Душа в наследство (СИ) - Шумовская Светлана - Страница 70

— Ай! — вскрикнула я. — Что ты творишь?!

Неожиданно лицо воспитанника деда начало расплываться перед моими глазами. Я попыталась встать, но ставшие ватными ноги не смогли устоять, и я тяжело опустилась обратно в кресло, чувствуя, как кружится голова.

— Теперь спите, мисс Ломаш, — очень знакомым голосом проговорил Флип.

Я не закрывала глаза и теперь не понимала, что случилось. То ли я начала сходить с ума, то ли случился горячечный бред, но вместо мальчишки передо мной стояла… я! Такая же растрепанная после сна, в собственном халате — и с невероятно холодным, отстраненным взглядом. Я знала этот взгляд, и я боялась его.

— Лион, — пересохшими губами прошептала я.

— Простите, мисс Ломаш, я должен освободить отца.

Внезапно я вспомнила одну немаловажную деталь: иллюзионистам не достаточно просто захотеть принять чей-либо образ, им всегда нужен генетический материал: волос, слюна… Я провалилась в небытие, так и не успев додумать эту мысль. Только услышала на самом краю сознания, как захлопнулась дверь кабинета.

Это определенно был сон — на грани восприятия, похожий на видение, но сон. Я шла по коридору особняка, осторожно оглядываясь по сторонам. Я знала здесь каждый угол, каждый поворот, я считала это место домом, и я была не собой.

Видимо, воспользовавшись моим волосом, Лион впустил частицу меня в свою душу. Думаю, что это из-за моего дара пифии, иначе подобное невозможно. Сейчас я была им, внутри него, и я никогда еще не видела такой бездны отчаяния и безнадеги.

Лион очень любил свою мать, которая умерла, едва мальчику исполнилось семь лет. Она так и не смогла полюбить снова, и до последнего дня прожила одна, посвящая всю себя лишь сыну. Она мечтала, что когда-то они найдут способ освободить Рашдаршана — именно так звучало имя дивала, который стал отцом Лиона. Но она не дожила, а он, мальчик, который остался один в целом мире, считал своим долгом продолжить начатое ей дело.

Лион намеренно пришел в город, приняв личину безобидного деревенского мальчишки, родители которого тоже погибли от страшной хвори, охватившей в то время родную деревню мальчика. Тот мальчишка, Флип, стал первой жертвой на алтаре воскрешения дивала. Под его личиной Лион пришел в приют Меренска.

Почему именно Флип? Все до банальности просто. Его мать работала горничной у мистера Доминика Бреннона, и Лион был уверен, что бывший хозяин не бросит сына покойной служанки в беде. Он не ошибся в моем деде, тот действительно забрал парня в свой дом. Так Лион стал узнавать про артефакты-тюрьмы. Тайком читал записи деда, подслушивал разговоры, собирал информацию, и был так близко к семейству Бреннон, как только мог!

Когда знаний стало достаточно, Лион нашел других приверженцев культа великих дивалов и стал испытывать свои теории. Так его руки окончательно окрасились кровью.

Он посылал в озеро Тишь одного за другим, но никто не мог достать основную часть артефакта. Получив новые знания, он понял, что вся суть ритуала завязана на крови рода Бреннон, и ладонь может достать только тот, в чьих жилах течет кровь Доминика. Позже он вышел на Деша, который, по мнению Лиона, и стал ключом к освобождению его отца.

Они продумали, казалось, все. Ввели в заблуждение деда, заставив его думать, что опасность миновала, тем самым вынудив его возобновить связь с семьей. После того, как я прибыла в Меренск, главной задачей стало не отпустить меня, не дать мне скрыться, чтобы использовать, как инструмент для извлечения ладони. Именно поэтому меня подставляли. Так мне не давали уйти.

Все было продумано детально, с учетом, казалось, всех факторов, но они не учли одного — внезапно вспыхнувших чувств мистера Хидса, который и стал причиной обрушения всех надежд. По задумке Лиона, именно я должна была собрать для него пальцы, а Кларенс — провести ритуал. Но совершенно неожиданно на мою защиту встал один из сильнейших магов Диосты, что весьма огорчило Лиона.

Сейчас в душе Лиона царило отчаяние. Он понимал, что все пошло не по плану, но отступать не собирался. Более того — он был полностью уверен в том, что все получится. Он был готов на все!

И он уверенно шел к моей комнате в моем обличии. Шел с одной лишь целью — убить Яна, а после, приняв его облик, освободить Кларенса и завершить начатое. В этот раз он не был бы так глуп, он все сделал бы иначе…

От мысли о том, что Яна могут убить, меня прошиб холодный пот, и я вынырнула из сознания Лиона, как из ванной с ледяной водой. Я все еще не могла открыть глаза и пошевелиться, но думать-то я могла! Путем невероятных усилий я мысленно взмолилась, каждой клеточкой души призывая Яна ответить на мой зов.

И готова была умереть от счастья, когда на самом краю сознания услышала такой знакомый голос: «душа моя, что с тобой?»

Видимо, решив, что миссия выполнена, я погрузилась в бессознательную темноту.

Больше я ничего не видела и не слышала, погруженная в объятия заботливо окутавшей меня тьмы. И надеялась только на то, что Ян все поймет и не пострадает. Тьма обволакивала, затопляла сознание и лишала возможности думать, но в какой-то момент до сознания начали доноситься отзвуки чужого разговора.

— Если она не придет в себя, я клянусь, я убью тебя!

Голос мистера Адама Бреннона я узнала сразу и безошибочно. Судя по звукам, отец сидел совсем недалеко от меня. Я же, в свою очередь, лежала на чем-то мягком и приятно пахнущем. Первой мыслью было открыть глаза в поисках Яна. То, что первый услышанный мной голос принадлежал не ему, вызвало панический ужас.

— С ней все в порядке, просто легкое отравление, — ответил ему теперь уже Ян. — Это моя вина, признаю, но главное, что все обошлось.

Я выдохнула, окончательно осознав, что поверенный жив и с ним все в порядке. Хотелось заговорить, открыть глаза или хотя бы пошевелиться, но сильная слабость не позволяла пока и этого.

— Обошлось?! Это ты называешь обошлось?! Моя дочь лежит здесь без сознания уже почти сутки, а ты говоришь «обошлось»? Что мне прикажешь говорить ее матери, которая убьет меня на месте, если узнает обо всем этом?

Я еле удержала рвущийся вскрик удивления. Неужели я и вправду без сознания уже сутки? И о каком отравлении говорит Ян?

Ярость папы, в отличие от прочего, удивления не вызывала. Адам Бреннон всегда славился бурным темпераментом, особенно в том, что касалось меня и мамы. С нами суровый старший следователь вел себя совсем иначе, становясь любящим мужем и заботливым отцом, чересчур болезненно воспринимающим наши беды и проблемы.

— Мистер Бреннон, при всем уважении, я попросил бы вас умерить свой пыл, — приятный голос мистера Уотсона я так же узнала без особых проблем, и очень удивилась, ведь сейчас старший следователь Меренска фактически встал на защиту Яна.

Неужели помирились? Неужели конец многолетней войне? Или мистер Уотсон, как и я, считает, что валить все беды на плечи Яна глупо? В конечном счете, если бы я не оставила поверенного в комнате, направившись в кабинет деда, ничего не произошло бы.