13 монстров (сборник) - Гелприн Майкл - Страница 7

Ха. Сходил на кухню, налил чаю – скорее по инерции. Мне перестал нравиться вкус, хотя раньше я не мог и часа прожить без чайной кружки. Но старые привычки живучи. Сейчас я шлепал по пустой квартире, где нет ни одного ковра, а на темном паркете оставались листочки. Мелкие зеленые листочки. Вы знаете, как линяет кошка? Даже короткошерстная? Вроде бы ничего такого. А потом оказывается, что шерсть повсюду. Здесь свалявшиеся комки, там целый слой… так же и с листьями. Они крошечные. Но они везде.

Сейчас я шел, и вокруг была осень.

Все деревья по осени линяют.

Теща могла превратить меня в ель. Или там, в ливанский кедр, вечнозеленый. Или в пальму. Но нет, я оказался из породы лиственных…

Я не знаю, как она это сделала.

То есть у меня есть некоторое представление, как это происходит в фильмах. Три макбетовских ведьмы, крючконосые, в бородавках, склонились над дымящимся котлом. Или это из мультика? Неважно.

Скорее всего, она не склонялась над котлом. Может, пошептала. Милое пожилое лицо с ямочками подрагивало, губы шевелились. Глаза светились, но днем этого никто не заметил. Хотя сомневаюсь, что она это делала при людях. Мы, монстры с красными светящимися глазами, предпочитаем показывать свою личину… не прилюдно. А только при жене и детях.

Черт.

Я все еще не понимаю, почему именно в дерево! Растения ей всегда удавались, но я-то тут при чем?

Фикус у нас на кухне – единственный горшок в доме, который Вера не забрала – вытянулся до потолка. Спасибо теще. Это она подарила. Я думал, фикус сдохнет, а он вымахал – куда там. Выше меня на две головы.

Будь фикус моим сыном, я бы через пару лет записал его на баскетбол.

Она меня прокляла. Однажды я проснулся и не смог встать с дивана – спали мы после того, как я ударил Веру, раздельно. Я думал, это просто похмелье. Голова раскалывалась. Когда я все же встал – отодрал себя от дивана, опять чертова метафора, – на обивке остались несколько крошечных зеленых листочков. И один пожелтевший. Я, как наяву, вижу это.

Теперь я понимаю, что это было началом конца.

А тогда только почесал шею и побрел за таблеткой ибупрофена.

Щетина как-то странно отдавала зеленью…

А потом я начал прирастать то здесь, то там. Торчать под душем часами. Застывать на месте без видимых причин. Чувствовать солнечный свет кожей и направление на север. Беседовать с фикусом.

Еще через месяц Вера ушла. Забрала детей. Потом горшки с цветами, теплые вещи и кошку. Спустя пару недель пришли люди за остальным добром. Троюродная сестра Веры с парнем и грузчиками.

Я еле дождался, пока они загрузятся и уедут.

Потому что в тот день я брился, заливая все вокруг нежно, как первые липкие листочки на березах, пахнущим соком. Зеленая щетина сыпалась в раковину в белой пене. Я смотрел в зеркало и видел лицо столь древнее, что казался сам себе варваром, выкорчевывающим тысячелетний священный лес…

Хватит. На сегодня заканчиваю.

Хотите фокус? Я поднимаю руки над клавиатурой и вытягиваю пальцы. Если сделать усилие, сосредоточиться…

А можно и не сосредотачиваться.

Ростки все равно появятся. Тут мало что зависит от моего желания. Сначала ощущаешь зуд в кончиках пальцев… затем нарастающую щекотку, зуд становится невыносимым…

И вот они полезли.

Из кончиков пальцев вырастают веточки, крошечные почки набухают и выпускают такие же крохотные листочки.

Только не говорите: «Приятно видеть, как ты растешь над собой».

Я бы очень хотел сказать, что, когда это началось, я потерял чувство юмора. Но нет. Ничего подобного. Да, такое бывает, когда что-то серьезное случается с твоими близкими… но когда с тобой – чувство юмора тут как тут.

Интересно, у деревьев какое чувство юмора?

Я думаю: зеленое.

Я ни черта не понимаю в садоводстве. Поэтому я открыл ноутбук и набрал «что делать, если превращаешься в дерево». Мне предложили исправить на: «если превращаешься в растение».

Хорошо. Да будет так, великий и ужасный гугл.

Первый совет: завести хобби.

Записаться на йогу.

Латиноамериканские танцы.

Прыжки с парашютом.

Кулинарные курсы.

Много гулять. Хороший вариант.

Наконец-то обратить внимание на жену и близких. Ха-ха. Я бы пошутил… но, пожалуй, это как раз тот момент, когда я утратил свое знаменитое «зеленое» чувство юмора.

Заняться стрельбой из лука, дайвингом, борьбой капоэйра…

Второй совет: бросить пить.

Вот тут я не выдержал и расхохотался.

…Когда приехала Верина троюродная сестра Гуля – с молодым человеком и грузчиками, я был морально готов.

Убрал квартиру. Выкинул мусор. Побрился. Троюродная сестра Веры сморщила прелестный носик, процокала каблучками по плитке и заглянула в кухню. Молодой человек следовал за ней как тень. Очень смешно. Невысокая стройная фигурка Гули в приталенном кожаном пиджачке, а рядом – оно.

– Какой приятный запах, – сказала Гуля. Я еле сдержался, чтобы не засмеяться. – Какой-то древесный, свежий. Что это?

– Средство для унитаза, – сказал я.

Грузчики пришли на десять минут позже. Было видно, что им хочется поболтать. Но они молчали. Стильные форменные комбинезоны – синие с рыжим. Это были дорогие грузчики.

Здоровый парень, бригадир, спросил меня где. Я показал на дверь. Игрушки, коробочки, карандаши, колготки – все было свалено в детской, без всякого порядка. Парень кивнул. Для этого их и взяли, дорогих грузчиков. Они собирали вещи в ящики и коробки, паковали сами, без участия хозяев – быстро и оперативно. Бесшумные, как тени, и деликатные, как роботы. Идеальные грузчики для развода.

А мне вдруг стало легко. Чувство неловкости, возникшее, когда приехали сестра Веры и ее молчеловек, исчезло. Оказалось, этим чувством вполне можно наслаждаться.

Наслаждаться чувством взаимной неловкости. Представляете?

Гуля с молчеловеком остались на кухне. Даже не присели, стояли у стола и переговаривались. Каблучок Гули нервно постукивал.

Фикус возвышался над ними. Форточки были открыты, в окно светило солнце, сквозняк гулял по квартире. С грохотом захлопнулась дверь в спальню…

Я ушел бродить по гостиной.

Ни о чем не думал. Иногда приятно быть деревом. И ни о чем не думать.

Время от времени я заходил на кухню и интересовался, не хотят ли Гуля с молчелом чаю или кофе. Или апельсинового сока. Просто чтобы позлить. Нервный каблучок стучал чаще. Нет, отвечали мне с холодной вежливостью. Нет, спасибо. Не стоит, у нас все прекрасно.

Хотя по глазам я видел, что меня ненавидят. Презирают. И даже – мной брезгуют.

Эта красивая девочка думала, что с ней – с ней! – никогда такого не случится. У нее будет прекрасная семья, все не так, как у этой несчастной Веры, которая – смотрите, смотрите! – приобрела себе на шею уникального подонка, который слил в унитаз всю ее жизнь.

Наверное, Гуле все рассказали… Ну, уж со мной, говорил взгляд молоденькой сестры Веры, такого не случится. У меня будет счастье, великолепный муж, нет, не этот несчастный – это так, временно, – а настоящий, мужественный, с чувством юмора и ответственности. Удачливый, уверенный в себе и влюбленный. Солидный как король. Кому нужны эти принцы? Что за глупости?

Я даже не злился. Ну, почти.

Слонялся, чтобы не прирасти. Физически чувствовал, как щетина на щеках становится длиннее. Кончики пальцев яростно чесались. Я держался из последних сил. Еще не хватало пустить побеги… прямо перед ними.

Грузчики работали. Бесшумно. Туда-сюда. Сине-оранжевые тени.

Детская наполнялась светом и пустотой. Я старался не смотреть, но краем глаза замечал, что там все свободнее. И больше воздуха. Разве не это нужно каждому дереву? Больше жизненного пространства.

Комната моих детей превращалась в пространство для дизайнерского маневра. «Поставишь там траходром», едко сказала Вера по телефону.

Я ждал, когда они закончат. Я уже не мог терпеть. Голова растворилась в свету, воздухе и пространстве. Я метался, как потерявшая хозяина собака.