но неуклонно. Руки уже подрагивали, в голове начинался звон, а в глазах слегка затуманилось, как будто вокруг стало дымно.

К тому моменту, когда Саша зашёл в комнату, Лиза вся дрожала крупной дрожью. Чтобы как-то собраться и утихомирить себя, она сложила руки на груди и с вызовом, задрав подбородок, зло спросила:

- Ну, что пришёл?

Он улыбнулся такой родной широченной улыбкой и вынул из-за спины пучок полевых цветов.

- Вот, к тебе пришёл, к сыновьям. Букетик принёс...

Дрожь уже превратилась в какие-то конвульсии, и Лиза перестала сдерживаться, заорав:

- Ты! Скотина! Ко мне пришёл? А где ты раньше был? - и, вырвав букетик из его руки, отшвырнула в сторону. - Не скучал за сыновьями? Да?!

В комнату заглянул Шурик с большой коробкой сока.

- Мам, можно сок?

- Да, можно! - гаркнула Лиза. И чуть сбавив тон, добавила: - Только чашки возьми. И не подслушивайте тут, идите во двор!

Шурик хмуро взглянул на мать, кивнул и прикрыл за собой дверь, буркнув напоследок:

- Ругаться будете, я понял.

Пользуясь секундным перерывом в её тираде, Саша сделал быстрый шаг и обнял, обхватив руками так, что трудно было пошевелиться. Его губы, уткнувшиеся ей в ухо, стали что-то быстро шептать, что-то, чего Лиза из-за смерча, крутившегося внутри, и попыток вырваться не могла толком расслышать. Но муж был сильным, он держал хоть и осторожно, но крепко, и продолжал шептать. Потом откинул голову немного назад, чтобы посмотреть в лицо и улыбнулся той шальной улыбкой, от которой у неё всегда срывало крышу: один уголок губ был чуть выше другого, красивые белые зубы блестели, а лицо становилось таким... таким... Хотелось покрывать его поцелуями, начиная от того уголка губ, что поднимался меньше, до глаз с великолепными темно-медными ресницами, хоть и не длинными, но густыми и загнутыми кверху, как у девчонки, и бровей такого насыщенного цвета тёмной меди, что казались нарисованными.

Захотелось и сейчас. Сильно, очень сильно захотелось почувствовать вкус его кожи, его запах, мягкость его губ, вкус его рта, что целовал так... так умопомрачительно!.. Её сопротивление быстро стихало, мерзкая дрожь в теле успокаивалась, и даже малыш затаился и больше не пинался в печень.

Наконец она смогла разобрать его слова, сказанные шепотом.

- Девочка моя, любимая, ты моя кошка дикая, ты моя отважная, люблю тебя!

- Как ты меня любишь? - с болью в голосе, но тихо и беспомощно взвыла Лиза. - Любишь, и живёшь с другой? Ты придурок! Отпусти меня!

- Нет, не отпущу. Я соскучился, мне не хватает тебя, моя бешенная, моя кошка, - он стал целовать быстрыми короткими поцелуями её лицо, не давая вырваться. А она шептала:

- Ты предатель! Ты негодяй! Уйди! Отпусти меня!═

- Не могу... не хочу... не получается... ты такая... не оторваться... - шептал и шептал он между поцелуями.

Хоть Саша и был невысоким, даже чуточку ниже Лизы, но места на топчане всегда занимал много, особенно, когда лежал на спине. И Лизе с её уже ощутимо выпирающим животом было неудобно. Но она лежала и гладила ладонью его кожу: на груди, плечах, руках, лице.

- Почему ты с ней? - спросила она почти спокойно.

Он повернулся на бок и обнял═ жену так, что её нос уткнулся в его голую грудь.

- Лизок, я запутался. Я люблю тебя. Ты - мой ангел-хранитель, моё прибежище, с тобой так тихо и уютно. Хоть ты иногда такая грозная бываешь, - он хохотнул, наверняка намекая на ту потасовку с его пассией, а может на только что потушенный скандал. - Ты мне двоих сыновей родила. Ты...