Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 29

Памятуя о том, что старенькие мины Герца не могли нанести фатальных повреждений современным кораблям итальянцев, на сей раз подводные убийцы были установлены связками по пять штук, так что наскочивший на одну мину корабль, непременно получал подводный привет от полудесятка смертоносных близняшек. Естественно, произошедший под кораблем взрыв не шел ни в какое сравнение с подрывом связки японских мин, что в совсем другой истории уничтожили русский броненосец "Петропавловск", но вот последствия оказались до безобразия схожими. Нет, не было детонации, ни хранившихся на борту корабля мин, ни пожара в бомбовых погребах. Но точно так же, как хлынувшая в котельное отделение холодная вода привела к подрыву раскаленных котлов, что и стало истинной причиной гибели "Петропавловска", несколько более теплая вода Манильского залива устремилась через пробоину к стальным сердцам "Бостона". А спустя каких-то двадцать секунд один из четырех американских крейсеров перестал существовать. Подрыв котла попросту вырвал из крейсера огромный кусок днища и борта, предоставив воде возможность добраться до прочих, находившихся под парами, котлов, чья детонация поставила жирный крест на корабле, лишив будущего победителя, кто бы таковым ни стал, возможности снять с погибшего крейсера хоть какие-нибудь ценные вещи.

Взрыв оказался столь внезапен и столь мощен, что на некоторое время в битве наступила пауза. Моряки с обеих сторон, словно завороженные, наблюдали за поднимающимся к небу шарообразным облаком, в котором переплелись десятки тонн обжигающего пара, угольной пыли и обломков разорванного в клочья корабля, не в силах оторвать взор от столь жуткого и одновременно по-своему прекрасного зрелища. А потом над бухтой арсенала и на его батареях раздался дружный рев сотен глоток. Даже те матросы, которым пришлось спасаться со своих обреченных кораблей вплавь, позабыв о необходимости грести к ближайшему берегу, вздымали руки вверх, заходясь в яростно-возбужденном крике. Крике победителя!

На этой, по-настоящему, громкой ноте оказался завершен первый этап "Сражения за Манильский залив", как в будущем газетчики окрестят битву двух эскадр. Но до этого момента было еще далеко, тем более что впереди тысячи людей ждал самый длинный в их жизни день.

Что же можно было сказать о первом огневом контакте противоборствующих сторон? Ни одна из них так и не смогла достичь поставленных перед собой целей. Американцы потеряли на столь тщательно расставляемых для них минных банках всего один, далеко не самый сильный, корабль, так что их ударная мощь сократилась не столь значительно, как того ожидали испанцы и их советники. К тому же, появление в линии настоящего броненосца хоть и было заранее известным фактом благодаря своим людям в Гонконге, все равно для многих испанских моряков оказалось более чем неприятным сюрпризом. Здраво рассудив, что моральный дух команд и так находится далеко не на самом высоком уровне, командование не спешило расписывать матросам возможности противника. И пусть тот же "Пелайо", пожалуй, смог бы сравнительно легко справиться с бывшим китайцем, для вооруженного лишь орудиями среднего калибра "Кристобаля Колона" подобная задача могла оказаться не по силам. Все же этот небольшой броненосец в свое время выдержал под две сотни японских снарядов, после чего не думал мгновенно идти на дно. А на всей испанской эскадре, собранной для защиты Филиппин, этих самых снарядов насчитывалось едва четыре тысячи, если не брать в расчет патроны к противоминной мелочи. И десятая часть боеприпасов оказалась, либо расстреляна, либо погибла вместе с кораблями. Благо все они относились к старым, не скорострельным, орудийным системам. Но даже так звоночек был весьма тревожным, ведь артиллерия попросту не смогла нанести противнику сколь либо серьезного урона. А все подготовленные на подступах к арсеналу подводные подарки американцы оставили за кормой, поспешив ретироваться курсом на северо-запад после подрыва "Бостона". Дело, просто-напросто, могло дойти до того, что во врага нечем было бы стрелять! Ведь второго боекомплекта ни на одном корабле не имелось. Хорошо еще, что русские минные крейсера пришли, что называется, со своими орудиями. Эти шесть 120-мм пушек Канэ были в свое время демонтированы с "Рюрика", после чего "растворились" в бюрократическом болоте Владивостокского порта, всплыв в конечном итоге в трюме "Находки" по прибытии той в Манилу. Естественно, ни сами орудия, ни снаряды к ним, не были честно украдены дальневосточными дельцами. Все происходило в соответствии с приказами, поступавшими из столицы. А тот факт, что к появлению на свет этих самых приказов приложил руку некто Иениш, являлся абсолютно незначительной величиной, которой не следовало уделять внимания.

Испанцы хоть и лишились двух кораблей - догорающей на рейде Кавите канонерки и легшего на дно из-за полученных подводных пробоин малого крейсера "Веласко", не могли сказать, что понесли невосполнимые потери. Эти корабли сделали именно то, для чего их и выставляли у всех на виду - заставили противника растратить на свое уничтожение огромное количество боеприпасов - не менее пятой части снарядов к скорострельной артиллерии среднего калибра было выброшено, по сути, впустую, да приманить врага на мины, что также принесло результат.

Получившая же два десятка попаданий "Кастилья" хоть и дала многочисленные течи в своем деревянном корпусе, до сих пор держалась на плаву и потихоньку оттаскивалась выдвинувшимся ей на помощь буксиром "Геркулес" поближе к берегу, чтобы в будущем сократить работы по ее подъему. Потери же в людях пусть и оказались весьма неприятны, также не являлись катастрофическими. Двадцать восемь моряков погибли и чуть более полусотни оказались ранены. Но как плата за уничтоженный вражеский крейсер, подобные потери выглядели более чем приемлемыми.

Дав командам время отойти от горячки боя и осознания потери своего корабля, а также выделив время для обеда, получивший по носу Дьюи, скрепя сердце, все же вынужден был разделить свою эскадру. Несмотря на рваные клочья тумана, заволокшие все вокруг пороховые и угольные дымы, а также гарь от пожаров, ему все же прекрасно удалось рассмотреть все до единого корабли противника. И увиденное ему не понравилось. Очень не понравилось!

Все же Дьюи прекрасно умел считать, да и на зрение совершенно не жаловался, а потому отсутствие во вражеской линии наиболее сильных испанских кораблей подстегнуло подтачивавшее коммодора уже не первый месяц нервное напряжение. А ведь по имеющимся благодаря консулу данным к испанцам уже подошло подкрепление из пары крейсеров, прошедших Суэцким каналом в конце марта. Так что трем его крейсерам противник вполне мог противопоставить такое же количество своих кораблей аналогичного класса. Да, они были куда слабее кораблей находящихся под его командованием и в честном бою, трое на трое, испанцы, несомненно, оказались бы обречены на поражение. Вот только, как показали недавние события, играть честно противник не собирался.

Ну и все еще не обнаруженные русские минные крейсера также внушали серьезные опасения. Ни одного из этих мелких хищников ни в коем случае нельзя было допускать до двух пароходов, что обеспечивали поход его эскадры к этим берегам. Ведь вполне логично было предположить, что те скрываются до поры, до времени, ожидая, пока его эскадра потеряет еще несколько кораблей на расставленных минных полях. Или выжидая удачного момента, чтобы показать себя во всей красе при уничтожении судов обеспечения. А в то, что действовать они будут поодиночке - верилось слабо. Но и отправлять на охрану пароходов тот же "Петрел" или тем паче "Конкорд", не говоря уже о каком-нибудь крупном крейсере, не представлялось возможным. Вскорости ему, так или иначе, предстояло встретиться с главными силами испанцев, а потому каждый боеспособный корабль был на счету. Это только "МакКуллох" с его четырьмя трехдюймовками мог разве что играть роль уловителя снарядов в грядущем эскадренном сражении. Потому, на прикрытие тылового обеспечения и был выделен таможенный крейсер, вполне способный на равных сражаться с одним из русских минных или испанских малых крейсеров. Во всяком случае, сил продержаться до подхода подкрепления, у него должно было хватить.