Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 22

А в ноябре 1897 года всей боеспособной части флота пароходства, а также самым крупным его судам, поступил приказ перейти сперва в Шанхай, а после вообще проследовать в Гонконг до получения дальнейших инструкций. Но прежде - принять со складов флота весьма солидное количество вооружения. В мире явно назревал очередной конфликт, в котором их скромная компания в очередной раз должна была сказать свое веское слово. И слово на этот раз явно предполагало иметь солидный вес, ведь никогда прежде они не располагали такой силой!

Коммодор Джордж Дьюи, находясь в весьма противоречивых чувствах, наблюдал за тем, как его недавние соседи по рейду снимаются с якорей и выдвигаются на выход из порта. Все бы было ничего, мало ли судов и кораблей посещали английский колониальный город. Но вот эти конкретные восемь судов одним фактом своего нахождения именно в Гонконге, где им абсолютно нечего было делать, вызывали острую изжогу у командующего американской эскадры, потихоньку стягивающейся сюда перед грядущими боевыми действиями с филиппинской эскадрой испанского флота. Хотя какая там эскадра! Не больше дюжины небольших старых калош, что до сих пор не потонули от ветхости исключительно по милости Божьей, никак не могли носить гордое название эскадры! Так, кучка кораблей, которые он собирался расстрелять и потопить. Куда больше его волновали возможные минные поля и батареи береговой обороны. Но, справиться и с этими преградами, собираемых под его командование сил, должно было хватить. Такие мысли витали в его голове, пока на рейде коммодор не столкнулся с тремя минными крейсерами под русским торговым флагом. И не узнать в одном из них, успевшего прославиться на весь военно-морской мир "Полярный лис", Дьюи никак не мог. Вот тут-то и прозвенел где-то глубоко внутри первый тревожный звоночек, поскольку даже дурак мог бы сообразить, что подобные корабли куда-либо от своих охотничьих угодий далеко не ходят. А если они нежданно-негаданно оказались именно здесь, то это могло означать только одно - охотничьи угодья русских наемников сместились с севера на юг. И поскольку с союзной им Францией или тем более Англией, на территории которой они сейчас находились, русские воевать точно не собирались. Не такими же силами! Во всяком случае, здравый смысл говорил об этом любому соображающему человеку. Причина их нахождения здесь с восьмидесятипроцентной вероятностью была связана с Филиппинами. До ста же процентов эта вероятность дошла, когда коммодором была получена телеграмма о продаже русскими Испании трех броненосцев и солидного числа крейсеров.

Естественно, возможность появления в этих водах одного из купленных броненосцев была исчезающе мала. Все же основным театром боевых действий должны были стать воды, омывающие Кубу. И обеим сторонам именно там требовалось сосредоточить все свои сильнейшие корабли. Недаром именно туда отправился единственный американский броненосец несший службу в Тихом океане. Но некоторого усиления противника, в свете новой информации, ожидать стоило. И эти три минных крейсера, в компании которых находился бывший японский бронепалубный миноносец, который с большим трудом, но был идентифицирован, явно являлись частью тех сил, с которыми ему вскорости предстояло столкнуться.

Впрочем, сами русские корабли Дьюи не сильно пугали. Ну что они могли противопоставить его большим бронепалубным крейсерам? Ведь даже крупнейший из них вряд ли был сильнее того же "МакКуллоха" - небольшого таможенного крейсера, что присоединился к его эскадре по пути с верфи к месту несения службы. А если и сильнее, то не намного. Во всяком случае, малыши "Петрел", "Конкорд" и "МакКуллох" вполне могли противостоять на равных троице минных крейсеров, а то и пустить их на дно. Пугало его другое - экипажи этих самых кораблей. Люди, что последние годы только и делали, что воевали. Причем воевали успешно! Более чем успешно! Во всяком случае, находящаяся под его началом эскадра уступала тем силам итальянского флота, что русские наемники умудрились не просто разбить, а полностью уничтожить в Красном море. И сейчас грозила повториться та же ситуация, с которой в свое время столкнулись итальянцы, ведь ему тоже предстояло атаковать вражеский укрепленный порт! Причем в отличие от макаронников, что повадились наводнять САСШ, его кораблям возвращаться из будущего похода было попросту некуда! Ведь до родных берегов простирался целый океан, пересечь который после боя или в случае получения кораблями повреждений представлялось малореальным. И предпринять что-либо здесь и сейчас виделось попросту невозможным! Для этого не было оснований! Оставалось лишь смотреть вслед покидающим рейд кораблям будущих противников и готовиться к худшему. На большее, ни сил, ни средств, ни возможностей, у него не имелось.

Даже пришедший в середине мая японский броненосец, сменивший наименование с "Чин-Иен" на "Индепенденс", не смог развеять невеселые мысли коммодора о грядущем противостоянии. Ведь все то время, пока он ожидал подхода обещанного подкрепления, русские, несомненно, занимались тем, что у них получалось весьма неплохо - расставляли минные поля для встречи его кораблей. А еще почему-то заставляло понемногу сжиматься сердце слово "минные" в классификации трех небольших крейсеров. Тем не менее, отказываться от грядущего сражения и адмиральских погон, что оно могло ему принести, Дьюи не собирался. Наоборот, он жаждал выйти в поход как можно раньше, ведь каждый день мира позволял его противникам укрепиться еще немного, тем самым вновь снизив его шанс на победу. А побеждать было необходимо!

А пока в Гонконге готовилась к бою американская эскадра, в Маниле собирались силы, что должны были дать укорот заокеанскому агрессору. Из восьми судов, что начали свой путь из Владивостока, пятеро покинули Манильский залив уже в вечер 24-го мая, когда на телеграф пришло сообщение от оставшихся в Гонконге наблюдателей о начале войны. Этот стратегически важный объект, по настоянию Протопопова, был взят под охрану практически сразу по прибытию находившегося под его негласным командованием отряда, состоявшего из двух крейсеров, сопровождавших забитый до отказа углем и вооружением "Владивосток". Именно этот шаг лишил американского консула на Филиппинах возможности отправить предупреждение своим коллегам об усилении испанской эскадры. Впрочем, о возможности появления двух бывших итальянских крейсеров в составе испанских сил коммодор Дьюи уже был предупрежден. Все же скрыть факт прохода этих кораблей через Суэцкий канал, не представлялось возможным. Да и не таились они по пути, зайдя на бункеровку в английский Бомбей. Но даже два дополнительных небольших крейсера никак не могли повлиять на сильнейшее превосходство американской эскадры над своими испанскими визави.

Ушедшая пятерка, в отличие от пары сопровождавших "Кристобаля Колона" крупных пароходов и доставившей в Манилу огромное количество вооружения и боеприпасов "Исла де Минданао", вовсе не должна была лететь, сломя голову, к берегам Северной Америки. Да и не добрались бы они столь далеко в силу недостаточных запасов угля. Вместо этого "Лисенок", "Находка", трофей итальянской компании - "Сахалин", "Корсаковский пост" и "Маука", подняв флаги испанского военно-морского флота, ушли обратно на север, имея собственную задачу - а именно грабить и убивать, если описывать ее в двух словах. Всем им предстояло заниматься исключительно обогащением своих владельцев путем перехвата судов под американским флагом близ берегов Японии. При этом особое внимание в первое время предполагалось уделить старым знакомым - охотникам на морского зверя, что к концу апреля, началу мая, закончив бить котиков по пути к местам лежбищ, сперва возвращались в Японию, а уже оттуда, отдохнув и пополнив припасы, брали путь к родным берегам. Благо, наиболее вероятные направления были уже хорошо известны. Так что в этом году стратеги от пароходства "Иениш и Ко" запланировали если не покончить с американскими конкурентами, то основательно подорвать их позиции путем совершенно законной конфискации судов и ареста команд. О чем испанцы были честно предупреждены. Не все конечно, а только министр военно-морского флота. Но и этого оказалось вполне достаточно - контр-адмирал снабдил Протопопова всеми необходимыми бумагами, решив, что удовлетворение столь незначительной просьбы будет самым минимумом выражения благодарности согласившимся сражаться на стороне его страны морякам.